Пора положить этому конец и уехать. Филадельфия приняла такое решение, глядя на приближающуюся грозу. Утром она отдаст Дэррену акции, а потом соберет вещи и отправится в Сиэтл. Сиэтл представляется хорошим местом, где можно начать поиски работы, ведь ей нужно как-то жить. Пора уже заняться этим вопросом.

«Порше» Ника въехал на дорожку как раз в тот момент, когда Фила наконец принялась за салат. Она очень удивилась, услышав звук мощного двигателя его машины, поскольку не ожидала, что он приедет сегодня. Услышав, как Ник прошел через входную дверь, женщина медленно поднялась ему навстречу.

— Я думала, ты приедешь только завтра, — спокойно сказала Фила, пока Ник ставил свой багаж.

— Я закончил с делами и решил вернуться пораньше. — Он помедлил, вопросительно глядя на нее. — По-моему, что-то не так.

— Что?

— Разве ты не должна была броситься ко мне в объятия? Залезть на меня? Срывать с меня одежду?

— Должна?

— О Боже мой. Что произошло? — Он стянул пиджак и кинул его на ближайший стул.

— Ничего особенного. Я решила завтра уехать, Ник.

Никодемус не двинулся, но взгляд его стал холодным и жестким.

— Вот как? А что ты собираешься делать с акциями?

С безрадостной улыбкой Фила повернулась к кухне.

— Ну конечно, первый и самый важный вопрос! Что я буду делать с акциями Ну так вот, вы все можете перестать гадать. Я собираюсь возвратить их Дэррену. Они принадлежат ему.

— Последние несколько дней ты утверждала, что эти акции — наследство Крисси. — Ник пошел за ней на кухню.

— Крисси нет в живых.

— Это не новость. Ее нет в живых уже три месяца.

— Наверное, я начинаю к этому привыкать. — Фила снова села за стол и взяла вилку. — Мне было это трудно, знаешь ли. Наверное, я боялась ее отпустить. Когда-то подруга была всем для меня, и я не представляла себе жизнь без нее.

Ник открыл шкафчик и нашел свою бутылку виски.

— Ты не хочешь рассказать мне, что произошло, пока я отсутствовал?

— Да правда же, ничего особенного. Сегодня у меня состоялся разговор с Элеанор, после чего я почувствовала себя, как кусок грязи. Разговор меня потряс. И также открыл мне глаза на ситуацию.

— И что же именно ты ей сказала? Или дело в том, что она сообщила тебе? — Наливая виски, мужчина-холодно смотрел на нее.

— Я сказала ей несколько неприятных вещей. А потом почувствовала себя так, как будто пнула лежащую собаку. Она явно все эти годы лелеяла образ сплоченной семьи. С моей стороны было жестоко развеять этот образ.

— Что же все-таки ты ей сказала?

— Я напомнила Элеанор, что это ее муж виноват в том, что возникла проблема Крисси.

— Логичное умозаключение.

— Но Элеанор предпочла с этим не согласиться. Она не хочет признать, что один из членов семьи, а точнее, ее собственный муж, создал эту проблему. Она хотела во всем обвинить постороннего человека. Семья при всех обстоятельствах должна оставаться неприкосновенной.

— Но ты сказала ей правду.

— Для нее это абсолютно бессмысленное соприкосновение с реальностью жизни. Она никогда этого не признает, да и с какой стати она должна это сделать? Миссис Каслтон всю свою жизнь построила вокруг семьи. Образ Каслтонов и Лайтфутов ей важнее, чем что-либо еще. Какое право я имею нарушать ее маленький мир?

— Я считал, что ты хочешь отомстить за Крисси Мастерс. Представлять ее интересы. И как насчет того, что Каслтоны а Лайтфуты несут моральную ответственность за то, что случилось?

— Сегодня я поняла, что устала разыгрывать из себя леди-мстительницу. Крисси мертва, и никто в этом не виноват, даже сама Крисси. Она просто стала жертвой рокового несчастного случая. Во Вселенной полно таких случаев.

— Не могу себе представить Филадельфию Фокс в роли экзистенциалистки. Ты мне больше нравилась, когда у тебя была мания преследования.

Она посмотрела на него.

— Я рада, что ты в этой ситуации видишь что-то веселое. Тебе правда нравятся твои маленькие игры, Ник? Наверное, да. Они у тебя хорошо получаются.

Ник нахмурился, болтая виски в своем бокале.

— Ты действительно в ужасном настроении, да?

— А тебе хочется поговорить о конспирации? Хорошо, давай поговорим о конспирации. Ну же, может, начнем с того, что ты расскажешь мне, как прошла твоя поездка в Санта-Барбару?

Он ухмыльнулся.

— Так это ты звонила в мой офис? Марта сказала, что звонившая женщина не назвалась. Я подумал, что, может, это Хилари.

— Может, мы обе звонили, — в раздражении произнесла Фила.

— Нет. По словам Марты, только одна женщина в тот день спрашивала именно меня. Это должна была быть либо ты, либо моя бывшая жена.

— А почему ты позвонил в свой офис в Санта-Барбаре? Беспокоился, что кто-то может заподозрить, что ты солгал?

— Это была одна из вероятностей. Просто из любопытства, скажи, почему ты меня заподозрила?

— Я доверяю Каслтонам и Лайтфутам не больше, чем они доверяют мне, — заявила Фила.

