Но что такое происходит с ней? Если бы она не считала себя уравновешенным, практичным, далеким от несбыточных мечтаний человеком, Габриэль могла бы подумать, что она без ума влюбилась в Николя Дево. Эта мысль, внезапно пришедшая ей в голову, не на шутку встревожила молодую женщину; ее новое положение, ее устоявшийся быт, все ее существование оказались теперь под угрозой. Габриэль в ужасе закрыла лицо руками, пытаясь выбросить из головы мысль о возможности подобных чувств с ее стороны. Но сердце нельзя было обмануть, Габриэль хорошо знала эту сладкую боль, пронзившую ее. Она помнила свою первую любовь, тогда ей было всего семнадцать лет. Но теперь это чувство охватило ее с неведомой прежде силой, затмевая даже саму память о юношеской влюбленности. Оно толкала Габриэль на путь, полный опасностей, бередило ее душу, не давало покоя. Габриэль понимала, что только ценой неимоверных усилий она сможет противостоять обаянию этого мужчины, который к тому же является врагом ее семьи.

— Вам нехорошо, мадам?

Габриэль вздрогнула и опустила руки. Перед ней стояла ее горничная. Усилием воли она заставила себя улыбнуться.

— Нет, нет, все в порядке. Я просто немного устала и перенервничала, готовясь к приему гостей. А сейчас мне, пожалуй, следует вернуться к ним, пока меня не хватились.

Медленно спускаясь вниз по лестнице, Габриэль размышляла о том, почему Эмиль пригласил на первый же званый вечер к ним в дом Николя Дево. Ведь он наверняка слышал о многолетней вражде семьи Рошей с семьей Дево, о которой в Лионе ходили легенды, Возможно, он просто забыл об этом, и уж наверняка ее супруг не заметил, какое ошеломляющее впечатление произвело на Габриэль появление Николя.

Когда Габриэль вышла на террасу, навстречу ей сразу же устремился Эмиль.

— Я повсюду разыскивал тебя. Что случилось?

Габриэль старалась вести себя спокойно и естественно.

— Ничего особенного. Мы поговорим об этом после того, как гости разойдутся. А теперь, я думаю, пора приглашать всех на ужин!

Гости неторопливо двинулись в одну из гостиных, вытянутое в длину помещение, где их ждал ужин. Гул приглушенных голосов наполнил просторную комнату. Габриэль незаметно поискала взглядом Николя. Он выделялся в толпе благодаря своему высокому росту, и она вскоре обнаружила его в одной компании со своими приятелями, с которыми она вела беседу в тот момент, когда Эмиль подвел к ней нового гостя. Габриэль подумала, что по крайней мере в этой компании он хорошо проведет время, поскольку ее приятели-мужчины были прекрасными рассказчиками, а приятельницы — очаровательными женщинами.

Габриэль, несмотря на кажущуюся увлеченность Николя разговором, никак не могла отделаться от впечатления, что он, даже не видя ее, ощущает ее присутствие в гостиной точно так же, как она сама ощущала его присутствие каким-то шестым чувством. Нервы Габриэль напряглись до предела. Ей даже показалось, что стоит только захотеть, и она сможет прочесть его мысли на расстоянии. Не на шутку испугавшись, она запретила себе думать об этом.

Слуги разносили бокалы с вином и тарелки с закусками разбившимся на группы гостям. Габриэль как хозяйка дома, приветливо улыбаясь, грациозной поступью ходила среди гостей, внимательно следя за тем, чтобы у каждого из них были наполнены бокал и тарелка. Она намеренно избегала приближаться к тому углу гостиной, где расположились Николя и ее приятели, поскольку боялась встречаться взглядом с молодым человеком. Эмиль в это время тоже решил подкрепиться. Когда Габриэль подошла к нему, он с удовольствием положил ей на тарелку то, что, как он знал, любила его жена. Беря наполненную тарелку из рук мужа, Габриэль поймала себя на мысли о том, что подошла к нему, инстинктивно ища у него защиты. Ей вовсе не хотелось есть.

После ужина, по предложению Эмиля, Габриэль пригласила нескольких гостей, интересовавшихся экзотическими мотыльками, в зимний садик. Там порхало уже множество этих легкокрылых созданий, окрашенных в более яркие тона, чем их сородичи, которых разводили на шелководческой ферме. Чудесные радужные крылышки мотыльков делали цветы, на которые они садились, удивительно прекрасными, а стекла, на которых на несколько мгновений замирали эти легкокрылые создания, становились похожими на живописные витражи. Бледно-зеленые крылышки индийских лунных мотыльков контрастировали с окрашенными в сливовый, золотистый, охристый и пурпурный цвета гигантскими мотыльками, размах крыльев которых достигал двенадцати дюймов, а также с китайскими мотыльками, трепещущие крылышки которых имели абрикосовый оттенок.

— А они дают шелк? — спросил кто-то.

— Их коконы или непригодны для изготовления шелка-сырца или же требуют слишком сложной обработки, что делает их невыгодными для выращивания в коммерческих целях. По словам Эмиля, ему достаточно того, что они красивы, и я вполне согласна с мужем.

