Было всего восемь утра. Супермаркет уже работал, но стоять два часа у прилавка с йогуртами мне не хотелось. И я решила позавтракать в Кофе Хауз, прямо напротив магазина. Я выбрала столик у окна, заказала себе омлет, сырники и большую чашку капучино и, расслабившись, уставилась в окно, чтобы не пропустить Эдика.

– Доброя утро, – услышала я где-то в левом ухе.

Я обернулась и увидела Эдварда.

– Доброе… – все, что я смогла пролепетать.

– Я ни хачу ваз обманывать, поэтаму скажу чесТно (произнес каждую буковку), что я прищел сюда, чтобы следить вас.

– А я позавтракать пришла, – я очень разволновалась: такое честное признание меня очень удивило и умилило.

– Я уже целый чаз тут сижу. И если бы ви не прищли, то просидел бы до объеда. Так что спасьибо вам, что ви не любитель поспать.

– Я любитель, но держу себя всегда в форме. Не позволяю своим слабостям управлять мною. – Я улыбнулась так мило, насколько могла.

– Ви мне очен понравится тогда.

Улыбка сразу сошла с моих пухлых щек.

– Я воопще не бапник! – он испугался моей реакции и сразу начал защищаться. – Просто я сразу почуВствовал родственную душу.

Слово почувствовал он сказал по слогам и проговорил в нем каждую букву. Меня это опять умилило и я улыбнулась.

И в эту же секунду вспомнила, что камера у меня выключена.


Эдик что-то еще говорил про то, как ему кажется, что мы похоже, и наша встреча не случайна, и что он целую неделю не мог ничем заниматься и только думал обо мне. Он мне наговорил столько всего… чего я просто не могла передать, а уж точно и показать Таше. Это бы ее точно очень расстроило.

И, конечно же, я думала не только о ней, но и о себе. Она наверняка захочет получить моего Кирилла, как запасной вариант. Тем более, что не только меня, но и ее впечатлило его поведение, его влюбленность и его полное подчинение ей.

Я отпила из чашки капучино и посмотрела на Эдика. Он уже молчал и просто любовался мною.

Да, это было чертовски приятно. Но я не за этим сюда пришла.

Что же я должна была делать? В общих чертах я помнила, конечно. Но вот конкретики у меня не было. Да, я должна быть приторно правильной, нудной, всегда поправлять его и непременно рыдать. Но не прям сейчас? Нужен был какой-то план. А его не было. Вчера мы просто говорили о том, что мне надо его еще раз встретить и зацепить. А получается так, что он зацепился так, что сам уже точно не отцепится. Да и думать об этом мне сейчас вообще не хотелось. Я переживала о предстоящей встрече с родителями и все мои мысли были только там.

Поэтому я допила кофе и сказала Эдику следующее:

– Эдвард, я прошу меня простить, но в данный момент мне действительно уже пора идти. Мне надо купить кое-какие продукты в магазине и … – я замолчала, но потом все-таки решила сказать правду: – я сегодня встречаюсь со своими родителями.

– Поздравльяю! – воскликнул мой собеседник. – Это так здорово, что вы решили помирится (да, именно так он и произнес – без мягкого знака) с родительями (а сюда он его вставил зачем-то).

– Мне очень нелегко это далось и я хочу быть полностью сконцентрированной и готовой к этой встрече. А с Вами мы можем встретиться завтра, если вы не возражаете?

– Эта была бы прелесна! – воскликнул он.

– Тогда до завтра. В этом же кафе, в час дня, договорились?

– А ви оставите мне свой телефон? – он так жалобно на меня посмотрел.

Я продиктовала ему свой номер телефона, он сразу защелкал по клавишам своего мобильного и набрал мой номер. Удостоверившись, что я его не обманула, и мой телефон жалобно пропищал полонез Огинского, он пожал мне руку и сказал «До завтра».


И я поехала домой. Таша все еще лежала в моей постели, но уже не спала, а читала мою дежурную книгу, которая всегда находится на моей тумбочке. На сегодняшний день это был роман Достоевского «Преступление и наказание».

– Я так и думала, что ты не выдержишь и сбежишь с этого супермаркета, – даже не отрывая глаз от Достоевского сказала она. – Могла бы для приличия хоть где-то посидеть и прийти домой к десяти…

– Зачем? Я его встретила, мы мило побеседовали и договорились на завтра.

– Что? – она вскочила с постели и стала расстегивать пуговичку на моей кофте.

– Да нет там никакой записи!

– Как нет?

– Я приехала с этот магазин в восемь, потому что кое-кто выгнал меня с постели! – я сделала паузу, чтобы позлить Ташу, но она смотрела на меня с открытым ртом, что мне стало ее жалко, и я продолжила: – И чтобы не торчать у прилавка, зашла в Кафе Хауз, села у окна и решила его выловить так. А оказалось, что он сидел прямо позади меня. И он подошел и сказал, что рад меня видеть. Потом я сказала, что мне надо идти и он предложил встретиться завтра.

– То есть вот так? – она поставила руки в боки.

– Что так?

– Сразу увидел и давай встретимся, да?

– Да, – спокойно ответила я.

– Ага, значит так, – Таша стала нервно прогуливаться по спальне.