— Ну вот, наконец-то заговорила моя прежняя Филадельфия.

— Я рада, что все это представляется тебе чертовски смешным.

— Я ездил в Сиэтл, а не в Санта-Барбару.

— Вот как?

— А для тебя это имеет значение? — спросил он.

— Не особенно. Больше не имеет. Это твое дело.

— Черт побери, ты абсолютно права. — Ник поставил бокал на кафельный стол. — И я намереваюсь уже в августе получить это дело назад.

Фила медленно кивнула, играя зеленью в салате.

— Все понимают, что ты что-то задумал. И все меня постоянно предупреждают о том, что ты меня используешь.

Ник облокотился на стол. Глаза его блестели за стеклами очков.

— И что ты по этому поводу думаешь?

— Что они правы, конечно. Ты меня используешь.

— А разве ты меня не используешь, Фила? Мне казалось, ты замечательно проводишь время со мной в постели.

— О да. Но вечеринка окончена. Я устала, и мне пора возвращаться домой.

— А где дом? Хэллоуэй?

Она быстро замотала головой.

— Нет. Не там. Где-нибудь в новом месте. Может быть, Сиэтл.

Он кивнул.

— У меня есть место, где ты можешь остановиться, пока подыщешь себе работу и квартиру. В жилом доме рядом с рынком. Тебе понравится.

Она смутилась.

— С какой стати ты делаешь мне одолжение? Я уже сказала тебе: я собираюсь вернуть акции Дэррену. Ты не обязан мне платить за то, что я их возвращаю.

— Я и не пытаюсь заплатить тебе за них. Я предлагаю тебе взятку, чтобы ты придержала их у себя до августовского собрания.

— Зачем мне это нужно?

— Это нужно мне, — тихо произнес Ник. — А что более важно, мне нужна ты.

Она испытала мгновенную вспышку радости, которую постаралась немедленно подавить.

— Зачем?

— Я хочу, чтобы остальные знали, что на ежегодном собрании ты меня поддержишь. Я хочу, чтобы они считали, что ты в меня веришь.

Она моргнула, пытаясь скрыть разочарование и похоронив надежду.

— По-моему, я чего-то не понимаю. Зачем ты хочешь, чтобы семьи думали, что я буду поддерживать тебя?

— Потому что, если ты это сделаешь, есть неплохой шанс, что какой-нибудь обладатель еще одного большого пакета акций поддержит нас.

— А если кто-нибудь еще действительно решит поддержать тебя?

Ник медленно улыбнулся.

— Тогда я получу назад свое место.

— Ты получишь назад руководство над «Каслтон и Лайтфут»?

— Да. Таков мой план. — Он налил себе еще виски.

Фила почувствовала, что замерзла. За окнами с силой хлестал дождь.

— А почему ты считаешь, что, если я поддержу тебя с акциями Крисси, это подтолкнет еще кого-нибудь из ваших семей на подобный шаг?

— Ты, моя милая, представляешься мне доброй волшебницей. Ты раздражаешь членов нашей семьи, но некоторые из них уже начинают думать, что у тебя есть кое-какие хорошие качества.

— Какие же?

— Например, природная, достаточно редкая честность и целостность характера.

— Даже несмотря на то что они считают меня левой и противницей истеблишмента?

— Да. Ты вносишь в их разум сомнения насчет меня, Фила. Я не совсем так это планировал, но думаю, что все складывается в лучшую сторону. Они все уже начинают думать, действительно ли три года назад я повел себя так уж плохо. Я надеюсь, что, если ты распространишь эти сомнения, это будет как тот навоз, о котором ты прочитала нам лекцию у Элеанор за ужином. Принесет пользу.

— Ты имеешь в виду, принесет пользу тебе.

— Да.

— А кто же в этой сказке злая волшебница?

— Отгадай.

— Хилари?

— Да.

Фила покачала головой.

— По-моему, мне это не нравится. Абсолютно. Я устала от того, что меня используют.

— У тебя нет особого выбора, — сказал Ник. Его стальной хребет снова вылез наружу. — У тебя нет выбора с того самого дня, как ты унаследовала эти акции.

— Я тебе сказала, что больше не собираюсь никому мстить. Если ты намерен поквитаться с Хилари за то, что три года назад она заставила остальных подумать, будто ты бросил ее беременной, то ты сам можешь с этим справиться. Ты уже большой мальчик. А у меня своя жизнь. — Фила опустила глаза на салат. Она так и не сможет его доесть. Женщина встала и понесла тарелки к раковине.

Ник протянул руку и поймал ее за запястье. Глаза его были такого же цвета, как дождь за окном.

— Мне кажется, нам нужно обсудить это подробнее.

— Нет. Я приняла решение. Завтра я уезжаю.

— Я хочу, чтобы ты поддержала меня или хотя бы делала вид, что поддерживаешь, до августовского собрания.

— Зачем мне это нужно? Мне-то какое до этого дело! — воскликнула Фила, внезапно рассердившись.

Ник долго и внимательно смотрел на нее.

— А что ты за это хочешь?

Она с силой выдохнула воздух.

— Ничего. Мне ничего не нужно от Лайтфута, что означает, что и никакая сделка меня не интересует.

— Фила, мне нужна твоя помощь.

— Сомневаюсь.