Глаза подруги по-прежнему лихорадочно блестели, но от былого оживления теперь не осталось и следа. Верити медленно задернула портьеру, собираясь с мыслями, — Нет, Кейтлин. Это трагическая вещь. Ведь ты нарисовала себя, правда?

— Да.

— О, Кейтлин! — Верити осеклась, не находя слов.

Потом порывисто бросилась к подруге и крепко обняла ее, как делают все женщины, когда хотят утешить огромное горе. — Кейтлин… Господи, если б ты только знала, как мне больно!

Кейтлин неподвижно застыла в ее объятиях.

— Не надо жалеть меня, Верити. Я отомщу, и тогда все будет кончено.

Верити разжала руки и отступила, с испугом вглядываясь в застывшее, отрешенное лицо художницы.

— Отомстишь? Ты хочешь отомстить Дэмону Кинкейду? Кажется, он изображен здесь, да, Кейтлин?

Казалось, имя Подонка прозвучало для Кейтлин словно гром среди ясного неба.

— Ты знаешь Дэмона Кинкейда? — еле слышно выдохнула она.

— Он помешан на старинном оружии, помимо всего прочего, — нехотя пояснила Верити, не желая пускаться в подробные объяснения относительно причин знакомства с бизнесменом. — На днях Джонас встречался с ним по делу.

Ужас перекосил застывшее лицо Кейтлин.

— Джонас? Что его связывает с Кинкейдом?

— Джонас продавал антикварные пистолеты, которые его попросили оценить. Это все пустяки, Кейтлин. Мы всего несколько минут пробыли в офисе у Кинкейда. Он не купил дуэльную пару, поэтому Джонас продал ее другому коллекционеру:

Кейтлин обреченно закрыла глаза.

— Верити, мирок богатых собирателей очень узок. Но все равно у вас с Джонасом почти не было шансов встретиться с Кинкейдом… Это просто невероятно.

Верити торопливо замотала головой:

— Но, Кейтлин, мы с Джонасом совсем не знаем Кинкейда! Это всего лишь неприятное совпадение, не более!

Когда Джонас начал составлять список потенциальных покупателей, живущих неподалеку от Секуенс-Спрингс и способных сразу выложить большую сумму за наши пистолеты, то их оказалось всего несколько человек.

— Я не верю в такие случайности! — Тяжело опираясь на свою трость, Кейтлин медленно двинулась к окну. — О Боже, неужели теперь все сорвется?! Неужели все мои планы пойдут насмарку…

Верити пытливо взглянула на нее:

— Откройся мне, Кейтлин. Я не понимаю, что ты затеваешь… Поверь, я имею право знать! Сегодня утром Тави убеждала меня уехать. Она говорила, что я каким-то образом втянута в твои планы. Да-да, она сказала, что если мы с Джонасом уедем, то тебе придется от них отказаться! Как это понимать, Кейтлин?

— Тави пытается помешать мне отомстить. Но ничто на свете не остановит меня, Верити! Вызов брошен… У Кинкейда могут возникнуть подозрения, ну и пусть! Его животные инстинкты пересилят осторожность! Этот человек вообразил себя повелителем мира! Он уверен, что все ему подвластно… Даже если он уже что-то почуял, все равно он приедет сюда сегодня… Я заполучу его, Верити!

— Расскажи мне о нем, Кейтлин, — мягко попросила Верити.

— Ты видела картину.

— Он изнасиловал тебя? Ранил тебя своей шпагой?

Здесь, в этом доме? В спальне, которую ты отвела для меня?

— Они с Сэндквистом по очереди забавлялись со мной. Негодяи привязали меня к кровати и издевались, пока я не потеряла сознание… Они надругались надо мной, Верити. Я думала, они убьют меня.

— О Господи, — содрогнувшись, прошептала Верити.

— Я очнулась в мотеле, за несколько миль от этого дома. До сих пор не знаю, как я там оказалась… Может быть, когда я потеряла сознание, негодяи испугались и решили поскорее избавиться от меня, пока я не обеспокоила их своей смертью. А может, они просто пресытились мной… Ведь после всего, что они со мной сделали, я уже не была ни красивой, ни привлекательной… — Кейтлин повернула голову и надменно посмотрела на Верити. — С той самой минуты я мечтаю о мести. Один раз судьба уже посмеялась надо мной — Сэндквист сломал себе шею, отравившись наркотиками. Но теперь я не упущу своего шанса! Кинкейд гораздо страшнее Сэндквиста.

Это он задумал изнасиловать меня, он накачал «дурью»

Сэндквиста, он устроил кровавую оргию… Это он терзал меня шпагой. Завтра утром я отомщу за себя!

Верити застыла:

— Но как ты это сделаешь, Кейтлин?

Ужасная улыбка заиграла на изуродованном лице художницы.

— За эти годы я прекрасно изучила характер этого негодяя. Я уверена, он спит и видит завладеть моей «Кровавой страстью». Он привык неизменно получать все, чего только не пожелает. Но на сей раз он не только не приобретет моей картины — я продам ее любому другому покупателю, — но будет опозорен. Как только с холста будет снято покрывало, все немедленно узнают Кинкейда. Теперь что бы он ни сказал, что бы ни сделал, ничто не поможет! Весь высший свет заговорит, что на последнем полотне Кейтлин Эванджер Кинкейд изображен насильником! Его репутация будет навсегда погублена, особенно после того, как общество признает меня в жертве.

Верити глубоко вздохнула, сочувствие к Кейтлин сменилось странной тревогой.

— Но тогда при чем же здесь я, Кейтлин? Зачем тебе мы с Джонасом?

