Светлана Ивановна облегченно вздохнула, но тут же снова встревожилась.

— Погоди, Петенька, а как же… твоя учеба? Не бросишь же ее из-за женитьбы — ты ведь не Митрофанушка… — И улыбнулась, решив перевести разговор в шутку. — Наверно, договорился насчет отпуска?

— И я об этом подумал. Когда же ты будешь сдавать экзамены? — подхватил профессор.

— А я и не думаю туда возвращаться! — как о само собой очевидном сообщил Петр. — Решил забрать документы. Мои планы на будущее в корне изменились.

Эти слова произвели эффект разорвавшейся бомбы: настала полная тишина; даже маленькие Наденька и Оля уставили на брата расширившиеся глазенки.


Первым из шокового состояния вышел Михаил Юрьевич.

— Не слишком ли поспешно ты принял это решение? Хорошо ли все продумал? Очень уж неприятно… что-то легко ты меняешь свои планы на будущее.

— Почему же легко? Я пришел к этому путем долгих размышлений, — возразил Петр. — И моя женитьба здесь ни при чем. Все дело в том, что я увидел и понял за время пребывания там, в Штатах.

Как им всем объяснить свое решение?

— Главное, что повлияло — это чувство протеста, оно во мне появилось вскоре после приезда туда и росло буквально с каждым днем! — В голосе его слышалась горечь. — Ну почему мы, обладая куда большими природными ресурсами, живем как нищие, а они процветают?

Он помолчал; никто не произнес ни звука.

— Стал много думать об этом, вникать в вопросы экономики, государственного устройства. И, мне кажется, осознал, в какой беде сейчас наш народ. Тогда то, чему учусь, перестало быть для меня актуальным.

— Ты, что же, сын, решил бросить горное дело?! — поразился Михаил Юрьевич. — Останешься без профессиональных знаний и займешься политикой — самым грязным из всех дел?

— Ну зачем же так сурово? — не согласился с отцом Петр. — Вернусь в Горный, окончу. Но параллельно займусь юриспруденцией и экономикой. Мне это и в бизнесе необходимо.

Передуманное, пережитое теснилось в голове, — надо им объяснить…

— Нельзя, недопустимо замыкаться в узкой области, когда твой народ так бедствует! Политика, не спорю, дело грязное, но как иначе изменить положение к лучшему?

— Но ведь у нас сейчас, Петенька, новый президент… Молодой, энергичный… — неожиданно вмешалась в разговор Вера Петровна. — Вон по телеку все время говорят — скоро станет лучше…

— Эх, бабушка! Слышала бы ты, что говорят и пишут в свободной прессе! А за ним кто стоит?..

— Неужели ты видишь выход из этой трясины? Знаешь, как улучшить благосостояние народа, подтянуть хотя бы до уровня Европы? — серьезно произнес профессор.

— В общем-то, мне думается, — да, знаю. Хотя еще многое надо проверить расчетами. Я отнюдь не мечтатель, — есть опыт стран, реально обеспечивающих высокий уровень жизни.

— Очень интересно… А ты не мог бы объяснить конкретнее? — попросил Степан Алексеевич. — Просто не верится, что у нас такое возможно.

Прежде чем ответить, Петр немного поколебался.

— Об этом серьезно нужно говорить, с цифрами в руках, но я попробую все же привести главную идею, — начал он не очень уверенно. — Она зиждется на двух китах. Во-первых, закон должен гарантировать справедливый уровень доходов — ни чрезмерно высоких, ни слишком низких. Во-вторых, население должно получать долю прибыли от естественных богатств своей страны.

— А еще говоришь, что ты не мечтатель… — скептически усмехнулся отец. — Кто же из тех, кто владеет ими, хоть что-то отстегнет народу? Нереально!

— Но почему, папа? Ты ведь знаешь: в ряде нефтедобывающих стран, менее богатых ресурсами, чем наша, граждане получают долю прибыли, и это дает им высокий уровень жизни. — Петр сделал паузу и с горечью продолжал: — Чем же наш народ так провинился, что ему ничего не достается от собственных богатств?

— Так это в странах с монархическим строем. Там еще в Бога веруют, — с сомнением покачал головой Михаил Юрьевич. — А в России царя уже не будет.

— А ведь правда… И в Европе больше социальной справедливости в странах с конституционной монархией, — раздумчиво высказался профессор. — Взять хотя бы Англию, Швецию, Норвегию, страны Бенилюкса…

— Но и в Германии, и даже в США, социальная защита обеспечивает высокий жизненный уровень, — напомнил Петр. — Там закон не допускает сверхприбылей, облагает налогом в пользу малоимущих.

Кажется, он заставил родных задуматься; что еще им сказать, как убедить?

— Вот почему я считаю, что здоровым силам нашего общества, прежде всего удачливым предпринимателям, вроде меня например, еще не потерявшим совесть, нужно организоваться и попробовать изменить положение к лучшему!

Ох, сам от себя не ожидал таких речей, и все же…

— Предстоит долгая и трудная борьба. Но я верю: наш народ, если осознает, наконец, положение дел и свои права, — обязательно выйдет на верную дорогу!

