Семен Малков - Золотая клетка

Любовь Семеновна подавленно молчала, и он заключил:

— После всего этого мне не только его не жаль, а я сам охотно свернул бы ему шею! Надеюсь, вы меня понимаете?

— Погоди, Петенька! Будь великодушным! — взмолилась она, сознавая, что почва уходит из-под ее ног. — Думаешь, я не знаю, что мой сын — подлец? Но даже извергов сейчас не казнят. А убить хотят и его, и меня!

Как ни противна была Петру сама мысль, хоть в чем-то содействовать Кириллу, но все же он не желал его смерти. Тем более — Любови Семеновны, повинной лишь в том, что вырастила такого подлеца. Сердце его дрогнуло, он смягчился!

— Так в чем состоит ваша просьба? Чем я могу вам помочь?

— Купить у меня машину Виталия Михеевича, которую ты арендуешь! — воспрянув духом, предложила Любовь Семеновна. — Разрешишь все наши проблемы.

— Но это не входило в мои планы… Дорогой лимузин, очень комфортабельный — и все же несколько устаревший. Нам невыгодно вкладывать в него деньги.

— Машина престижная и стоит не менее полусотни тысяч долларов, а я уступлю ее всего за пятнадцать! — уже по-деловому заявила Любовь Семеновна. — Так стоит ли вам тратить около ста тысяч за новую?

Шумно вздохнула и снова стала умолять:

— Неужели, Петенька, не поможешь мне спастись от бандитов только потому, что я не сумела воспитать сына? Мне так тяжело нести этот крест!

Все в Петре протестовало против ненужной сделки, спасавшей негодяя Кирилла от заслуженного им возмездия, но врожденное благородство взяло верх.

— Хорошо, Любовь Семеновна, пусть будет по-вашему, — после продолжительной паузы ответил он. — Приезжайте завтра ко мне в офис, мы оформим эту сделку.

Петр приобрел подержанный лимузин покойного банкира Слепнева только потому, что не сумел отказать его вдове, когда она обратилась к нему за помощью. Но поставил жесткое условие выплаты денег: долг Кирилла казино она должна отдать лично.

— Иначе ваш сынок опять сядет играть, все спустит, и вы снова окажетесь в катастрофическом положении, — объяснил он ей. — А чтобы вас, Любовь Семеновна, не тронули бандиты, я пошлю туда юриста, он поможет оформить получение ими долга надлежащим образом.

Сделав нужное указание, Петр предоставил в их распоряжение машину, пожелал успеха и, когда Любовь Семеновна покидала его кабинет, порекомендовал:

— Не давайте Кириллу ничего из оставшихся денег, чтобы ему не на что было играть! А еще лучше — заставьте принудительно лечиться от наркомании. Пока будет в клинике, — кто знает, может, и отвыкнет от этой пагубной страсти.

Окрыленная удачей, Любовь Семеновна поехала вместе с юристом к владельцу казино «Монако»; тот с радостью отдал им долговое обязательство Кирилла и без возражений выдал расписку об отсутствии претензий — уже не чаял получить с него хоть что-то.

Однако, когда она вернулась домой и с легким сердцем сообщила сыну, что расплатилась с его долгом и они спасены, Кирилл разразился бранью:

— Дура безмозглая! Кто тебя просил лезть в казино?! — вопил он вне себя от злости. — Какие бабки на ветер выбросила!

— Что значит — «на ветер»? Я твой долг отдала… — растерялась Любовь Семеновна от такой яростной реакции — она-то ожидала совсем другого.

— Да они и половину бы рады с меня получить! — с ненавистью воззрившись на мать, заорал снова Кирилл. — А на остальное отыгрался бы!

— Вот-вот, — снова сел бы играть! Правильно мне Петя посоветовал, — успокоилась Любовь Семеновна. — Ты и впрямь неисправим. Лечиться тебе, сын, надо!

— Выходит, опять Петька мне гадость устроил? Сама ты не додумалась бы! — Он подступил к ней с кулаками. — Сговорились меня извести?!

— Ты в своем уме? — испуганно отшатнулась от него мать. — Я врачей вызову! Да если бы не Петя, что бы с нами сталось? Забыл, что ли?

Но Кирилла от отчаяния, что не получит денег, понесло.

— Ах ты, старая сука! — И, брызгая слюной, больно толкнул ее в грудь. — Ну что хорошего от тебя можно ожидать? Мерзавец Петька это сознательно сделал, чтобы мне досадить! Ну почему ты такая дура?

Замахнулся было, чтобы дать матери пощечину, но сообразил — ведь у нее после уплаты долга должно еще остаться немало денег — и вовремя остановился.

— А ну отдавай половину того, что у тебя осталось! — грозно потребовал он. — Сколько заплатила мазурикам в казино?

Но вопреки оскорбительным обвинениям сына дурой Любовь Семеновна не была и выбрасывать на ветер уютно лежавшие в сумочке три тысячи долларов не собиралась.

— Ты что, забыл — тебе «включили счетчик»?! — повысила она голос, сознавая: лучшая защита — нападение. — Сколько получила, столько и отдать им пришлось! Вот расписка. — Проворно извлекла из кармана и протянула ему бумагу, полученную в казино.

— Ско-олько же тебе да-ал этот гад Юсупов? — растерянно протянул Кирилл и вновь зажегся гневом. — За бесценок ее приобрел?

