— Хорошо, — сказал Ник. — Садись.

Фила резко села на краешек кровати. Она с изумлением смотрела, как он опускается перед ней на одно колено и начинает снимать ее вечерние туфли на высоких каблуках.

— Что ты делаешь?

— А как ты думаешь? Я тебя раздеваю.

— У тебя это хорошо получается.

— Научился от тебя, — сказал он. Он снял с нее черное платье и приступил к колготкам и бюстгальтеру. Она закрыла глаза, впитывая в себя ощущение его рук.

— Пойди в ванную, милая. Когда ты выйдешь оттуда, я буду уже готов.

Фила согласно кивнула и открыла глаза ровно настолько, чтобы найти дверь в ванную комнату. Когда, несколько минут спустя, она снова появилась в спальне, то увидела, что Ник ждет ее. Он был обнажен и полностью возбужден. Она смотрела на него во все глаза, думая о том, как он великолепен.

— Привет, — сказала Фила.

— Привет.

— Знаешь, раньше я думала, что ты слишком большой, — произнесла она.

— Вот как?

— Мне не нравятся крупные мужчины.

— Может, я уменьшусь со временем.

— Сомневаюсь — Затем она хихикнула, опустив глаза на его твердую плоть. — Хотя, может, определенные части твоего тела будут время от времени уменьшаться.

— Но, вероятно, не так уж надолго. Если ты будешь рядом. — Он подошел к ней и взял ее за руку, чтобы подтолкнуть к постели.

С чувством глубокого облегчения Фила рухнула на кровать.

— Ты действительно любишь меня, Ник? — Она мечтательными глазами смотрела на него.

— Я действительно тебя люблю.

— Я никогда раньше не любила. По-настоящему. А это приятное чувство, правда? — спросила она.

— Очень приятное. Чтобы ты знала, я тоже не любил по-настоящему. Так, как сейчас. Я никогда не чувствовал такого, как с тобой.

Он медленно провел пальцами по внутренней части ее бедер. Она слегка задвигалась под его чувственным поглаживанием, и его ладонь ласково накрыла ее. Она почувствовала знакомый жар между ног.

— Ник?

— Умм?

— Ты собираешься сегодня испробовать свой способ, да?

— Да. — Он поцеловал ее грудь и поднял голову, чтобы посмотреть на нее. Глаза его были напряженными. — Я хочу, чтобы ты привыкла во всем доверять мне.

— Да.

— Тебе будет это трудно? — мягко спросил он.

— Нет. — «Это правда», — с растущим изумлением подумала Фила.

Она как будто плыла. Руки Ника были такими приятными — сильными, уверенными, надежными. Его рот легко, лениво скользил по всему ее телу. Он вкушал ее, как будто она была редким деликатесом, пробуя изгиб ее плеча, нижнюю часть ее груди, внутреннюю часть ее икр и все остальное.

На мгновение вернувшись к здравому смыслу, Филадельфия подумала, что в этот раз все по-другому, не так, как прежде. Она еще никогда не лежала на спине и не отдавалась спокойно эротическим наслаждениям. До этого она всегда была слишком занята тем, что исследовала его, изучала свою собственную власть над ним, приходила в восторг от того, что своим прикосновением может заставить его взорваться. Она чувствовала себя в абсолютной безопасности и полностью владела ситуацией.

Впервые с тех пор, как она познакомилась с Никодемусом, их любовь происходила в другом положении. Женщина ждала, что вот-вот появится знакомое чувство паники. Но ничего не происходило. Все шло так медленно, а она чувствовала себя такой расслабленной, что не могла пробудить в себе беспокойства или тревоги.

Это был Ник, а с Ником она всегда будет в безопасности.

Его руки продолжали свои бесконечно терпеливые движения. Время потеряло для Филы всякое значение. Она ощущала себя тяжелой и теплой, полной чувственности, которая заставляла ее дрожать и крутиться на постели. Ноги ее раздвинулись.

Когда палец Ника двинулся к шелковым лепесткам между ее ног, Фила застонала и закрыла себе рот подушкой. Палец начал гладить ее ниже, раздвигая мягкую плоть и нежно лаская.

— Ник, Ник. — Она откинула подушку, но не открыла глаз. Филадельфия поднялась навстречу его руке, и он просунул второй палец в ее влажное тепло. — О, Боже мой, Ник.

— Так хорошо, милая?

— Да, да, да.

— А так?

Она задрожала и снова схватила подушку, когда он нашел ее самое чувственное место. Он одновременно снова ввел в нее свои пальцы, и Фила моментально почувствовала, что буквально рассыпается на части.

— Иди ко мне. — Она инстинктивно отпустила подушку и потянулась к нему. В этот момент не имело значения, кто находится сверху, а кто снизу. Она просто хотела ощутить его целиком. Ей необходимо было прижать его к себе.

Ник дал ей опустить себя на ее тело. Он резко вошел в нее, когда начала стихать последняя дрожь ее наслаждения. Он быстро утонул в ней, вышел почти полностью и затем, когда она вскрикнула в отчаянии, снова вошел в нее. Ник был центром ее мира. — Он был на ней, в ней, обнимал ее, заключал ее в чувственный плен своих рук. На каждом дюйме своего тела Фила ощущала его тяжесть. Одновременно она чувствовала себя так надежно, как никогда в жизни. Так, будто наконец обрела дом.

