— Вы и так богаты! У вас все есть! Зачем вам абсолютно лишние хлопоты с каким-то золотишком? Видите, если об этом знаю я, может знать и еще кто-то… Это же опасность постоянная… как для вас, так и для дочери. Где оно? Скажите!

Левую руку Татьяна приложила к сердцу, а правую попыталась выставить вперед, словно эта жалкая защита могла прекратить навалившийся на нее кошмар. Она хотела что-то сказать страшному гостю, но губы вдруг перестали слушаться, из груди вырвался стон, и ее большое рыхлое тело стало тяжело и медленно заваливаться на бок.


Вытянувшись на огромной, заправленной дорогим шелковым бельем кровати, Альбина рассеянно слушала своего любовника. В одной руке Дмитрий держал сигарету, на другой покоилась голова Альбины. Уже в третий раз она брала из его руки сигарету и глубоко затягивалась.

— Ну и зачем баловство! — выговаривал он. — Бросила курить — нечего! Алечка!

Альбинка вернула сигарету и улыбнулась. Ее всегда смешила его манера экономить слова. В неумении пользоваться ими Дмитрия Тусуева заподозрить было нельзя — он получил хорошее образование, много читал, общался с очень разными людьми, к чему обязывал статус модного архитектора. Эта милая речевая особенность совсем его не портила. Даже напротив — придавала шарм. В этом были уверены и многие элегантные дамочки, которые обращались к Тусуеву как заказчицы, а потом прикладывали немало усилий, чтоб деловые отношения направить в интимные.

Но на этом пути, несмотря на то что Дмитрий Тусуев, известный московский архитектор сорока четырех лет от роду, был холост, их всех ждало разочарование. До встречи с Альбиной пять лет назад он слыл неутомимым гулякой, но с тех пор многое изменилось в его жизни, а сердце занимала только одна женщина — Альбина Ульянская.

Еще будучи студентом архитектурного, он случайно познакомился с ней. Дмитрий хорошо помнил тот день. В толчее Курского вокзала он увидел девушку своей мечты. Она влюбленными глазами смотрела на Игоря Зимина, который тогда вместе с отцом и каким-то чудиком привез в Москву скифское золото. Глеб тоже там был и откровенно млел перед дочкой Сергея Матвеевича. Вся компания производила впечатление такой самодостаточности, что места ему там не нашлось бы. К тому же его отца и Зимина-старшего держал в напряжении какой-то застарелый конфликт, так что даже не вырисовывалась перспектива дружить семьями.

Но девушка так запомнилась ему с тех пор, что, увидев много лет спустя Альбину на Цветном бульваре, он ее мгновенно узнал. Она мелькнула в толпе и скрылась за дверью небольшого продовольственного магазинчика. Дмитрий был за рулем и чуть не спровоцировал аварию, резко перестроившись из второго ряда.

Он вошел в магазин. Альбина покупала докторскую колбасу, которую просила почистить и порезать крупными кусками. Немного смутившись удивленного взгляда продавщицы, она пояснила, что хочет накормить собаку, сидящую у входа. Дмитрий видел мельком этого грязного, бездомного пса с голодными глазами. Когда Альбина отошла от прилавка, он обратился к продавщице с той же просьбой — докторскую… крупными…

Кормить ошалевшего от счастья пса они начали вместе, и Альбинка до сих пор уверена, что в его действиях, кроме сострадания к животному, не было иного умысла.

Позже Дмитрий напомнил ей ту давнишнюю встречу на Курском вокзале. О Зиминых Альбинка рассказывала мало и неохотно, но потом он все-таки узнал, что с Игорем они вскоре расстались и все это время ни разу не виделись; с Сашкой же до сих пор поддерживают дружбу, несмотря на некоторые сложности; какие именно — умолчала.

А Глеб… Дмитрий отчаянно ревновал Альбину к нему. Сколько раз заводил разговор о том, чтобы она ушла от него, но она неизменно отвечала, что не хочет менять сложившийся уклад жизни, а тот факт, что она замужем, нисколько не мешает им с Митей. Альбина называла свой брак абсолютно формальным, подчеркивая, что каждый супруг живет своей жизнью, а совместные выходы в свет нужны Глебу исключительно в представительских целях.

Альбинка все же лукавила! Свой союз с Глебом, практически лишенный эмоций, она могла бы даже назвать успешным. Недаром не распался за столько лет! В браке, заключенном сгоряча и в ранней молодости, ни одному из супругов не пришлось пережить ни заката любви, поскольку никогда ее не было, ни горчайших разочарований друг в друге, так как не очаровывались никогда. Со временем она почти привыкла к их странным отношениям, стала находить в них свои преимущества и всерьез начала думать об обреченности браков по любви. Сознание того, что личная жизнь не сложилась, приходило, лишь когда они с Глебом оказывались в ситуациях, все-таки требующих совместных переживаний. Как, например, позавчера после приема у Тома Полонски. Их неистовое совокупление, напоминавшее скорее тренинг в спортзале, чем любовные объятия, отозвалось наутро ощущением одиночества и душевной пустоты.

Видеть Глеба не хотелось. В пятницу она допоздна сидела на работе, лишь бы не встречаться с ним дома. Как чувствовала, что уйдет в конце вечера к Сашке! Его всегда тянуло к ней после ночей в одной кровати с законной женой.

