Александра Орлова - Золото для Агаты

Мы с Полинкой покатились со смеху. Признаться, как любая девушка, я любила стрелять глазами и ловить на себе восхищенные взгляды. Еще в школе доводила флирт до автоматизма. Только мои кавалеры долго не жили. Не встречала я сильных чувств. Или они сами сбегали, познакомившись с моими женскими слабостями — периодическими истериками.

— Что-нибудь новенькое сегодня?

— БХ! — Подруга полезла в сумку за халатом.

— Косяк… — проворчала я. — Надеюсь, с первой лекции меня не турнут? А впрочем, так даже лучше будет!

Мы просидели психологию и отпахали мучительную физкультуру. Ненавижу лыжи! Я ленива до безобразия, когда дело касается добровольно-принудительной деятельности. После двух километров лыжни лекция была не в радость. Мы устроились на первом ряду, обмахиваясь тетрадями, я пыталась распутать пучки волос. Но эта идея мне быстро надоела.

Биохимик меня удивил. Я его не представляла себе вообще. Но если бы представляла, то мой вариант был бы очень далек от истины. Слегка кудрявый русый мужчинка (по-другому просто сказать нельзя!) с вечно улыбающимися глазами, обегающими аудиторию десять раз в секунду. Так же быстро он и разговаривал, хотя слушать его было интересно. Пока он не начал отпускать язвительные шуточки в сторону студентов.

К перерыву я прибывала в полнейшем шоке. Биохимик стал уникумом в моей коллекции преподов. Я немного его побаивалась. Манера преподавания лично мне доказывала только то, что у него явно есть проблемы, решение которых в ближайшие планы на жизнь у него не входит, вот он и сливает их на студентов. Он груб, язвителен и саркастичен. Не хватало еще, чтобы он вел у нас практику! Когда все мысли и претензии были четко сформулированы, я повернулась к Полине в надежде их озвучить, но они с Беллой меня опередили.

— Правда, он классный?

— Что? — Чуть не подавилась от удивления я.

— Он такой забавный, — подруга кокетливо закрутила локон на палец. — Я бы с ним дополнительно позанималась!

— Фу! — Не сдержалась я. — А мне он не понравился! — Я изобразила судорогу омерзения.

— Ничего ты не понимаешь в мужиках!

— Да куда уж мне!

После перерыва мелкие подколы продолжились. Два потока с открытыми ртами наблюдали за манерой преподавания активного дяденьки. У него явно быстрый метаболизм! Нам на первом ряду доставалось больше всего, он постоянно что-то спрашивал, требовал быстрого и четкого ответа. Одним словом — Разумов! Последней каплей моего терпения стала вот эта сцена.

На доске была нарисована заряженная аминокислота, и нужно было определить, к какому заряду она поплывет в поле постоянного тока. К слову, она была отрицательной. Разумов подбежал (другого слова не подберешь!) к пацану и потребовал ответ.

— К катоду! — С перепугу ляпнул мальчик.

— Ты что гомосексуалист что ли?

— Почему? — Еще больше перепугался мальчишка.

— А чего у тебя минус к минусу плывет?

Поток валялся по всем рядам. А биохимик продолжал свои нападки. Откуда во мне взялось дурацкое желание кого-то защищать? Все просто: я не хочу, чтобы он так же уделал меня. Странный тип.

Хотя впечатление он определенно произвел — девочки (большинство!) пищали от восторга. Толи у меня извращенный вкус, толи девочки по определению любят плохих дяденек — не знаю. Меня он на подвиги явно не вдохновлял. Я подумывала почитать о нем в группе. Информация — вот что ценно, поверьте дочке следователя.

Внизу мы встретили подругу Полины со стома. Она что-то рассказывала ей. Полинка еще случайно про анатома заикнулась. Подруга чуть не подавилась. Она замолчала, из нее что-то рвалось наружу. Потом не выдержала и захохотала на весь коридор.

— Что?

— Мда, повезло вам. — Она покачала головой. — У нас никто колки с первого раза не сдавал. Мы приходили, заваливались и уходили учить на второй раз. Я же говорила! Правда, сначала выслушивали, какие мы глупые, и что нам нужно было в пищевой техникум идти. Ничего, побегаете, повоете. — Улыбнулась она. — У вас когда аната?

— В субботу.

— Удачи! — Она с реальным сочувствием погладила Полину по плечу.

Мы немного постояли в молчании, каждый про себя продумывал дальнейшую стратегию действий. Лично я собиралась сесть учить. Давно пора этим заняться. Может, я хоть теперь буду знать анатомию…

— По крайней мере, он не называет нас дебилятами!

— Откуда ты знаешь? И не трогай биохимика! Оставь его нам!

— Если я его оставлю, вы его на сувениры порвете… впрочем, забирайте, скучать не буду.

Белла как-то особо радостно и сладко улыбнулась.

— А он у нас практику будет вести!

— Что?! Отлично! Золотухина мало, теперь еще вот это! Ну что я сделала?! — Крикнула я своему отражению и прикусила губу.

Супер начался семестр!