— Вначале мне и в самом деле было безразлично участие Куаррела, — произнесла Кейтлин, равнодушно пожимая плечами. — Я хотела только, чтобы ты была рядом со мной, Верити. Теперь-то ты понимаешь, как много будет значить для меня ваше с Тави присутствие на аукционе, когда придет час явить картину взорам гостей. Но потом я подумала, что общество Куаррела тоже будет полезно. Кинкейд очень жесток. Ему нравится издеваться над людьми, причинять им боль и страдание. Насилие доставляет ему сексуальное наслаждение. У этого человека кровавая страсть к жестокости. Могу себе представить, как тяжело было ему подавлять свои инстинкты, добиваясь успеха в бизнесе и пробираясь на самый верх социальной лестницы.

— Ты решила использовать Джонаса в качестве охранника? — недоверчиво спросила Верити.

— Ну что ты, конечно же, нет! — горячо заверила Кейтлин. — Просто мне кажется, что чем больше будет народу, тем безопаснее.

— Ты боишься, что Кинкейд придет в ярость, увидев себя на картине?

— Трудно сказать, как он себя поведет. Сомневаюсь, что он потеряет контроль над собой, но все возможно… Однажды я уже пострадала от его рук и не собираюсь еще раз пережить этот кошмар, — содрогнулась Кейтлин. — Я скорее сойду в могилу, чем позволю ему прикоснуться ко мне!

— Ответь мне только на один вопрос, Кейтлин. Ты собираешься покончить с собой после того, как отомстишь Кинкейду?

Кейтлин отвернулась и долго смотрела в бесконечный простор океана.

— Мои мысли сейчас заняты только завтрашним аукционом. Впрочем, если ты и впрямь беспокоишься обо мне, то вспомни — я не наложила на себя руки даже после всего, что со мной сделали в этом доме много лет назад… Почему же я должна умирать, сведя счеты со своим мучителем?

— Сколько тебе тогда было лет?

— Двадцать три. Но благодаря опеке строгих любящих родителей я была очень наивна в свои двадцать три. Очень наивна, очень красива и очень счастлива, что со мной встречается Прекрасный Принц по имени Дэмон Кинкейд… Я просто не представляла себе, в какое чудовище влюбилась без памяти! Когда он пригласил меня провести уик-энд на берегу океана, я, конечно, решила, что он собирается сделать мне предложение. Господи, как же я волновалась… Я; была дурой и жестоко поплатилась за свою глупость. Однако цена оказалась слишком велика, и теперь я собираюсь поквитаться. — Кейтлин в ярости размахнулась тростью и что было силы ударила по оконной раме.

— Но, Кейтлин, все ли ты обдумала? Ты уверена, что не совершаешь ошибки? Ведь Кинкейд очень опасен.

— Я продумала все, до самой последней мелочи, — ответила Кейтлин, моментально взяв себя в руки.

— Но ведь он узнает тебя сразу же, как только войдет, в зал!

— Нет, Верити. Хирургам пришлось сделать несколько небольших пластических операций на моем лице. Добавь сюда изменения, наложенные временем, и перекрашенные волосы, и ты сама убедишься, что Кинкейду ни за что меня не узнать. Я совсем не похожа на ту хорошенькую девочку, которая вошла сюда много лет назад… Впрочем, останься я прежней, Кинкейд все равно ничего не заметил бы. Кто я была такая, чтобы помнить меня столько лет! Очередная жертва, не более… В больнице врачи хотели удалить и этот шрам на щеке, но я отказалась. С тех пор каждый ;раз, глядя в зеркало, я думала о своей мести.

— Кейтлин, но это же безумие!

Художница резко обернулась:

— Теперь ты знаешь всю правду, Верити. Ну что, ты по-прежнему хочешь уехать? Или же ты останешься со мной и будешь рядом, когда мне понадобится дружеская поддержка?

Верити поняла, что у нее нет выбора:

— Я остаюсь. Но мне придется все рассказать Джонасу.

Кейтлин заколебалась.

— Поступай, как сочтешь нужным, — решила она наконец. — Спасибо, Верити. Я никогда не забуду твоей доброты. — Взгляд ее снова остановился на картине, и художница застыла, как будто загипнотизированная своим творением.

Верити тяжело вздохнула.

— Думаю, никто из нас не забудет этого. — Отвернувшись от Кейтлин, она вышла из мастерской в серый коридор.

И чуть не сбила с ног Джонаса.

Прежде чем Верити успела испуганно вскрикнуть, он зажал ей рот и приложил палец к губам. Верити сердито насупилась, но согласно закивала головой. Тогда Джонас схватил ее за руку и быстро потащил вниз по лестнице.

В полном молчании они добрались до покоев Верити и закрыли за собой дверь. Джонас отстранился от Верити, засунул руки в карманы джинсов и принялся хмуро мерить шагами комнату.

— Что все это значит? — резко бросил он.

— А сколько тебе удалось подслушать? — осведомилась Верити.

— Достаточно. Эта больная носится с планами мести Кинкейду, так?

— Джонас, это все так ужасно… Та женщина, которую мы видели на постели… ведь это была Кейтлин! Кинкейд и Сэндквист изнасиловали ее здесь, в этом доме! Сэндквист мертв, поэтому Кейтлин хочет отомстить Кинкейду. Она задумала отказать ему в продаже «Кровавой страсти». Эта картина станет приговором Кинкейду, все признают в нем насильника, он будет навсегда опозорен. Неплохая месть, как ты думаешь? Несколько эксцентрично, но совсем неплохо.