Прежде чем она была в состоянии понять, что ее первый оргазм почти закончился, ее охватил следующий. Этот был медленным, глубоким и, казалось, будет длиться вечно. Она выкрикнула имя Ника и сильно обняла его, сжимая ногами его бедра.

— Милая. О Фила. Люби меня, люби меня.

— Я люблю тебя, Ник.

Он напрягся в ее руках, склоняясь над ней, наполняя ее, прижимая ее собой, теряясь в ее тепле. Женщина смутно ощущала, что его бьет сладостная дрожь, и держала его так крепко, как никого и ничто прежде в своей жизни.

Когда все закончилось, его тело обмякло на ней, его ноги прижимали ее, а руки нежно держали запястья. Тяжесть его тела вдавила ее в постель.

Фила медленно приходила в себя. Первое, что она почувствовала, был густой, сексуальный запах мужчины, лежащего на ней. Следующее, на чем сосредоточилось ее внимание, это то, что она была придавлена всем весом тела Ника. Она снова подождала наступления паники, но этого не случилось.

Когда ее старый страх не материализовался, она начала постукивать пальцами по сильной, мускулистой спине Ника.

— Ты в порядке? — Он сонно задвигался, поднимаясь на локте. В его глазах светилось вечное как мир выражение удовлетворенного самца, но в его взгляде была и нежность, от которой у Филы захватило дух.

— Кажется, да. — Фила улыбнулась ему. — Ты сверху меня.

— Я же сказал тебе, что решил поэкспериментировать с новой позой.

Она усмехнулась:

— По-моему, эта старая миссионерская поза считается классической.

— Ты должна признать, что для нас это определенная смена темпа.

— Да. Какой ты хитрый.

Он подождал несколько секунд, после чего произнес:

— Не могу не обратить внимания, что ты не царапаешься, и не дерешься, и не пытаешься столкнуть меня на пол.

— Да. — Фила попыталась подвинуть ногу. Ник помог ей освободить ее. Она согнула ногу в ступне и провела ею по задней части голени мужчины. Волоски на его ноге защекотали ее ступню, и она улыбнулась.

— Тебе так больше нравится? — тихо спросила Филадельфия, всматриваясь в его лицо.

— Мне нравится любой способ, когда я с тобой. — Он поцеловал ее в шею. — Поверь, на свете нет ощущения, подобного тому, как ты набрасываешься на меня. Но я уже спрашивал себя, когда же ты будешь доверять мне настолько, что позволишь ответить тебе такой же любезностью.

Фила прищурила глаза.

— То есть все-таки это был вопрос доверия?

Ник кивнул. Глаза его были серьезными.

— Я почувствовал это с самого начала. И знал, что день, когда ты разрешишь мне заняться с тобой любовью таким способом, будет днем, когда я буду твердо уверен, что мы добились определенного прогресса в наших отношениях.

— Как типично для мужчины искать прогресса в рамках физических отношений, — насмешливо произнесла Фила.

— Да. — Он тщательно поцеловал ее и неохотно повернулся на бок. — Но ты должна понимать, что я не хотел бы, чтобы ты отказывалась от своего способа воздушного штурма. — Ник зевнул.

— Ты жадный человек. — Она слегка толкнула его в плечо и выскользнула из постели. — Я сейчас вернусь. — Она направилась в ванную комнату.

Вернувшись несколько минут спустя, Филадельфия подумала, что он уже заснул. Но когда она забралась в постель, рука его прижала ее к себе.

— Я думал кое о чем, — промолвил Никодемус.

— О чем?

— О том, чтобы нам пожениться.

Женщина застыла.

— Пожениться? Нам? Тебе и мне?

— Ты должна признать, что это было бы вполне логичным шагом.

Фила села, прикрывая грудь простыней.

— Боже мой, Ник, да мы не можем пожениться. — Она нервно сглотнула. — Но спасибо, что предложил, — неловко добавила она.

Он не пошевельнулся, но глаза его внимательно смотрели на нее в темноте.

— Тебе чем-то не нравится идея выйти за меня замуж?

Фила сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.

— Будь благоразумен, Ник. Каждый, кто вступает в брак с любым из Лайтфутов или Каслтонов, обретает огромное количество родственников. Для всех, имеющих к вашей семье отношение, было бы очень печально, если бы ты женился на женщине, которая не нравится другим членам клана. Давай говорить честно. Можно сказать без всякого сомнения, что все остальные Лайтфуты и Каслтоны не испытывают ко мне особого восторга.

— Фила, я прошу тебя выйти замуж за меня, а не за остальных членов семьи.

— Они никогда меня не примут, Ник, и ты это прекрасно знаешь.

— Мне нет абсолютно никакого дела до того, примут они тебя или нет. Ты же выходишь замуж за меня. Мы не обязаны вообще иметь дело с остальными, кроме как на ежегодных собраниях.

— А также на празднованиях Четвертого июля, и на Рождество, и в летний отпуск, и на политических мероприятиях Дэррена, и на обедах у Элеанор, и еще ежегодно на сотне таких же сборищ.

— Ты преувеличиваешь. Мы не будем ходить ни на одно из подобных мероприятий, если ты будешь чувствовать себя неудобно.