Камень был странный: почти круглый, с выпуклостью на одной стороне, похожей на шапочку. На плоской стороне выделялись две выпуклые полоски — точно как стрелки на циферблате. Как старинный будильник — зеленый, с никелированным колпачком и на ножках, который бабушка всегда с громким скрипом заводила на ночь, подумала Маша. Она подняла камень, который неожиданно оказался очень тяжелым.

— Хальт! — вдруг резко крикнул Берг. — Не двигайся!

От неожиданности Маша замерла — так странно было в этом месте услышать выкрик, знакомый только по фильмам про войну.

Она, не распрямляясь, медленно повернулась в сторону Берга. Он стоял метрах в трех от нее, протянув руки и растопырив пальцы, словно боялся, что Маша вот-вот упадет и ее надо будет поймать.

Маша медленно выпрямилась.

— Ты что, Андреас, с ума сошел? — нарочито тихо сказала она. — Ты что кричишь так? — Она хотела было шагнуть ему навстречу, но он снова прокричал:

— Не двигайтся, стой там! — Берг медленно подошел к Маше, светя себе под ноги и поводя фонариком из стороны в сторону. — Вот, смотри.

В луче фонарика Маша увидела серебряную паутинку, которую она перешагнула не заметив. Паутинка тянулась к куче в углу. К другой стене пещеры тянулась вторая такая же.

— Мария, не двигайся. Ты знаешь, что это такое? — Берг сел на корточки, разглядывая паутину. — Это называется растяжка. Такие штуки я видел в Афганистане и в Чечне. Задевать нельзя — будет взрыв.

— Ты что, был в Чечне? — спросила Маша и заметила, что голос ее дрожит. Ноги внезапно ослабели, страшно хотелось сесть прямо на пол. — Ты мне не говорил…

Берг, неотрывно глядя ей в глаза, осторожно взял Машу за руку:

— Мария, не делай резких движений, подними ногу и осторожно перешагни. — Он светил на блестевшую в луче фонаря проволоку так, чтобы Маша видела ее всю.

Она, как цапля на болоте, высоко подняла ногу, перенесла ее через растяжку.

— Теперь вторую, — так же тихо и медленно произнес Берг.

Маша послушно сделала еще один шаг и вцепилась в куртку Андреаса. Постояла минуту на дрожащих ногах и села на каменный пол. Глаза щипало, но она старалась не заплакать.

— Что это, зачем? — Маша подняла блестящие глаза на Берга. — Я ничего не понимаю. Что ты делал в Чечне? Откуда знаешь про растяжки? Ты что, шпион? Шпион, да?

Берг присел на корточки рядом с ней, взял судорожно стиснутый кулак в свои широкие ладони, разогнул пальцы. Оказывается, она так и держала в руке тяжелый камешек в форме будильника, который подобрала перед всей этой дикой сценой. Берг взял камень, оценивающе покачал его на ладони, потом поколупал ногтем. Достал перочинный ножик, поцарапал камень — под бурой поверхностью показалась блестящая светло-желтая полоска.

— Ты знаешь, что это? — Берг поднес камень поближе к Машиным глазам.

— Что-то металлическое? — неуверенно предположила она.

— Это золото, Мария, — усмехнулся Берг. — Как это называется? А, самородок.

— Это что, все золото? — Маша подбородком повела на кучку камней в углу. — Откуда его здесь столько?

— Ты помнишь, геологи рассказывали, что ищут золото, — покачал головой Берг. — Значит, они его нашли.

— И заминировали? Что ты такое говоришь, Андреас! Зачем геологам минировать золото? — с отчаянием сказала Маша, уже понимая, что говорит глупость.

Она вспомнила. «Отдай будильник!» — кричал Кирилл, и Пегов с кривой усмешкой кинул ему что-то тяжелое. Будильник! Так это были не часы, а этот камень, так напоминающий фор мой старенький будильник.

— Этот камень тогда Кирилл имел в виду, помнишь, когда мы уходили из палатки, — тихо сказала она, надеясь, что Берг сейчас скажет что-то такое, что убедит ее: это ошибка, она все придумала. Но он только кивнул, соглашаясь.

— Но как же он попал сюда, ведь Пегов тогда его вернул и ушел, — начала Маша и вдруг похолодела от страшной догадки. — Так, получается, это Пегов Кирилла… Только он знал, что камень у Кирилла. Что же теперь делать? — Она уставилась на Берга округлившимися глазами.

— Мария, успокойся. — Берг взял ее за руки, помог подняться. — Надо уходить отсюда. Будем ждать Петрович. Он скажет, что делать.

— А это все так оставить? — беспомощно оглянулась Маша на кучу в углу. — А вдруг они сейчас придут и все унесут. — Она положила камень на краю кучки, где он и лежал.

Берг повел ее к выходу из пещеры, тщательно ощупывая фонарем дорогу.

— Нам ничего не надо делать, — спокойно продолжал он. — Тут нужны полиция, криминалисты, а мы с тобой ничего не сможем. Это все прячут не для случайных глаз. Пойдем, Мария, мы можем только ожидать.

В первой пещере он еще раз присел у стены с обломками табличек, выбрал несколько крупных осколков, сложил их в рюкзак. Маша сто яла рядом, безучастно опустив руки. Ей все казалось, что это какая-то несмешная шутка, вспоминался Кирилл, как он хохотал, рассказывая про свои деревянные фигурки.