Как ни странно, но она хорошо его понимала. Она ведь тоже не случайно оказалась сегодня в доме Мити. Нежного, заботливого, влюбленного Мити.

— Обними меня, — тихо попросила она.

Он крепко прижал ее к себе, поцеловал в уголок рта и уткнулся в шелковистую гриву золотых волос, разметавшихся по подушке.

— Алечка, ты пахнешь восхитительно. Люблю.

Много, много лет назад так говорил ей Игорь. Господи… Словно в другой жизни. Альбинке стало вдруг ужасно жалко себя. Удержаться от слез было невозможно, и она заплакала.

— Ну не плачь, Алечка! В чем дело? — Митя гладил ее по волосам и смотрел нежно, чуть улыбаясь.

— Не знаю. Одиноко как-то. — Она утерла слезы и тоже попыталась улыбнуться. — Устала, наверное. В восемь уже на работу пришла, а освободилась только в пять.

— Сегодня же суббота! Оставила бы все дела — и ко мне пораньше! — Он ласково касался губами влажного от слез лица.

— Машина с новой косметикой пришла, а это всегда тяжелый день. Я даже поесть нормально не смогла.

Уже несколько лет, как Альбина держала косметическую фирму. Дела шли хорошо, но раз-другой она все-таки обращалась к мужу за помощью. А вот сегодняшняя машина — вообще его инициатива. Его и Тома Полонски.

Недавно Том через Глеба прислал ей образцы профессиональной косметики какой-то немецкой фирмы. Кремы, маски, сыворотки, концентраты оказались на удивление хороши. Это признала не только Альбина, но и Татьяна, понимающая толк в таких вещах. Когда же Альбина увидела цены на немецкую красоту, не смогла поверить своим глазам — настолько они оказались низкими. Что ж! Хочет Том подлизываться к Глебу — пусть! Хочет Глеб принимать знаки внимания Тома — его дело…

Не желая, однако, подводить мужа, она сказала ему о неправдоподобных ценах, назначенных, видимо, самим Томом. Глеба это нисколько не насторожило. Он рассмеялся и назвал своего американского друга хитрецом.

Тем лучше! Теперь она ждала от нового сотрудничества немалой выгоды.

Альбинка никогда не была жадной до денег, но, как только открыла собственную фирму, зарабатывать их стало ее задачей. Появился азарт, даже честолюбие взыграло! Это как учиться на пятерки, чтобы испытывать чувство морального удовлетворения.

Был, конечно, еще один посыл! Арест отца нанес ей в свое время тяжелейшую психологическую травму. Незавидна участь детей опозоренных публично родителей! Быть в постоянной готовности услышать в адрес своей семьи гадость, уметь защитить фамилию, выстроить правильную оборону, а если нужно — и атаку, научиться делать вид, что живешь как все, — тяжелейшая задача! Годы жизни в таком режиме могут привести к серьезным нарушениям психики. Миновать эту беду Альбинке сначала помог Глеб, а потом бизнес. Чем успешней он развивался, тем психологически защищенней она себя ощущала.

Деньги давали прекрасное чувство полноценности — значит, их должно быть больше! В этой связи так называемый «государственный подход» в оценке способа их добывания если не отсутствовал вовсе, то давно отступил для Альбины на второй план. То, как Глеб обеспечивал благосостояние свое и семьи, она никогда не поощряла, но и не осуждала. Лишь мысль о том, что отец был осужден на девять лет за преступления, которые и провинностью-то сегодня не назовешь, казалась очень обидной!..

— Аль! А пойдем куда-нибудь поужинаем. Ты такая красивая. Мне нравится с тобой на публике.

— Ты смешной, Мить! Ну вот скажи, что тебе нравится со мной на публике?

— Все! — рассмеялся он.

— Дай-ка мне телефон! — попросила Альбинка. — Маме еще раз наберу. Уже два раза звонила — не отвечает. Если и сейчас не ответит, поеду домой. Тревожно как-то.


Входная дверь оказалась незапертой, и у Альбинки от дурного предчувствия заныло сердце. Собака бросилась к ногам, жалобно заскулив. Уже понимая, что произошло непоправимое, Альбинка стала обходить квартиру, включая свет в каждой комнате. Дом обшарили подробно и нагло: выдвинутые ящики, сброшенные с антресолей сумки и чемоданы, небрежно выставленная из шкафов посуда, разоренные книжные полки…

Собака заливалась теперь громким лаем и звала за собой. Мать Альбинка нашла в кухне. Неестественно вывернув руки, та ничком лежала на полу, повернув к дочери искаженное лицо. Смерть уже лишила взгляд какого-нибудь выражения, и было непонятно, какие чувства она испытывала в последний момент своей жизни — страха, боли… Или это сведенные судорогой мышцы сыграли такую некрасивую шутку с лицом, которое Татьяна заботливо намазала кремом, прежде чем отправиться на тот свет… Нельзя оставлять ее в таком виде. Она склонилась над матерью, погладила растрепавшиеся волосы, стерла крем и попыталась перетащить в другую комнату, но лишь чуть сдвинула ее с места.