– Что тебя беспокоит? Да, я его заинтересовала. Впрочем, как и ты моего Кирилла.

– Сладко поёшь!

– Таш, что ты хочешь?

– Я хоть раз пришла к тебе без записи?

– Так мы проговорили всего пару минут.

– То есть ты даже кофе не выпила?

Я вздохнула:

– Выпила.

– Значит не пару, а как минимум минут десять. И что? За это время нельзя было зайти в туалет и включить камеру?

– И как бы это выглядело?

– А может ты вообще зашла туда пописать. Кому какое дело?

– Таша, не дави на меня. Когда я его встретила, я совсем растерялась. Потому что не помню нашего плана вообще, понимаешь? И все, что хотелось – это быстро договориться с ним на другую встречу и прибежать к тебе, чтобы мы заново повторили все, что я должна делать.

– Ну ладно, ладно, я и сама забыла…

– Вот! А у меня еще родители в голове сидят. И совсем мне сейчас не до твоего Эдика.

– То есть ты в него не влюбилась? – Таша заискивающе посмотрела на меня.

– О, да, по самые колени. – И я показала ей насколько.

Она засмеялась и мы пошли на кухню пить чай.

За маковым рулетом с ароматным чаем я прочитала Ташин новый рассказ:


Коммунальная квартира


Поник вскочил по будильнику. С восхищением посмотрел на свое нагое, накачанное тело в большом, овальном зеркале, натянул с вечера приготовленные треники, обул кеды на босу ногу и направился на пробежку. Проходя мимо комнаты брата, он несмело постучался и спросил:

– Воник, ты сегодня как?

– Никак, – ответила за Воника Седа.

– Сед, я не тебя спрашиваю. Брат, ты же вчера обещал! – жалобно пропищал Поник.

Воник поцеловал в ушко Седу, нехотя встал с кровати и принялся искать в шкафу спортивный костюм.

Седа зевнула, потянулась и откинула от себя одеяло. Воник сначала посмотрел на ее черный бермудский треугольник, потом на белую, пошарпанную дверь и одним прыжком оказался рядом с подружкой.

– Завтра, братело. – Кинул он Понику и уже обращаясь к Седе спросил, – так на чем мы остановились?


Поник чертыхнулся, откинул со лба еще не уложенные волосы и недовольно побрел по длинному коридору.

Когда он вернулся, Седа хозяйничала на кухне.

Поник принял контрастный душ, побрился, уложил волосы, вылил на себя пол-литра парфюма и, надев парадный костюм, направился на кухню готовить завтрак. Он перемолол овсянку, залил ее кипятком и, помешивая, чтобы она не пригорела, добавил несколько изюминок.

– Смотри аккуратней с изюмом, он очень калорийный, я бы на твоем месте им не увлекалась, – хихикнула Седа, снимая кофе с плиты.

– Тебе это не грозит. У тебя нет изюма – ни в нутре, ни в хозяйстве.

На кухню зашел Воник.

– Опять ругаетесь? – хмуро промычал он.

– Кто? Мы? – Седа удивленно подняла левую бровь, – Что ты, Вонь! Нам нечего с Поником делить.

– А меня? Вы же все никак не можете меня поделить, – недовольно буркнул Воник и уселся за стол.

– Овсянка, сэр, – отрапортовал Поник и насыпал брату целую тарелку.

Седа ухмыльнулась и поставила перед Воником круасан с сыром.

– Еще могу пожарить яичницу, – проворковала она и налила любимому кофе.

Воник невольно вздохнул, глядя на тарелку с овсянкой, и подвинул ближе к себе блюдце с круасаном.

– Ну и не надо! – обиделся брат, – ну и жри свое тесто.

– Я завтра. Честное слово! – начала оправдываться Воник, – обещаю.

Поник обречено махнул на него рукой и принялся тщательно разжевывать кашу.

В дверь позвонили.

– Чет, это наверное твой доставщик! – громко, в никуда, закричала Седа.

Из коридора послышались торопливые шаги, и вскоре в дверях появился Чет с шикарным букетом цветов.

– Шоб я так убивалась, как говорит наша Суба, – протянула Седа.

– Что ви понимаете в любви? – философски произнес Чет, и потянулся к круасану.

– Муси-муси, пуси-пуси, миленький мой, – послышалось из коридора, – я горю я вся в укусе, рядом с тобой.

– Проснулась! – Чет обнял букет и закрыл от удовольствия глаза.

Через несколько секунд на кухню зашла Пята в одном нижнем белье. Слабые тесемки прозрачного лифчика едва сдерживали ее волнующую грудь и, казалось, что они вот-вот сдадут оборону и рухнут на руки обалдевшему от счастья Чету.

– Как я вам сегодня? – Пята кокетливо покрутилась вокруг себя.

Чет, как во сне, протянул ей букет цветов, а Седа только зло облизнулась и, подтерев слюни у Воника, растеряно прошептала любимому:

– Рот закрой, пожалуйста.

– Пят, вот объясни мне, – Поник встал из за стола и подошел к ней ближе, – ты жрешь все подряд, приходишь ни свет ни заря домой, иногда покуриваешь с Воскриком марихуану, а выглядишь… лучше меня?