– Я уже попробовал кое-что повкуснее. Гораздо вкуснее. И надеюсь попробовать еще не раз, – прошептал он еле слышно, наклонившись к ней.

– Ненасытный!

Капля джема готова была упасть с булочки, и Кит, сняв ее пальцем, облизала его.

В дверях появилась Пола в зеленом атласном халатике. Ее рыжие волосы рассыпались по плечам.

– Почему столько шума? – недовольно поморщилась она. – Пожалейте меня, у меня голова раскалывается от боли. – Она подошла к креслу и опустилась на него. – У меня никогда еще не было такого чудовищного похмелья после жалких пяти бокалов шампанского.

– Это не похмелье, Пола, – с сочувствием посмотрела на нее Кит и снова положила себе на блюдце несколько ложечек клубничного джема.

– Ты так считаешь? А вот моя голова говорит мне другое, – слабым голосом посетовала Пола и подняла руку. – Чип, будь добр, принеси мне кофе. Черный и покрепче.

– У тебя кислородное голодание, Пола. Оно вызвано высотой и разреженным воздухом, – пояснила Кит и, разломав булочку, окунула ее в джем.

– Прости, что ты сказала?

– Все симптомы говорят, что у тебя горная болезнь – прерывистое дыхание, тошнота, сердцебиение, головная боль и бессонница, – перечислила Кит, с состраданием глядя на подругу.

– Бессонница? – Нолан поставил полную тарелку на стол и сел. – Вот почему мне не спалось, когда я впервые приехал сюда. Обычно стоит мне коснуться головой подушки, и я уже выключился...

– Возможно. В Аспене низкая влажность и пониженное содержание кислорода в воздухе. Не забывайте, город расположен на высоте восьми тысяч футов над уровнем моря. Иногда, чтобы привыкнуть, требуется несколько дней.

Кит сунула в рот булочку с джемом и с удовольствием откусила кусок.

– Если это так, то почему это не действует на тебя? – сердито сказала Пола, с завистью глядя на жующую Кит.

Та пожала плечами.

– Я быстро акклиматизируюсь. Или, возможно, потому, что я выросла в этих горах.

– А что может помочь избавиться от этого состояния? – наседала на нее Пола. – Только не советуй мне пилюли или микстуры.

– Лекарство здесь одно – привычка. Другими словами, время. Говорят, надо пить побольше жидкости, но ни в коем случае не алкоголь. Во всем соблюдать умеренность и не переутомляться.

– Поверь мне, здесь тяжелее работы, чем лежать на кушетке, у меня не будет, – подчеркнуто заявила Пола, когда Чип поставил перед ней чашку кофе. Взяв ее обеими руками, она с наслаждением сделала глоток.

– Хочешь что-нибудь съесть? – заботливо спросил Чип.

Полу всю передернуло.

– Пожалуйста, не надо. Сейчас взбунтовалась голова, не хватает, чтобы такое произошло с желудком.

– Бедняжка, – пробормотала Кит, приканчивая булку.

Когда в столовой появилась коренастая Клара и стала собирать грязную посуду, Джон попросил ее принести мисс Грант аспирин.

– Мне тоже, – подняв руку, попросил Чип.

– Я не спрашиваю, какие у кого планы на сегодня, – сказала Кит, когда горничная удалилась. – Мне кажется, всем вам захочется полежать и отдохнуть.

– А какие у тебя планы, Кит? – живо поинтересовался Джон, ставя пустую чашку на столик.

– Хорошо, что ты спросил. – Кит свернула салфетку и положила ее рядом с тарелкой. Глаза ее лукаво блестели. – Потому что я хотела попросить у тебя машину, чтобы съездить в город.

– Конечно. Куда именно?

– На кладбище. На могилу отца.

– Мне можно сопровождать тебя?

– Совсем не обязательно, Джон.

– Но мне хочется, если, конечно, ты не возражаешь.

– Нет, не возражаю.

– Тогда я готов, если ты готова. – Он отодвинул чашку.

Несмотря на густую листву, солнце щедро бросало блики света на полированный гранит надгробия и лаконичную надпись: «Дорогому отцу». Ниже стояли имя и фамилия и две даты – рождения и смерти. Кит встала на одно колено на мягкий ковер дерна и легонько провела рукой по гладкой поверхности камня.

Джон Тревис молча стоял чуть поодаль. Однако он с нежностью смотрел на изменившееся, полное тихой печали и любви лицо Кит.

Легкий ветерок шелестел опавшей листвой и сносил ее в сторону. Кит отбросила волосы, упавшие на ее склоненное лицо, и подняла глаза на Джона. Тот понял, как она далека сейчас от него.

– Я впервые вижу папин памятник. Его поставили без меня, – пояснила она, поднимаясь, и сунула руки глубоко в карманы коричневых джинсов...

– Он был очень красив. – Тревис понимал, сколь банальны его слова, но не знал, что еще в такой ситуации можно сказать.

– Да. – Она долго смотрела на надгробие. – В следующий раз я принесу цветы. В это время трудно найти его любимые, но, надеюсь, я найду астры, золотые шары и что-либо из луговых цветов, которые он так любил. – Она посмотрела на горы. – Летом он любил уезжать далеко в горы, чтобы полюбоваться луговыми цветами. Он говорил, что там он видел настоящие альпийские цветники.

– Наверное, это было очень красиво.

