Эту бесконечную тираду г-жа Зофия выпалила одним духом, без единой передышки, не дав майору опомниться и прервать ее словоизлияния.

— Тетушка Зофия, — терпеливо выслушав ее до конца, сказал майор Качука. — Бывший владелец сабли отлично знает, что ему делать. Если бы госпожа Леветинци разошлась со своим мужем и осталась бы ни с чем, он поспешил бы протянуть ей свою руку. Но ведь госпожа Леветинци унаследовала миллионы мужа, а бывший владелец сабли человек бедный, стало быть, ему не подобает просить руки богатой дамы.

— До чего же изменился этот господин! — укоризненно вздохнула почтенная гостья. — Когда он был помолвлен с Аталией, то и слышать не хотел о венчанье, пока ему не выложат на стол сто тысяч форинтов приданого.

— Гм… Но разве сама госпожа Зофия только что не уверяла меня, что, окажись Тимея бедной, а Аталия богатой, она все равно осталась бы с Тимеей? А ведь она как-никак приходится матерью Аталии!

— Что верно, то верно. Я мать ей. И все-таки я сказала вам сущую правду. Добавлю лишь одно, господин майор: если уж прежний хозяин не знает, что ему надобно сделать, авось нынешняя владелица сабли все-таки догадается, как ей поступить.

Тут гостья рассыпалась в извинениях, что так долго докучала хозяину. Сожалея о том, что ей придется покинуть его, так как надо бежать на рынок, она забрала свою корзинку и шмыгнула в дверь, украшенную изображением орла. Однако она не сделала больше ни одной покупки и, так и не заглянув на базар, поспешила домой.


Письмо Доди



Прошло уже года полтора с тех пор, как Михай вернулся на «Ничейный» остров. Он не покидал его ни на один день и чувствовал себя здесь как дома.