– Разве она не в Серфонтене? – напомнил ей Торн.

– В Серфонтене, – с неохотой признала Катье. – Но не с Эль-Мюзиром.

– Нет, именно с ним.

– С чего вы взяли? Она взяла с собой только астролога.

Торн молчал.

– Астролога... – потрясение повторила она. – Онцелус старый человек.

– Онцелус и есть Эль-Мюзир.

– Не может быть, вы ошибаетесь! – (Онцелус делает лекарство для Петера!)– Нет-нет... – Она попятилась, замахав на него рукой. – Вы ошибаетесь, Торн! Я же видела его. Он старик.

– Видели? – переспросил Торн. – Вы видели его лицо?

– Коне... – Катье вдруг осеклась. – Нет, лица не видела, – пробормотала она едва слышно.

– Ну вот. Он и есть Эль-Мюзир.

– Да нет же! Он человек, Торн! Человек, а никакой не дьявол. – В голосе слышались истерические нотки. – Лиз никогда бы... нет, неправда...

– Почему вы его защищаете?

– Потому что это неправда. Нет! Вы лжете!

Торн дернулся, будто она его ударила. Его руки сжались в кулаки. Дыхание со свистом вырывалось из груди.

– Можете говорить что угодно, мадам. Но завтра утром вы проводите меня к нему. К Эль-Мюзиру.

Глава VII

Бекет проснулся перед рассветом. На душе было муторно. Листья под головой зашуршали, и он перевернулся на бок. Прошлую ночь он спал довольно крепко: сказалась усталость после битвы, а нынче его опять мучили кошмары. И еще сероглазая красавица.

Он с болью вспомнил, как вчера оттолкнул ее. Уже давно ни одна женщина так не прикасалась к нему. В душе опять зашевелилось презрение к самому себе, но Торн решительно отогнал его. В конце концов, он мужчина, а не памятник. Одно ее тело соблазнит хоть евнуха, а добавь сюда пылкость и гордый нрав...

Он поискал ее глазами, и сердце екнуло. Нету! Исчезла! Вскочил, натянул ботфорты и стал осматривать примятую траву, где она спала.

– Будь ты проклята!

Бекет потрогал зеленый ковер, еще хранивший тепло ее тела. Видимо, она встала совсем недавно – полчаса, не больше. Вырвал пучок травы и отшвырнул в сторону.

– Ну, мадам, на этот раз я вам не спущу!

Он обыскал поляну и легко нашел ее следы возле кустарника. Горькая усмешка искривила его губы. Сам виноват, это не она тебе изменила, а твоя собственная бдительность. Он отломил веточку и яростно терзал ее пальцами, высматривая, куда ведут следы.

Наконец отряхнул руки и зашагал обратно к кострищу. Быстро оделся, собрал вещи, оседлал Ахерона. Глаза еще несколько мгновений шарили по траве, затем он тронул поводья. Красотка сполна заплатит за свою измену!

Катье выбилась из сил, выдергивая стебли дикого винограда, прикрывавшие вход в пещеру. Времени мало – небо уже светлеет. Она глянула через плечо, ожидая и боясь увидеть человека в алом мундире верхом на вороном жеребце.

За долгие годы тут все переменилось. У нее ушло больше времени, чем она ожидала, чтобы отыскать большой холм, по очертаниям напоминающий гуся, – под ним и был заветный лаз. Ей было пятнадцать, когда она простилась с этими местами, готовясь перешагнуть порог детства. И все же память не подвела ее. Коридор, который англичанину нипочем не найти, приведет ее прямо в Серфонтен.

Вырвав последний стебель, она удовлетворенно вздохнула и юркнула в узкую нору. Прямо у входа валялись старая масляная лампа, груда свечных огарков и огниво. Но масла в лампе давно нет, огарки совсем крошечные, огниво проржавело. Катье чуть было не выругалась вслух.

Она выбрала самый большой огарок. В памяти еще звучал смех Лиз, когда сестра поднесла к лицу свечу и показала новые серьги – жемчужины в обрамлении крошечных алмазных подвесок. Нравятся ?– спросила Лиз и, смеясь, помотала головой; подвески мелодично зазвенели. Отчим подарил. А тебе ничего?

Катье посмотрела на сестру, на прелестные сережки, опустила глаза. Мне ничего и не надо.

Лиз опять захихикала. Бедняжка! Ни подарков, ни поклонников! Когда же ты наконец поймешь, чего хотят от нас мужчины?

Катье вонзила ногти в ладонь. Горечь с годами не притупилась. Разжала руку и увидела восковой шарик. В пещере пусто и тихо, если не считать гулкого стука ее сердца. Хватит бередить себе душу! Нет времени.

Она уже хотела отбросить кусочек воска, но вдруг ей пришла мысль. Присев на корточки, Катье начала скатывать все огарки в один шар, чтобы потом вылепить из него свечу.

Закончив работу, взяла кремень и огниво. Кремень изрядно стерся, железная пластина покрылась ржавчиной. Руки дрожали, ударяя огнивом о кремень. Должно зажечься, должно! Иначе ей не сбежать.

Она долго не могла высечь искру и еще дольше – запалить этой искрой фитиль. Наконец он все-таки занялся, и от радости Катье чуть не задула маленький огонек. Под ногами засверкали розовые кристаллы. Перед ней открылся черный проход: слава Богу, не засыпало!