Когда Габриэль, ответив на многочисленные вопросы гостей, вновь вернулась на лужайку, веселье было в самом разгаре, все танцевали, несмотря на то, что погода начала заметно портиться, и, по всей видимости, надвигалась гроза. Поднялся теплый порывистый ветер, который быстро нагнал тяжелые тучи на небо и начал раскачивать висящие на деревьях между ветвей разноцветные фонарики. Это обстоятельство еще больше развеселило гостей и подействовало на них более опьяняюще, чем выпитое шампанское — буйный ветер вздымал юбки дам, играл в их волосах, и они сильней прижимались к своим партнерам по танцам. Музыканты, подчиняясь общему настроению, заиграли быстрые зажигательные мелодии. Когда зазвучала музыка, приглашая собравшихся на контрданс, все устремились на лужайку, и Габриэль присоединилась к гостям. Ее тоже захватило общее безудержное веселье, и она наслаждалась порывами теплого буйного ветра, обещавшего живительный летний ливень. Танцующие образовали огромный круг, взявшись под руки, а затем одна фигура танца начала сменять другую, так что многие гости то терялись за деревьями, росшими вокруг лужайки, то вновь выходили на открытое пространство. Раскат грома, донесшийся издалека, привел гостей в еще большее возбуждение. На каждом двенадцатом шагу танца цепь размыкалась и танцующие, поменяв партнера, начинали кружиться вместе с ним, многие использовали этот момент для того, чтобы обменяться мимолетным поцелуем или пофлиртовать. Хотя на небе уже не видно было звезд от сгустившихся туч, дождь все еще не начинался, как бы не решаясь портить веселый праздник.

Внезапно, когда снова грянул гром, Габриэль резко повернулась и оказалась лицом к лицу с Николя — своим новым партнером по танцу. Его лицо в тусклом свете качающихся фонариков казалось прозрачным, но когда он протянул к ней руки, то сразу же заметил блеск волнения в ее глазах. Из груди Габриэль едва не вырвался крик, когда Николя коснулся ее, и все ее тело охватила мелкая дрожь. Она была поражена своей странной реакцией на обыкновенное прикосновение рук партнера по танцу. Николя понял, в каком состоянии она находится, и беззвучно засмеялся, огонек ликования зажегся в глубине его глаз.

— Я весь вечер с нетерпением ждал этого момента!

Габриэль тоже засмеялась, почувствовав себя вдруг свободной и беспечной. Она поняла, что тоже бессознательно весь вечер ждала именно этого момента. Ощущение полной, бьющей через край радости захлестнуло ее; Николя подхватил свою даму и увлек ее в быстром зажигательном танце. Близкий удар грома заставил многие пары остановиться. Разомкнув цепь, люди нерешительно поглядывали на небо, не зная, что делать. Это позволило Николя и Габриэль продолжать свой танец на освободившемся пространстве.

— Должна признаться, я не знала, что вы приедете к нам на вечер. Кого-кого, а вас я совершенно не ожидала увидеть снова, да еще у себя дома.

Ее признание, казалось, развеселило его.

— Должно быть, вы пережили настоящий шок, увидев меня.

— Однако ваше появление вовсе не вызвало у меня неприятных чувств.

Ей не было необходимости говорить ему об этом, потому что он прекрасно все видел сам по выражению ее счастливых глаз.

— Во всяком случае, вы наверняка чувствовали, что рано или поздно мы все равно должны были встретиться с вами.

Она потупила взгляд и слегка отстранилась от него, ощущая исходившую от этого человека опасность для себя. Однако в своем нынешнем приподнятом настроении ей не хотелось ни о чем тревожиться. Да и о чем ей было тревожиться сейчас? Она давно уже не испытывала такой беззаботной радости, такого прилива жизненной энергии, такой легкости. Должно быть, она совсем потеряла голову.

— Вообще-то я могла встретить вас где-нибудь на улицах Лиона, несмотря на то, что это очень большой город. Но у меня и мысли не было, что вы появитесь здесь в сельской местности, в моем собственном доме.

— Вы полагаете, что мне не следовало приезжать?

— О нет. Я вовсе не хочу сказать этого, — она вызывающе откинула голову, взглянув на него с озорным весельем. Ветер надул ее широкую юбку, и ноги Николя путались в складках легкой ткани. — Однако, что бы вы, интересно, делали, если бы мой брат Анри тоже приехал сюда? Вам приходила в голову подобная мысль?

Николя и бровью не повел.

— Эти соображения не помешали бы мне явиться сюда для того, чтобы вновь увидеть вас. Ничто на свете не могло остановить меня, — промолвил он и добавил, нахмурив лоб с притворной озабоченностью:

— Но ведь он не приехал, не так ли?

Рассмеявшись, она покачала головой.

— Слава богу, нет.

— Я знал, что это будет прекрасный вечер…

— …потому что никто не помешает нашему общению, — закончила она за него эту фразу. И тут же поразилась тому, с какой легкостью ей удавалось читать его мысли. Неужели он тоже мог читать ее тайные думы?

Николя замедлил темп движения и перешел на медленный плавный шаг, легко кружа ее между деревьями; музыка теперь еле доносилась до их слуха с террасы, заглушаемая шелестом листвы и скрипом качающихся на ветру ветвей над их головами. В конце концов оба остановились, и Габриэль отступила от него на шаг, прислонившись спиной к стволу дерева.