Они выбрались из пещеры, пошли знакомой тропинкой среди высокой мокрой травы. Маша сосредоточенно смотрела себе под ноги, пытаясь навести порядок в мыслях. Вдруг она остановилась, так, что Берг, шедший сзади, едва не воткнулся «разгрузкой» в ее спину.

— Андреас, мы должны вернуться! — Она требовательно смотрела ему в глаза.

— Вернуться? В пещеры? — удивился Берг. — Что ты хочешь там делать?

— Во-первых, ты все должен снять, как оно там лежит. А во-вторых, мне надо внимательно все рассмотреть, я от страха не все увидела. — Тон Маши не оставлял сомнений, что она говорит обдуманно.

— Мария… Но это может быть опасно, — попытался отговорить ее Берг. — Мы с тобой не все увидели, а там, возможно, еще есть растяжки или как это?.. ловушки. И там нельзя делать следы, потом полиции будет трудно разобрать…

— Мы уже все равно там наследили. — Маша покачала головой. — Но вдруг мы уйдем, а те, кто все это оставил, придут, и унесут, и следов не оставят. — На самом деле она имела в виду совсем другое, но не знала, как объяснить свои подозрения Бергу. К тому же профессиональное чувство гнало ее назад: из этой истории мог получиться первоклассный материал, а она бежала, ничего не рассмотрев, как самая настоящая трусиха.

— Мария… Я не дольжен. — Как всегда от волнения, акцент Берга усилился. — Ты не забываешь, что я иностранный гражданин, меня могут не так понять, если я…

— Ну и ладно, я одна пойду, только дай мне фонарь! — Маша обогнула массивную фигуру Берга, мгновенно вымокнув в травяной стене. — Хотя бы маленький. — Она протянула руку.

Берг, как загипнотизированный, достал из кармана большой фонарь, вложил в ее ладонь. Маша решительно зашагала обратно. Но через минуту услышала за спиной пыхтение Берга — он догнал ее.

Маша смело вошла в первую пещеру, прошла по ее периметру, внимательно разглядывая все вокруг. Яркий круг от фонаря скользил по стенам и полу, в нем переливались случайно попадающие под луч кристаллы на стенах. Берг стоял у входа, не говоря ни слова. Наконец Маша присела на корточки, разглядывая что-то на полу.

— Андреас, иди сюда! — Она посветила фонарем так, что было удобно Бергу.

В ярком свете он увидел застывший ребристый кусок почвы — он явно вывалился из глубокого протектора тяжелого мужского ботинка.

— Видишь, это надо обозначить, чтобы потом милиционеры не растоптали случайно. — Маша взяла какой-то камешек и прочертила вокруг отпечатка большой круг. Потом медленно подошла к лазу во вторую пещеру. — Ты стой здесь, я одна! — Она протиснулась в расщелину, но Берг тут же пошел следом. Она только махнула рукой: стой на месте!

Маша издалека осветила кучу в углу. В луче снова блеснула тонкая проволочка. Она по водила лучом по сторонам, заметила скомканный лист бумаги. Осторожно подошла, расправила — это был какой-то бланк, расчерченный на графы: вышка №, координаты….. 200… года, проверку провел…

Но поперек отпечатанных в типографии тонких линий мелким корявым почерком было написано: «Т. — 1, 2, забрать на точке 8, среда, 07.09. до 07.00».

Она подозвала Берга:

— Андрюш, сними это, пожалуйста.

Он неохотно сменил объектив, пощелкал камерой:

— Что это, Мария?

— Не знаю, но, может, это важно. Сегодня какой у нас день недели? — не отрываясь от бумаги, спросила Маша.

— Вторник, шестое сентября, — мгновенно ответил пунктуальный Берг.

Она положила помятый листок на место, еще поводила лучом по полу, но ничего приметного больше не увидела.

— Ладно, пойдем, надо думать, как выбираться отсюда.

Берг пошел к выходу, она быстро достала из кармана носовой платок, наклонилась, подняла камень-будильник, завернула его в платок и вышла следом.

— Как ты думаешь, сможем мы сами выбраться отсюда на Буревестник? — спросила она Берга, когда они уже шли по берегу.

— Думаю, что не сможем. — Берг внимательно посмотрел на Машу. — А зачем? Ты не хочешь ждать Петрович? Он сказал, что завтра приходит обратно.

— Петрович, Петрович… — Маша резко остановилась. — А что, если он тоже в этом замешан? Почему он ничего не говорил и вдруг так спешно собрался уходить? Может, он тоже нашел эту записку и должен был передать информацию кому-то? Среда как раз завтра, в семь утра что-то надо забрать, ты же видел. А бланки такие я, кажется, видела у него, понимаешь?

— Понимаешь! — Берг явно ничего не понимал. — Мария, ты думаешь, Петрович за один с этими людьми?

— Заодно, — машинально поправила Ма ша. — Я ничего не думаю, но так получается, что он ведь не собирался нас оставлять тут, но потом вдруг исчез, очень заспешил, понимаешь?

— Д-а, — протянул Берг. — Я не думаю, что Петрович… Он хороший человек. Такие бандиты не бывают. Я думаю.

— Бывают не бывают. — Маша, и без того расстроенная своими предположениями, не знала, что думать. — Знаешь, как порой жизнь загоняет в угол… Что мы с тобой о нем знаем?