Семен Малков - Золотая клетка

Разволновавшись и озлобившись, вспомнил другую, реальную сцену — он стал ее невольным свидетелем на днях в ГУМе. А увидел он там своего недруга Петра с красивой рыжеволосой девушкой. Весело переговариваясь, они делали покупки. Наверное, та самая дочка компаньона, на которой Петька собирается жениться… Вновь он испытал злобную зависть к бывшему другу. — И что бабы находят в этом тупице?

Возможно, если бы ладилось с Дашей, его не слишком волновали бы сердечные дела Петра, но на фоне собственных неудач, он вновь испытал непреодолимую потребность испортить ему песню, да так, чтоб хлебнул побольше горя.

Кирилл тяжело поднялся, зашел в туалет и на кухне, где пировали, налил себе для бодрости виски с содовой. Выпив, уселся за стол и стал обдумывать новую подлянку для Петра. За этим занятием его и застал хозяин. На Алика страшно было смотреть: и так маленький и мозглявый, он еще больше сгорбился и высох. Налив себе тоже немного виски дрожащими руками, удивленно спросил:

— Ты что это полуночничаешь, да еще один? Тоска взяла из-за Дашки? — догадался он. — Брось переживать! Не стоит того, хитрая сучка!

— Да я не об этом! — с досадой отмахнулся Кирилл, но вдруг сообразил — Алик ему пригодится. — Кого, по-твоему, я встретил позавчера в ГУМе? Этот друг тебе зубов стоил!

— Неужто Петька в Москве объявился? Ты же не об отце? Это правда, что он разбогател?

— Еще как! Дуракам везет! — злобно подтвердил Кирилл. — Вот я и думаю: что бы такое ему устроить, чтоб не так нос задирал? Может, подкинешь идейку?

— А что? Хорошая мысль! — мрачно сверкнув глазами, поддержал Алик. — Надо ему насолить! Что там зубы? У меня из-за него вся жизнь наперекосяк! Не отбей он у меня Дашку, может, все было бы иначе!

«Как бы не так, — мысленно усмехнулся Кирилл. — Ты уже тогда был законченным негодяем!» Вслух, как бы советуясь, произнес:

— Как думаешь, что, если и на этот раз сорвать ему женитьбу? Он здесь со своей невестой, а я ей — анонимное письмецо! Какой, мол, у нее жених, раз его Даша бросила накануне свадьбы. Подействует?

— Недурно придумано! — одобрительно кивнул Алик. — Всадишь ему нож в спину, как я тогда. Жаль, что Петька тогда выжил! — мстительно добавил он. — Но я ему свой должок еще верну!

С большим трудом, через отца, Кириллу удалось узнать, в какой гостинице остановился его деловой партнер — председатель совета директоров «Алтайского самородка» Яневич. А уточнить номера занимаемых его семьей апартаментов и паспортные данные постояльцев — это уже проще простого.

Не прошло и двух дней после Нового года, как на имя Юли пришло заказное письмо без подписи. В нем говорилось:

«Уважаемая Юлия Львовна! Совершенно случайно мы, москвичи, бывшие хорошие знакомые студента Петра Юсупова узнали, что он в очередной раз задумал жениться. И невеста — это Вы, Юля.

Казалось бы: какое нам до этого дело? Ведь мы с Вами совсем незнакомы. Но тот жуткий скандал, который произошел, когда э гот негодяй (а у нас нет для него другого слова!) якобы собирался жениться на Даше Волошиной, дает нам право предостеречь Вас от роковой ошибки. Мы уверены, что Вы до сих пор ничего не знаете, так как он наверняка все скрыл!

А произошло вот что. Петр Юсупов очень долго морочил Даше голову, уверяя, что обязательно на ней женится, хотя на самом деле у него и в мыслях этого не было. Дело в том, что его чванливая семья не считала ее ровней ему. Они, видите ли, происходят из потомственных князей, а Даша — из черного сословия, то бишь из крестьян.

Теперь понимаете, что ждет Вас, Юля, учитывая иудейское происхождение отца? Хотите, чтобы и с Вами он вел эту подлую игру, а потом поступил бы так же, как с Дашей? Ведь Вам, наверно, будет очень больно очутиться в таком же положении!

Решение, конечно, за Вами, и все же мы предупреждаем: не дайте обмануть себя этому «благородному» негодяю!

Ваши доброжелатели».

Прочитав письмо, Юля была поражена в самое сердце и долго плакала. Еврейские корни отца были и раньше причиной многих ее огорчений — и в школе, и в институте сталкивалась она с проявлениями антисемитизма. Поколебавшись, все же показала анонимку родителям.

— Гадость какая! — поморщилась Раиса Васильевна, прочитав анонимку и передавая мужу. — Кто-то хочет поссорить наших ребят — нашли самое уязвимое место. Это мог сделать только подлец! — заключила она. — Нет у меня к нему доверия!

— К анонимкам вообще не может быть доверия! — презрительно бросил Лев Ефимович — он уже просмотрел письмо. — Интересно все же, — немного растерянно взглянул он на женщин, — неужели Юсуповы действительно князья? Ни Петя, ни Михаил Юрьевич об этом даже не обмолвились.

— Ну и что из того? Какое это имеет значение? — запальчиво произнесла Юля. — Сословные различия и привилегии давно упразднены!

Однако Яневич был прагматиком.