— Он вообще не хотел брать, еле упросила, — сказала чистую правду Любовь Семеновна, а потом применила ложь во спасение: — Хорошо еще, дал двенадцать. — И снова перешла в атаку: — Сам бы продавал!

«А вдруг он спросит у Пети? — опасливо подумала она, но тут же себя успокоила: — Нет, не осмелится! Да и не станет Петя с ним разговаривать!»

— Позвони и спроси, если не веришь! Нет чтобы благодарить мать, радоваться, что отвела беду, — ты еще меня терроризируешь!

С оскорбленным видом она поспешила удалиться от греха подальше к себе в спальню. Оставшись один, Кирилл стал с отчаянием думать все об одном: где раздобыть денег? Он уже попал в полную зависимость от наркотиков — срочно требовалась очередная доза.

В течение последующих двух дней Кирилл не выходил из дому, пытаясь тайком от матери отыскать припрятанные ценности, которые можно быстро реализовать. Пользуясь тем, что она не изменяла своим привычкам и регулярно посещала косметические салоны, модные магазины и приятельниц, тщательно обследовав квартиру.

Очень долго его поиски не давали результата. После того убытка, который нанес ей сын, Любовь Семеновна ничего из того, чем он мог бы поживиться, дома не держала, даже ценные книги отвезла к родственникам. И предупредила: украдет вазу, статуэтки или что-нибудь из фарфоровой посуды, — она сразу вызовет милицию. Он совсем уже приуныл, как неожиданно ему повезло. Прощупывая и простукивая полки книжного шкафа в отцовском кабинете, случайно нажал какую-то кнопку. Кусок стенной панели повернулся — глазам открылся маленький тайничок; в нем лежал бумажный сверток. Жадно его выхватив и развернув, Кирилл опешил: он не знал, что отец держал дома пистолет…

В свертке находились: «Макаров», патроны к нему и массивные швейцарские золотые часы, — ими покойный банкир тоже очень дорожил и гордился. «От меня прятал, факт! — с раздражением понял Кирилл, но радость от ценной находки взяла верх. — Часы дорого стоят, да и пушку запросто толкнуть можно!»

Окрыленный успехом, убрал часы во внутренний карман кожаной куртки, сверток с пистолетом и патронами засунул обратно и захлопнул тайник. «Теперь-то Алик мне не откажет!» — возрадовался он и, не мешкая, почти бегом выскочил из квартиры, уверенный, что застанет того дома.

В последнее время Алик, недомогая, почти не выходил на улицу. Давно бросив работу — и раньше-то занимался ею для отвода глаз, — он целыми днями валялся бы в постели, да надо время от времени встречаться с поставщиками «товара». Клиенты-наркоманы приходили к нему сами.

Алик оживлялся только после инъекций и то ненадолго, а потом снова впадал в состояние депрессии.

— Наверно, скоро загнусь, — вместо приветствия, мрачно сказал он Кириллу, впустив в квартиру, и, заметив, что тот сияет, удивленно скривился. — А ты чему радуешься? Бабки раздобыл, что ли? — Не дожидаясь ответа, повернулся и, шаркая ногами, поплелся на кухню, где держал шприцы, и наркотики.

Предвкушая кайф, Кирилл бодро последовал за хозяином.

— Бабки я тебе не принес, но у меня есть кое-что получше! — весело сообщил, извлекая и выкладывая на стол «Ролекс». — Возьми в залог! Та еще ценная вещь — золото и фирма!

При виде такой роскоши глаза у Алика загорелись, но тут же и погасли.

— Нет, мне это сейчас не по карману. Да и не выхожу я никуда… Некому пыль в глаза пускать, — с горечью признался он — Плохи мои дела, Кир… Еле ноги волочу… а мне ведь и двадцати пяти нет.

Видя, что у приятеля вытянулось лицо, поспешил его успокоить:

— Да ты не волнуйся, отпущу в долг. Это добро у тебя не залежится! Пойдем уколемся. Мне тоже не по себе что-то… Иногда, поверишь ли, такое настроение… и жить не хочется.

— В самом деле, Алик, ты что-то скис, — согласился Кирилл. — И девки около тебя виться перестали.

— Так в этом все дело, — мрачно признался бывший сердцеед. Куда-то сила делась. Охота есть, а ничего не получается… Для чего жить тогда?

«Вот здорово! — мысленно позлорадствовал Кирилл — всегда жгуче завидовал успеху Алика у женщин. Но вслух лицемерно посочувствовал:

— Плохие дела, брат! Ты к врачам-то обращался? То-то я Марину у тебя редко вижу… А раньше проходу тебе не давала.

— Да уж, заездила меня, сука! — злобно поморщился Алик. — Клялась в любви, а сейчас на меня плюет. А что мне врачи? Я и без них знаю, что надо принимать, только все без толку! — Безнадежно махнул рукой. — Знаешь, Кир, верно говорят, что каждому мужику в жизни отпущено лишь одно ведро. Видно, я из-за таких сук, как Марина, раньше времени все израсходовал.

— Инке тоже от тебя немало досталось, — не выдержав, съехидничал Кирилл. — Но и она не стоила того, чтоб ты здоровье потерял. Знаешь, что выкинула эта сучка? Предала нас с тобой, вот что!

— Выходит, и она тоже?.. — пригорюнился Алик. — Как же так?

— Выдала нас с головой Петьке Юсупову! Рассказала про клофелин, который мы с тобой подмешали ему и Дашке! — яростно выпалил Кирилл. — Ездила к нему за деньгами и все выболтала. Вот и надейся на них, на этих…