А какой потрясающей была суббота! Поначалу, увидев расписание, я подумала, что это неудачная шутка. Нет, оказалось не шутка. Хотелось взять кишку, которую мы будем проходить в этом семестре и перекинуть ее через люстру, а потом повиснуть на ней. Интересно, выдержит?..

Составителей расписания просили не делать несколько вещей: 1. Не ставить физкультуру посреди учебного дня и тем более перед лекцией (просила кафедра химии) и 2. не ставить в один день биохимию и физику. Как вы думаете, насколько слово «не надо» похоже на слово «пожалуйста»? Именно так наше бюро расписаний и поступило. Фра была помещена именно перед химией второй парой, а с Бэхи (биохимии) начиналось пятничное утро, сопровождающееся физикой. Это поначалу мы не оценили уровень опасности. Когда я первый раз вернулась домой и посмотрела, что выучить нужно около полусотни страниц по одному предмету и примерно столько же (плюс минус двадцатка) по второму, челюсть разорвала сустав и стукнула по ковру. Как мило…

Моя одногруппница спрашивала, что задали по бэхе, я ответила, что семьдесят страниц. Ответ пришел примерно такой, каждая строчка — новое сообщение:

Но это еще не конец! Самым загруженным днем оказалась суббота! Вот уж, какой день вообще не хотелось. Начинался он с восьми утра на камчатке — здравствуй морфологический корпус! Вставать приходилось полшестого утра. Гистология, анатомия и, я требую барабанную дробь, свободная пара для полуторачасовой поездки в переполненной маршрутке до главного корпуса на историю медицины. Спасибо хоть, что не на биохимию! Так бы был обязательный повод напиться: схлопотал два — пьешь с горя, прожил день тихо — с радости. Зато мы ехали в пустой маршрутке. Видимо, психов, желающих покататься в половину седьмого утра в субботу мало. Я успела немного подремать. Сон в подобной ситуации весьма забавен. Потихоньку голова падает на грудь, меня даже громкая музыка в наушниках не спасает, сознание отключается. А потом что-то внутри выталкивает тебя наружу, применяя нечто более действенное, чем сила Архимеда. Сердце ударяется в горло, и вот ты уже как дурак крутишь головой, часто моргая и пытаясь понять, не проехал ли ты свою остановку. Убедившись, что за затянутыми льдом окнами еще мелькают сельские домики и пустоши, засыпаешь поновой. И так несколько раз, пока не мелькнет ДК, а затем и остановка академии. К корпусам еще идти через заброшки. На улице темно. Райончик криминальный. Обожаю.

Гистология мне в целом понравилась. Нашим преподом стала очень милая женщина со светлыми волосами до подбородка и ясным взглядом. Она могла без подготовки точно ответить на любой вопрос, несмотря на возраст (не больше тридцати пяти) предмет знала хорошо и умела доносить его до студентов. Она слегка улыбалась нам, но понять до конца, усмехается преподша ответам в плохом или хорошем смысле, было сложно. Впрочем, меня это не особо трогало. Она была мне симпатична. И мы опять рисовали. Биология, гиста, нам обещали еще и пат анатомию. Надо было художку заканчивать. Хотя базовые навыки рисования я имела. Особенно на гистологии меня увлекала идея механического экзамена. Может, стоит напрячься? Интересно, что победит, моя лень или нежелание сдавать экзамен?

Далее шла анатомия. Мы с удовольствием угорали, совершенно забыв о приличиях, и почти проспали приход препода. Когда он зашел, я чуть не свалилась со стула от неожиданности и поспешила натянуть на непослушную челку шапку. Те, кто оказались менее проворными, сразу схлопотали замечание.

— Почему не по форме? — Голос у него был несколько гнусавым, весьма своеобразным и запоминающимся. — Садитесь.

Так уж получилось, что я вновь сидела ближе всех к преподу. Люблю быть в курсе событий. Пока Золотухин просматривал журнал, я присматривалась к нему. Неужели, это тот самый дедок с фотографии? Этот выглядел моложе и, наверное, строже. Столько же морщин, но нет очков, сосредоточенный взгляд. Что-то бежевое в ухе, я прикусила губу — слуховой аппарат. Белый халат, шапочка стояком (по-другому не сказать!), темные с проседью волосы выглядывают на висках и затылке. Он отметил отсутствующих и стал читать технику безопасности. Таков порядок.

— Если будем препарировать, и вы решите упасть в обморок, отдайте сначала скальпель соседу.

Группа потихоньку начинала шуршать, переговариваться и улыбаться.

— Шапочки носить всем. Формалин токсичен. Лучше всего его впитывает шерсть. Особенно та, что у вас на голове. — Уголок тонких губ изогнулся в улыбке. — Так, теперь вы оставите мне свои автографы.

Мы подходили и расписывались. Потом Золотухин попросил дежурных выловить в большой кастрюле сагиттальный распил головы (вертикально по носу). Это было нечто нереальное… он не спрашивал нас, а просто еще раз объяснил нам тему, все показывая на препарате.

— Это красная кайма губ, девочки ее еще краской красят. Что не знаете какой? Помада называется!