Уже было далеко за полдень, когда дилижанс наконец прибыл в Делфт. Франческа с любопытством рассматривала улицы незнакомого города. Своим процветанием этот красивый старинный город был обязан мануфактурам, пивоварням и судоходству. С помощью каналов он соединялся с портами на реке Мае. За последние сто лет в Делфте получило развитие гончарное дело, здесь выпускался знаменитый делфтский кафель, а также всевозможная домашняя утварь. Сейчас в городе работало тридцать мастерских.

Франческе показалось, что Делфт с его многочисленными мостами опутан сетью каналов еще больше, чем Амстердам. По обе стороны улицы стояли средневековые дома с серыми или коричневато-красными крышами. Девушка также заметила дома, построенные в готическом стиле, и здания, относящиеся к эпохе Ренессанса. Казалось, прошедшие века их нисколько не изменили. Оконные стекла ярко сияли на солнце, а старинные двери скрывались в нишах. Ставни окон были выкрашены в голубой, зеленый или коричневый цвет, а в некоторых домах — в темно-красный. Цветущие деревья, покрытые молодой листвой, и многочисленные клумбы с великолепными тюльпанами делали этот старинный город еще более прекрасным. Трудно выбрать более подходящее время для приезда в Делфт, чем этот солнечный майский день!

Дилижанс остановился на многолюдной улице рядом с гостиницей. Франческа вышла, держа в одной руке букет фиалок, а в другой — дорожную шкатулку. Ее сундук выгрузили и поставили рядом с ней. В этот момент среди толпы она увидела даму средних лет, которая была похожа по описанию на фрау Вольф. Вдова тоже увидела девушку и направилась к ней. Она была в коротком плаще, накинутом на черное платье с белым воротником, и простой шляпе без перьев и ленточек. Несмотря на строгую одежду в этой женщине чувствовалась природная элегантность, которую не мог скрыть ее чопорный вид. Фрау Вольф была женщиной сорока с небольшим лет, с прекрасной фигурой и не лишенном привлекательности лицом, которое сужалось к подбородку. Она приветливо улыбалась Франческе, но ее серые глаза оставались холодными и блестящими, как стекло. Казалось, она хотела ими заглянуть девушке в самую душу.

— Вероятно, вы и есть юффрау Виссер? — спросила она, слегка приподняв черные брови.

— Добрый день, фрау Вольф. Зовите меня просто Франческой.

— Поскольку я собираюсь опекать вас как собственное дитя, это, пожалуй, будет вполне уместно. Это что, весь ваш багаж? — она пренебрежительно посмотрела на старый, видавший виды дорожный сундук, стоявший на земле около ног Франчески, и на шкатулку в руках девушки.

— Да. Я найму носильщика.

— Не нужно. Я уже это сделала. — Фрау Вольф помахала молодому человеку с ручной тележкой.

Когда багаж был погружен, она приказала носильщику пройти вперед, вероятно, считая, что тот может удрать вместе с добром, если его оставить позади себя. Франческе и в голову бы не пришло усомниться в честности носильщика, однако вскоре ей предстояло узнать, что Гетруд Вольф вообще мало к кому относилась с доверием.

И вот они оказались на извилистой улице Кромстрат, где в пятиэтажном доме жила Гетруд. Этот дом когда-то был покрыт гудроном, чтобы кирпичи не разрушались из-за влажного климата, и сейчас, благодаря этому, узор из песчаника смотрелся гораздо красивее. Створчатые окна нижнего этажа были снизу до середины прикрыты желтыми ставнями, которые не давали прохожим заглядывать в окна, но хорошо пропускали свет. Входная дверь с железной ручкой было толстой, как в старинной церкви. Внутри дом показался Франческе мрачным, возможно, это впечатление усиливали темные стены. Однако девушка сразу же обратила внимание на красивую мебель и делфтскую керамику.

Служанка по имени Вайнтье проводила носильщика в дом, и он втащил дорожный сундук Франчески наверх. Планировка комнат была примерно такая же, как и в доме Виссеров. Гетруд стала подниматься впереди Франчески наверх. Перила лестницы были украшены искусной резьбой. Все это время хозяйка не спускала глаз со служанки и носильщика.

— Ох уж, эти старые дома, — бросила Гетруд через плечо, — в них так много комнат. Несколько лет назад я решила поправить свои дела и стала пускать постояльцев, когда гостиницы в городе были переполнены. Теперь у меня постоянная клиентура. В основном это купцы, котооые часто приезжают в Делфт. Они всегда могут рассчитывать на спокойный ночлег, приличное общество и сытный завтрак. — Гетруд стала проворно подниматься на следующий этаж.

— И много у вас останавливается гостей?

— Нет. Обычно два-три человека, самое большее — четыре. Я пускаю только тех, кого хорошо знаю, хотя иногда хозяин таверны «Мехелин» просит меня сдать комнату своим посетителям. Но я знаю, что он никогда не пошлет ко мне людей недостойных. Постояльцы мне совсем не мешают, так как внизу есть четыре больших спальни. Завтрак им подается прямо в комнаты, поэтому ко мне в столовую они не приходят.

— Я заметила, что наверху у вас тоже есть несколько гостиных.

