— Это ведь не ваш дом, так?

— Нет. И не принадлежит принцу. Это — городской дом человека, сочувствующего нашему делу. — Ван Рос передал Питеру бокал с вином и опустился со своим в кресло. — Для вас, наверное, большое облегчение получить возможность открыто появляться в Делфте.

— На это можно посмотреть двояко.

— Согласен.

— Насколько я понимаю, никто иной как Герард Меверден выдвинул мою кандидатуру.

Ван Рос изучал вино в бокале.

— Вы полагаете, что вас ввели бы в разведывательную организацию по рекомендации одного человека? Вас перепроверил кое-кто еще.

Питер гадал, кто бы мог быть этим человеком, но не спросил. В игре, которую ему предстояло вести, не стоило обсуждать имена и личности.

— Какой первый шаг предстоит мне сделать?

— Вас будет ждать Герард Меверден, когда вы вернетесь в свой дом, выйдя отсюда. Хотя сейчас он не работает в Делфте, но будет приезжать туда через определенное время, и вам сообщат, как можно связаться с ним. Нельзя терять ни минуты.

— Близка опасность вторжения?

— Боюсь, что так. Зима дает нам передышку, так как ни одна армия не выходит в поход по снегу и по льду, но с наступлением весны можно ожидать самого плохого. Наш прошлый успех в войне с Испанией привел к мысли, будто мы непобедимы, но это перестало соответствовать положению вещей. Наши офицеры больше думают о перьях на шляпах, пышных нарядах и банкетах, чем о том, чтобы готовить солдат к битвам. Крепости, которые выдержали длительные осады испанцев, не уступив им, пришли в упадок. Пушки, вытащенные из складов, падают с деревянных лафетов, сгнивших от сырости и запущенности. Никогда Голландия не находилась в большей опасности.

— Расскажите, как мне играть свою роль до того, как начнется война. Я получил указания принца, но хотелось бы услышать более подробные инструкции.

— Прежде всего, всегда ходите хорошо вооруженным.

Питер указал на шпагу и похлопал по куртке в том месте, где скрывался за поясом пистолет.

— Я пришел подготовленным сегодня вечером, так как не знал, что меня ожидает.

— Очень благоразумно. — Затем ван Рос продолжил перечисление того, что предстояло выяснить Питеру в поставленной перед ним задаче. — Остановитесь в таверне Мехелина. Она самая большая в Делфте, и самые разнообразные путники приезжают туда, кроме того, она пользуется популярностью у местного населения. Постоянно делайте предварительный заказ, и тогда вы не останетесь без комнаты. Слушайте, замечайте, никогда не привлекайте ненужного внимания к себе, особенно, когда люди навеселе, и языки развязаны. Перед вами стоит трудная задача, но вы известны как смелый и решительный человек, и принц верит в вас. Так как судьба нашей страны в большой опасности, даже самые небольшие сведения могут склонить чашу весов в нашу пользу, поэтому не проходите мимо кажущихся незначительными событий.

Питер задал еще несколько вопросов, на которые ван Рос дал исчерпывающие ответы, а затем они ушли тем же путем, что и пришли. У лестницы возле моста Маргре Питер высадился, а ван Рос отправился на лодке куда-то еще. Придя домой, Питер застал там ожидающего его Герарда. Они улыбнулись друг другу.

— Итак, у тебя появились новые обязанности, друг мой, — сказал Герард, хлопая Питера по плечу, как только фрау де Хаут вышла из комнаты.

— Да, и спасибо, что предложил мою кандидатуру. Сначала я подумал, что мы будем работать вместе, но оказалось, что это не совсем так.

— Да. Я курирую часть побережья. Известно, что морем доставляется оружие для этих предателей, готовых ради собственной выгоды продать Людовику XIV родную страну. Тем не менее, мы будем часто видеться в Делфте.

Они проговорили до глубокой ночи и встретились рано утром за завтраком. Так как путь их лежал в одном направлении, они проехали вместе несколько миль, и осенние листья рыжеватыми облаками поднимались из-под копыт лошадей. Затем они расстались — Герард направился в сторону побережья, а Питер преодолел последний отрезок до Делфта. Он оставил лошадь в мехелинской конюшне, заказал в таверне комнату и пошел в галерею Вермера. Ян был занят продажей картины и, кивком головы поприветствовав Питера, указал на дверь, ведущую в жилую часть дома. Там Питер встретил дочь Яна — Лизбет, и она отвела его в кухню, где Катарина пекла хлеб.

— Питер! Какой сюрприз! Ты приехал из Харлема?

— Нет, из Амстердама.

— Должно быть, путешествовать было холодно. Иди, погрейся у камина в мастерской, я догадываюсь, с кем ты приехал повидаться. Лизбет проводит тебя.

Питер застал Франческу за работой. На мгновение она застыла от неожиданности, и он обнял девушку, все еще державшую в руках кисть и палитру. Они разместились на скамеечках возле камина, где были совершенно одни. Питер начал рассказывать о расширении своего дела в Делфте.