— Росчерком пера не искоренишь предрассудки, впитанные с молоком матери, — трезво рассудил он. — Тем более аристократические дворянские традиции. Однако всерьез обсуждать эту грязь, — он брезгливо отложил письмо, — слишком большая честь для анонимщика.

Ласково посмотрел на огорченных женщин, успокоил:

— Не волнуйтесь преждевременно! Я все выясню из первоисточника. Может, Юсуповы и князья, но вся эта дрянь уже потому вранье, что оба — искренние и благородные люди.

Поговорить с Петром о подметном письме Льву Ефимовичу удалось лишь в последний день перед возвращением в Барнаул. До этого каждый занимался своими делами; только в это утро они встретились в офисе у банкира Слепнева, чтобы окончательно решить вопрос об инвестиции капитала «Алтайского самородка» в рекомендуемое им предприятие.

— Так вот, господа, какое сейчас положение, — Виталий Михеевич протянул каждому документы, размноженные на ксероксе. — Завод по переработке цветных металлов — клиент моего банка, мне все о нем известно. Старое московское предприятие, единственное в своем роде, с хорошо налаженными связями внутри страны и за рубежом.

Перевел дыхание и продолжал.

— Сейчас остро встал вопрос о его техническом перевооружении, а у государства, владеющего контрольным пакетом акций, нет для этого средств и оно намеревается его продать через аукцион. Вам все ясно?

— Да, бумаги содержат все нужные сведения. — откликнулся Яневич и озабоченно добавил: — Но где гарантия, что мы выиграем аукцион? Вряд ли нам хватит собственных накоплений.

— Ваши гарантии — это я! — с важным видом промолвил банкир. — Ваш депозит у меня быстро растет; если его не хватит, я вам добавлю. Но упускать такую выгодную сделку нельзя. Вы мне еще не раз спасибо скажете!

— Мы вам и неплохие комиссионные выплатим, — улыбкой ответил Лев Ефимович. — Будем считать этот вопрос решенным! Что от нас еще требуется?

— Пока ничего. У меня есть ваши полномочия. А об аукционе я вас своевременно извещу. Связь будем держать по факсу. — Встал и протянул им по очереди руку, давая понять, что совещание окончено.

Тепло попрощавшись с партнером по бизнесу, очень довольные результатами, Лев Ефимович и Петр вышли из офиса и сели в ожидавшую машину, предоставленную в их распоряжение Слепневым.

Дома на Патриарших прудах их уже ждали все домашние, собравшиеся на прощальный обед, — семья Юсуповых давала его по случаю отъезда Яневичей. Петр оставался еще на две недели, чтобы уладить учебные дела в институте. Когда машина подъехала к дому, Лев Ефимович попросил водителя немного задержаться.

— Поговорить надо, Петя, — мягко, но решительно предложил он. — У меня есть вопрос, который хотелось бы обсудить с тобой наедине.

Видя, что Петр внимательно слушает, так же мягко продолжал:

— Для тебя не секрет, что мы с Раисой Васильевной хотели бы, чтобы вы с Юленькой соединили свои судьбы. Если это случится, я без колебания передам свою долю в московском предприятии и ты станешь его единоличным владельцем. Тебя ведь это устраивает?

Проницательно взглянул на Петра и добавил:

— Тебе же не хочется возвращаться в Барнаул и тем более жить там. Такое решение, наверно, лучшее для всех нас. Разумеется, если ты любишь Юлю.

Воцарилось неловкое молчание, но длилось оно недолго — Петр не замедлил с ответом:

— Ну что же, сейчас я могу сказать, что готов жениться на Юле, если и она того хочет. Да, теперь уверен, хотя одно время мне казалось, что не смогу… Уж очень любил одну девушку.

— А почему вы с ней расстались? — невинным тоном спросил Яневич, решив не говорить об анонимке.

— Она предала нашу любовь, — коротко ответил Петр.

— В чем же она провинилась? Оказалась… неподходящей невестой?

— Даже более того! — в сердцах бросил Петр.

— А это правда, что твой отец — княжеского рода и счел ее для тебя неподходящей? — напрямик задал вопрос Яневич и попал в точку.

На этот раз Петр с удивлением на него воззрился: откуда ему это известно?

— Было и такое, — честно признался он. — Но расстались мы по другой причине. С этим отец примирился.

— А примирится ли отец с тем… — Лев Ефимович сделал паузу, дипломатично подбирая слова, — что у Юли смешанная кровь?

— О чем вы говорите, Лев Ефимович! — Только теперь дошло до Петра, в чем состоит его забота. — В русских столько кровей намешано — это ведь оздоровляет нацию.

— К моей нации сам знаешь какое отношение, — покачал головой Яневич. — Ты уверен, что не будет конфликта на этой почве?

— Абсолютно! — отмел его опасения Петр. — Все заботы отца о чести нашего древнего рода связаны только с физическим здоровьем и нравственной чистотой. — И с симпатией посмотрел на своего компаньона и будущего тестя.

Аукцион по продаже завода «Цветмет» состоялся только в конце апреля. Для участия в нем в Москву прибыли Яневич и Петр Юсупов, хотя торг вел от их имени юрист Горного банка. Это практически вывело из игры отечественных конкурентов, решивших не состязаться с таким мощным соперником. Торг шел в основном между ним и зарубежными конкурентами, желавшими через подставных лиц завладеть заводом. Но инвестировать в Россию крупные капиталы за рубежом все еще побаивались — аукцион был выигран «Алтайским самородком» по сходной цене.