– Да... Ну что ж, пойдем?

– Да, если хочешь.

Кит кивнула и, протянув руку, еще раз коснулась нагретого солнцем гранита. Повернувшись, чтобы уйти, она вдруг замерла на месте. На кладбище они с Джоном были не одни. Несколькими могилами дальше она увидела Беннона со шляпой в руке, стоявшего у могилы жены. Рядом с ним была его дочь. Кит смотрела на девочку с откинутыми назад темными волосами, образовавшими как бы рамку вокруг лица. Темные глаза смотрели на отца.

Когда Джон коснулся рукой Кит, та в испуге вздрогнула.

– Что с тобой? – Он внимательно и с любопытством смотрел на нее. – У тебя такой вид, будто ты увидела привидение.

– Почти, – согласилась Кит и кивком указала в сторону Беннонов. – Дочь Беннонов похожа на покойную Диану как две капли воды. Я даже испугалась.

– На Диану?

– Жену Беннона. Она умерла сразу после рождения Лоры. Были какие-то темные слухи... – Она умолкла и пожала плечами.

– Она была твоей подругой?

– Нет. Я не встречалась с ней после того, как она вышла замуж. Меня не было здесь, я училась в колледже.

Она говорила об этом без прежней горечи, но все еще помнила, какую боль причинило ей известие о женитьбе Беннона. Ей написал об этом отец в коротеньком письме, которое прислал в колледж.

– После окончания колледжа я почти сразу же уехала в Лос-Анджелес, так что видела ее и Беннона всего пару раз. Она была очень красива – длинные черные волосы, темные, почти черные глаза, безукоризненная кожа.

– И ни одной веснушки?

– Ни единой. – Увидев его смеющийся взгляд, она улыбнулась.

Он долго смотрел на нее, вспоминая ночь, а потом перевел взгляд на Беннонов.

– Как я понимаю, он не женился снова?

– Нет. Он не забыл Диану.

Кит увидела, как Беннон снова надел шляпу и улыбнулся дочери. Взявшись за руки, они медленно направились к стоявшему неподалеку пикапу, возле которого их ждал Старый Том. Он, как и сын, был в темном костюме с черным шелковым шнуром вместо галстука.

– Кажется, они пришли сюда после мессы в церкви, – заметила Кит. – Господи, как давно я не бывала на воскресной службе! В детстве наша семья каждое воскресенье ходила в церковь.

Кит смотрела, как отъезжал пикап.

– Ваша семья была религиозной?

– Религиозной? – задумалась Кит. – Мне кажется, это не очень удачное слово. Когда живешь в такой близости от Скалистых гор, нельзя не чувствовать присутствия Бога. Не знаю... Бывать в церкви по воскресеньям казалось нам чем-то само собой разумеющимся. По крайней мере, в моей семье.

Увидев несколько отсутствующее лицо Джона, она вдруг почувствовала, что все, о чем она пыталась ему рассказать, просто непонятно ему. Джон действительно постарался сменить тему разговора.

– Давай вернемся в город и выпьем где-нибудь кофе, – наконец предложил он.

– Хорошо. – Она бросила взгляд на белую вершину Ровера, на деревья и небо и, ощутив, как прохладный ветерок холодит лицо, с наслаждением сделала глубокий вдох.

– Мне захотелось пройтись пешком. Ты не возражаешь? Всего несколько кварталов.

Джон колебался лишь мгновение.

– Что ж, почему бы не пройтись. Всегда можно поймать такси, если захочется.

– Ты обленился, – со смехом упрекнула его Кит.

– Я припомню тебе эти слова.

Покинув кладбище, они неторопливо шли по шоссе к городу. Джон обнял ее за плечи. На мосту через горный ручей они остановились и, облокотившись о перила, смотрели на рыбака в высоких болотных сапогах, стоявшего на мели посредине ручья и безуспешно пытавшегося забросить леску в места поглубже. Все это время по мосту с шумом и грохотом проносились машины.

– Не мог найти себе места потише, – недоуменно заметил Джон. – Ни черта он здесь не поймает.

– Возможно, он и не хочет поймать.

– Зачем тогда ходить на рыбалку? – спросил Джон с вызовом. Ямочка на его подбородке стала еще глубже. Ветер растрепал его волосы, они беспорядочными прядями упали на лоб.

– Может, ему просто нравится сам процесс, а не его результаты.

– Но какой в этом смысл? – горячился Джон.

– Разве во всем должен быть смысл, Джон Ти? – Но Кит видела, что он не понимает ее. – Тебе еще многое предстоит узнать о прекрасных мгновениях истинного удовольствия.

– Каких, например?

– Знаешь, что сейчас показалось бы нам необычайно вкусным?

– Кофе.

– Нет, мороженое. – Кит выпрямилась и взяла его за руку. – Пойдем. Ты купишь мне мороженое.

– Какое? – Джон сделал вид, что недоволен.

– Ну, конечно же, не ванильное. – Кит улыбнулась и потащила его за собой. – В такой день меньше всего хочется ванильного мороженого.

Смеясь, Джон позволил ей увести себя с моста. Здесь шоссе сворачивало на Главную улицу, но Кит и Джон пошли прямо, направляясь в восточную часть города.

Беннон прибавил скорость. Солнце стояло еще высоко, и через открытое окно пикапа задувал теплый ветерок, но в воздухе уже чувствовалось приближение зимы.