— Но, — добавил он, — как бы сильно мне ни хотелось быть рядом с тобой, я предпочел бы какой-нибудь другой город, а не этот. Первой моей мыслью, когда я получил указание ехать сюда, была та, что подобная поездка идет вразрез с нашими планами не встречаться до Рождества в целях безопасности.

— Ты сказал, тебе дали поручение?

— То, что я сейчас скажу, предназначено только для тебя. Ты сможешь помочь мне, став моими ушами и глазами, особенно, когда меня не будет в Делфте.

Когда он все рассказал ей, Франческа, ни минуты не колеблясь, спросила:

— На что я должна обращать внимание?

Питер перечислил все переданные ему указания и заметил, что, так как он решил открыть небольшую контору в Делфте, у нее не возникнет трудностей в передаче ему любой полезной информации.

— Надо уладить еще один вопрос, — сказал он. — Я должен сообщить фрау Вольф, что собираюсь довольно часто бывать в городе, и одновременно создать у нее впечатление, что приезжаю сюда только по делам, а не ради встреч с тобою.

— Да, тебе необходимо это сделать. Слухи распространяются в Делфте так быстро, что рано или поздно твое имя произнесут в ее присутствии. — Франческа слегка всплеснула руками, как бы в неуверенности, стоит ли ей говорить. — В ее доме произошел случай, поразивший меня в то время своей необычностью. Но это случилось несколько месяцев назад и не может иметь связь с твоим новым поручением.

— А что произошло?

В глазах Питера заискрился интерес, когда Франческа рассказала о том, как поговорила с путником из Утрехта в тот редкий момент, когда она виделась с постояльцем, а потом услышала, как Гетруд сердито выговаривала ему за это.

— Сейчас мне ничего не слышно с первого этажа, — закончила она, — потому что, обнаружив брешь в кирпичной кладке, я заткнула ее старыми тряпками.

— Ты знаешь, из какой комнаты раздавались голоса?

— Да. Это могла быть только спальня в передней части дома двумя этажами ниже моей комнаты.

— Если тряпки вытащить, ты, возможно, опять услышишь что-нибудь интересное, а тем временем было бы очень хорошо, если бы ты смогла давать отчет о постояльцах, появляющихся в доме, и отмечать все, что покажется необычным в их поведении. Случай, который ты описала, возможно, просто вспышка женской ревности со стороны фрау Вольф, но высказанные ею опасения по поводу того, что ты сможешь узнать этого человека, кажутся очень странными.

— Я буду вытаскивать тряпки каждый раз, когда в доме кто-то остановится. Обычно, я слышала только хлопанье дверей или громкий храп. Должно быть, голос Гетруд прозвучал так отчетливо из-за какого-то акустического трюка. Как только представится случай, я осмотрю ту комнату.

— Не рискуй зря.

— Я буду осторожна. — Франческа вспомнила о выполненном ею эскизе путника и отыскала его в куче рисунков. — Я делаю наброски лиц, имеющих какие-то характерные особенности. У меня довольно большая коллекция здесь. Угловатость черт лица этого постояльца особенно заинтересовала меня.

Питер внимательно изучил рисунок, потом спрятал его в карман.

— Этот портрет может оказаться очень полезным.

Прежде чем уйти, он выразил желание взглянуть на картину, над которой она сейчас работала. На полотне Катарина пекла хлеб в кухне, совсем как он видел ее чуть раньше. Теплые тона лица и рук, синий лиф и красная юбка чистыми, яркими пятнами выделялись на темноватом фоне кухни. На заднем плане Элизабет наливала в миску молоко. На столе стояла корзинка со свежеиспеченным хлебом. Тема была вечной и мастерски раскрытой.

— Ты достигаешь вершин искусства, как я и предполагал, — заметил Питер.

Они стояли, взявшись за руки, перед картиной, и Франческа склонила голову ему на плечо. Его похвала, облеченная всегда в самые простые слова, проникала до глубины души. Существовало так много причин, почему она любила его.

Гетруд приняла Питера неприветливо.

— Я очень хорошо помню ваше имя. Франческе запрещено иметь с вами дела, и я считала, что все давным-давно решено.

— Я пришел специально, чтобы увидеться с вами, госпожа, а не с Франческой.

— Назовите цель своего визита.

Питер объяснил, что расширяет свое дело до Делфта и высказал кое-какие идеи относительно плана разбивки садов. Гетруд внимательно слушала, не сводя с него тяжелого взгляда.

— Итак, — сказал он в заключение, — поскольку у меня нет ни малейшего желания доставлять Франческе неприятности, я прошу вас понять причину моего пребывания в этом городе.

Гетруд подозрительно изучала его. Может, это уловка, чтобы усыпить ее бдительность, а может, искреннее стремление уберечь Франческу от заточения, если вдруг они случайно встретятся? Пока что лучше подыграть ему.

— Как благоразумно с вашей стороны посетить меня. Я дам Франческе разрешение кивнуть вам в знак приветствия, проходя мимо, но я не допущу возобновления того, что когда-то было между вами.

Питер небрежно пожал плечами.