Больше ему вопросов не задавали; лишь мать его, далекая от политики, посетовала:

— Ты, Петенька, и так щедро всем помогаешь. Теперь, как я поняла, хочешь еще поддерживать всякие эти… общественные движения. Они же все… демагоги и обманщики! Знаешь, а по-моему, помогать нужно только культуре нашей, да еще церкви. Они хоть как-то, сколько могут, поддерживают в обществе здоровье духовное. А то ведь посмотри — в каком состоянии у нас нравственность… грубая сила кругом господствует… Да что там говорить! — Она умолкла.

— Не беспокойся, мамочка, обманщикам ничего от меня не достанется! — весело заверил Петр. — А насчет церкви… ты подала хорошую идею. За этот год, как мне сообщили, получена большая прибыль — могу сделать пожертвование… на богоугодное дело.

И ласково взглянул на мать.

— Давай, может быть, сделаем так: поможем восстановить какой-нибудь старинный храм… вот здорово! И там… устроим наше венчание! Как вам эта идея? — воодушевленный, обратился он к родным.

Все дружно закивали. Так вопрос о его женитьбе на Даше, о месте венчания оказался окончательно решенным.


Восьмипалубный красавец — океанский лайнер «Астор», водоизмещением более двадцати тонн, плавно рассекал воды Индийского океана. На борту его отправились в кругосветное путешествие около шестисот пассажиров; экипаж триста человек. Круиз начался в Ницце; Петр и Даша присоединились к туристам только в Бангкоке — прилетели в столицу Таиланда за день до прибытия лайнера.

Подходила к концу вторая неделя их незабываемого путешествия Остались позади величественный Сингапур; красочные, экзотичные Индонезия и Таиланд; душный Мадрас; живописный Коломбо. Впереди — изумительные Мальдивы — там. где Петр и Даша намеревались, отказавшись от экскурсии, весь день провести на пляже.

Все время круиза пролетело для них как один день, (вернее, одна длинная ночь): первое время они почти не покидали своей роскошной каюты. Истосковавшись, наслаждались своей любовью без устали, выбираясь из постели, только чтобы поесть в ресторане. В Сингапуре вышли часа на два — проехались но городу; Малайзией любовались с борта судна; только на Суматре впервые присоединились к экскурсии.

— Не понимаю — как я могла жить без тебя, Петенька! — изнемогая от наслаждения в его объятиях, жарко шептала Даша со слезами невыразимого счастья. — Мы ведь самой природой созданы друг для друга!

— Да, да, Дашенька, да, — сто тысяч раз! благодарно, страстно отзывался он, покрывая поцелуями ее тело. — Только сейчас понял до конца: ни с кем, кроме тебя, не мог бы быть по-настоящему счастливым!..

— И… с ней тоже?.. — невыносимо ревнуя, она затрагивала запретную тему — и тут же молила: — Прости, прости! Ну ничего не могла с собой поделать! Не буду больше…

Петр понимал ее чувства, не сердился.

— Скажу тебе правду: теперь уже сознаю, что и с ней тоже… да, несмотря на ребенка… Это другое… я надеялся на это. Ведь… я ее любил… Как тебе это объяснить?.. Немного не так, немного по-другому, чем сестру… Трудно это передать…

— Нет! Ты мой! Никогда, никому больше тебя не отдам! Вот и Бог на моей стороне! — И Даша с новой страстью привлекала его к себе.


Поглощенные друг другом, они сторонились спутников. А многие стремились познакомиться и завязать контакты с этой красивой и, судя по всему, богатой парой. Только к концу второй недели путешествия они стали по вечерам посещать концертный зал и дискотеку.

Мальдивы с первого взгляда очаровали пышной тропической растительностью, великолепными песчаными пляжами. С самого утра, как только с «Астора» спустили трапы, пошли купаться, вернулись на борт лайнера всего за полчаса до отплытия, — даже пообедали на берегу, в маленьком, уютном ресторанчике: отведали блюда местной кухни.

Дальнейшее путешествие сопровождалось меньшей экзотикой. Йемен и Суэцкий канал не произвели особого впечатления, как и египетский Порт-Саид, где решили сойти на берег. Но, прежде чем покинуть «Астор», поехали вместе с другими туристами в Каир — посмотреть на сфинкса и пирамиды.

В Каире больше всего запомнились сокровища Национального музея: огромное количество золота, собранное в одном месте. А вот пирамиды разочаровали. Сами по себе эти причудливые, овеянные тайной сооружения, охраняющий их сфинкс великолепны. Но все портили невзрачные, неблагоустроенные окрестности, голые, замусоренные пески и назойливые погонщики верблюдов.

Лайнер поплыл в Италию, а Петр и Даша, договорившись с турагентством, отправились в Израиль, намереваясь посетить святые места в Вифлееме, Иерусалиме и Галилее. В Галилее — заветная цель: Даша решилась креститься в реке Иордан. В детстве ее крестили на Алтае родители матери — старообрядцы, и теперь ей захотелось повторить это здесь по православному обычаю.

В Иерусалиме стояла майская жара, в белокаменном городе настоящее пекло Зато побывали на Голгофе, съездили в Вифлеем поклониться колыбели младенца Христа; повсюду, глядя на каменистую, выжженную солнцем землю, восхищались трудолюбием и искусством израильтян: оделись зеленью прежде голые склоны гор, выросли фруктовые сады на песках и болотах.