Где-то рядом раздалось конское ржанье. Катье задушила в себе крик. Как быстро нашел! Она полетела по темному коридору, камушки хрустели под ногами. Когда-то они с Лиз отмечали ими дорогу, чтоб не заплутать в лабиринте.

– Проезжай, Торн! – шептала она в мерцающую темноту. – Все равно тебе меня не найти.

Чтобы обогнуть гряду, ему понадобится не один час. Катье свернула за угол, и дневной свет скрылся из виду.

Бекет нетерпеливо пришпоривал Ахерона. Увидев груду вырванных корней, торжествующе улыбнулся. Она думает укрыться под ними? Он спешился и быстро подошел к холму в форме гуся. Отшвырнул стебли дикого винограда, но вместо фламандки увидел отверстие в скале.

– Проклятая баба! – пробормотал он вполголоса. – И вправду сбежала!

Согнувшись в три погибели, пролез в нору и внутри не смог выпрямиться в полный рост.

В кромешной тьме его опять обступили воспоминания. Боль... горящие рубцы на спине... металлический привкус собственной крови во рту... стылый воздух, пропитанный смрадом человеческих тел, разлагающихся еще до смерти... чернильно-черная тьма, окутавшая душу, впитавшая весь свет, не оставившая камня на камне от прежнего Торна.

Он выругался, тряхнул головой, отгоняя кошмар наяву.

Поднял огниво и, заметив на нем свежие царапины, брезгливо отбросил. Сперва оно ударилось об стенку, потом скатилось на пыльный пол. Переходы были различимы лишь по сгущающейся тьме, и он заглядывал в них, пытаясь отыскать след женщины.

Гнев смешивался с восхищением. Черт побери, все-таки она молодчина! Он сцепил пальцы, обдумывая план действий. Наверняка это лабиринт, а ему даже посветить себе нечем, но в предвкушении погони кровь забурлила в жилах. А он-то считал ее изнеженной дамочкой, комнатной собачкой. Полковник отсалютовал в темноту.

– Браво, владелица замка!

Нет, здесь ему ее не найти. Он выбрался на свет, окинул взглядом раскинувшуюся перед ним гряду. Потом снова посмотрел на вход в пещеру.

Значит, один из коридоров пронизывает гряду насквозь? Он стиснул челюсти. Губы его сжались в прямую линию. Ставлю стивер – сразу за ней находится Серфонтен.

Бекет вскочил на коня. Гряда простиралась к юго-востоку насколько хватало глаз. Объезжать – не скоро объедешь. Так он навсегда потеряет фламандскую красотку. Эх, надо было привязать ее к дереву!

Он вонзил шпоры в бока иноходца и направил его вверх по холму. Ничего, еще посмотрим, чья возьмет!

Через полчаса Кайл вышла из пещеры по другую сторону меловых холмов. Все вокруг заросло густым кустарником, но тропинка, ведущая к Серфонтену, все же сохранилась. Первые лучи солнца играли на сером камне стен.

К центральному зданию с двух сторон примыкают два крыла, окаймляя двор незамкнутым прямоугольником. Извилистая аллея засажена тополями, что придает небольшому замку величественный вид. Ее отчим любил хвастаться ими, как и тем, что Серфонтен выстоял под натиском бесконечных войн, но Катье понимала, что это лишь благодаря его изворотливости.

Держась в тени, она спустилась с холма и, как только очутилась на ровной поверхности, стала пробираться по кустам. Подходя все ближе, она различала маленькие без стекол окна и выбоины в посыпанной галечником аллее.

Во дворе появилось двое мужчин, и Катье поспешно присела. Детская помещалась на втором этаже восточного крыла. Она вспомнила, как замирало сердце при скрипе колес на подъездной аллее, и тут же мысленно обругала себя. Это обычный дом, сложенный из обычных камней, скрепленных обычным раствором, а вовсе не пристанище страхов маленькой девочки и разбитых надежд молодой женщины.

Катье нахмурилась. Похоже, солдаты. Когда умерли мать и отчим, Серфонтен достался одному из племянников отчима, что живет в своих поместьях на юге Франции.

Управление замком поручили эконому. Его-то она и намеревалась уговорить открыть ей дверь.

Но почему солдаты?

Они прошли в восточное крыло. Может, здесь расквартировано воинское подразделение? Вечно ей везет – вместо родного дома попасть в казарму! Она поежилась. А вдруг Лиз вовсе здесь нет?

От грохота двери Катье подскочила на месте. Прямо перед ней нависал балкон второго этажа. Она скрючилась за пышным кустом розы, и шип задел свежую царапину на плече. До крови закусила губу, чтобы не закричать.

На балконе появился человек, за ним трое других. Офицеры французской армии. Катье наверняка бы рассмеялась от такой нелепости, не будь нервы натянуты до предела. Она потерла саднящее плечо. В лощеном облике первого есть что-то знакомое. Один из его спутников обратился к нему:

– Их здесь нет, мсье. Мы все обыскали.

– Значит, не все, раз не можете найти.

Катье похолодела. Голос ни с кем не спутаешь. Рулон.

О Боже, как быстро добрался, небось до смерти загнал коня! А эти люди– откуда они? Вид у них какой-то зачуханный, прямо как у того дезертира, которого застрелил Торн. Она содрогнулась, глядя на Рулона. Этой скотине только такими и командовать.