— Да, три гостиных и мой кабинет, где я храню книги и работаю с документами, связанными с моей благотворительной деятельностью. Ведь я регентша комитета по благотворительным заведениям для престарелых.

Это должность говорила о безупречной репутации, которой она пользовалась в городе. Поднявшись на второй этаж, Гетруд быстро пошла по коридору к комнате, из которой выходил носильщик. Франческа подошла к нему и хотела дать ему на чай, но Гетруд сделала протестующий жест рукой и заплатила носильщику сама.

— Мне выдали деньги на оплату ваших расходов, — объяснила она и обратилась к Вайнтье, которая отступила в сторону, чтобы дать пройти хозяйке: — Принеси вазу, чтобы юффрау Виссер могла поставить свои цветы.

Франческа размышляла над тем, кто оплатил ее расходы. Она решила, что это Виллем предложил отцу дать ей денег на расходы, так как Хендрик сам никогда бы до этого не додумался. Во всяком случае, он не сказал ей ни слова, когда дал кошелек с деньгами, сказав только, что сюда входит доля Франчески из денег, полученных за портрет Людольфа. Кошелек был тяжелым, и Франческа рассчитывала найти там стиверы. Однако, открыв его, она была крайне удивлена, обнаружив флорины.

Комната Франчески — с филенчатыми стенами и широкой кроватью с парчовым пологом — была несколько темновата, единственное окно выходило на улицу, однако здесь было все необходимое, включая большое зеркало в серебряной раме и персидский ковер у кровати.


Гетруд смотрела на Франческу изучающим взглядом.

— Мне сказали, что вы очень ответственная девушка и всей душой преданы искусству. Думаю, мы с вами поладим. — Она подошла к двери и на секунду задержалась. — Я вас оставляю. Распакуйте свои вещи, а Вайнтье принесет вам чашечку чая. Когда вы будете готовы, то сможете найти меня в гостиной, это как раз под вашей спальней этажом ниже. Нам нужно поговорить перед ужином, так как я хочу рассказать вам о своих обязанностях по отношению к вам. Я согласилась опекать вас во время вашего пребывания в Делфте, так что для нас обеих будет лучше уладить все трудные моменты прямо сейчас.

Через полчаса Франческа отправилась в гостиную к фрау Вольф. По пути она внимательно рассматривала все картины на стенах. В основном это были офорты с видами Делфта, в их числе и картина с изображением великолепной гробницы Виллема I в новой церкви. Высокую башню этой церкви Франческа видела, подъезжая к городу. В ногах у принца Оранского была изображена его верная собака, которая после смерти хозяина отказалась есть и вскоре умерла. Если бы Франческе предложили написать портрет принца Оранского, она бы непременно изобразила бегущую рядом с ним собаку.

При разговоре фрау Вольф была вовсе не намерена выслушивать мнение Франчески, она держала в руках письмо Хендрика и зачитывала девушке то, что там было написано. С изумлением Франческа узнала, что ей было запрещено общаться с мужчинами. Хотя дом Вермера и мастерская были совсем рядом, по утрам и вечерам ее должна была туда сопровождать двоюродная сестра Гетруд, Клара Хейс.

— Вы познакомитесь с Кларой за ужином, — сказала вдова и добавила, что она лично будет сопровождать Франческу во все общественные места, которые она сочтет для этого подходящими. — Вам все понятно?

— Да уж! — Франческа была очень недовольна тем, что услышала. Немного поразмыслив, она решила, что в последние недели отец был немного не в себе. В нормальном состоянии он никогда бы пе додумался заставить ее подчиняться таким жестким припилам. Он ничего не сказал Франческе сам и возложил эту неприятную обязанность на третье лицо. Это было очень похоже на отца.

— Если отец хочет, чтобы я подчинялась этим правилам, я должна исполнить его волю. Но уверена, что со временем, когда он привыкнет к моему отсутствию, то несколько смягчит эти совершенно абсурдные правила.

— Не рассчитывайте на это.

— Сделает он это или нет, я все же буду встречаться с одним человеком. Я говорила об этом отцу и получила согласие. Его зовут Питер ван Дорн.

Фрау Вольф снова взяла письмо Хендрика и внимательно его просмотрела.

— Нет. Все так, как я сказала. В письме не говорится о каких-либо исключениях.

— Но это невозможно!

— Посмотрите сами!

Франческа взяла письмо и убедилась, что в нем рукой отца было написано все то, о чем говорила Гетруд.

— Это письмо лишь подтверждает заботу отца обо мне. В последнее время он был сам не свой. Он не станет требовать от меня выполнения этих правил.

Вдова взяла у нее письмо.

— Ну, а до тех пор я буду строго выполнять все, о чем меня просит ваш отец.

— Вы не можете мне помешать видеться с Питером!

— Ошибаетесь. — Гетруд спокойно посмотрела на Франческу. — Мне совершенно ясно, что этот молодой человек — нежелательный поклонник, от которого вас хочет оградить ваш почтенный родитель. Среди благотворительных заведений, регентшей которых я являюсь, есть исправительный дом для легкомысленных молодых женщин. Я даю советы, как с ними обращаться в определенных ситуациях. Если вы ослушаетесь меня, я посажу вас под замок как непослушную дочь, чтобы вы малость поостыли и пришли в себя.