Да, это был радостный день; семья была вместе, и все беды были позади. И он подумал о Фредди с его мягкими манерами; он тоже был бы рад, знай он все это.

Держа игрушечного кенгуру за лапы, Хэнк танцевал. И мысль о собственном ребенке, который должен был уже совсем скоро появиться на свет, наполнила сердце Пола огромной благодарностью. Он поймал руку Мими и крепко сжал ее пальчики.

Дэн поднялся с колен.

– Прекрасный мальчик, – сказал Пол, понимая по брошенному на него вопросительному взгляду Дэна, что он ждет от него именно таких слов.

– Да, и его не постигнет судьба его отца. Слава Богу, это была последняя война. Никогда больше наши прекраснодушные мальчики не пойдут на бойню, никогда им не придется испытать того, что выпало на долю моему сыну, – Дэн снова вздохнул. – На этот раз у нас будет Лига наций. Знаешь, Хенни выступает с речами в ее поддержку. Я недавно слышал ее. Она была просто великолепна.

– Я получил на днях письмо от моего кузена Иоахима из Германии, – сказал Пол. – С начала войны это первое послание, которое я от него получил. Он ударился в философию. Знаешь этих говорливых немцев! Он был ранен в живот, получил Железный крест, но он уже снова чувствует себя прекрасно и полон оптимизма. Страна лежит в руинах, но она еще воспрянет, утверждает он, немецкий дух возродится.

Из столовой пришла такса с украденным куском торта и залезла под рояль, напомнив Полу тот день, когда они ездили покупать ту, другую таксу. Они выбрали щенка среди его кричащих собратьев и принесли его назад в гостиницу в кармане Фредди, а потом отправились пить пиво. Казалось, с того дня минуло сто лет.

– Я тоже настроен оптимистично, – сказал Дэн. – Человек постепенно учится на собственных ошибках. Прогресс налицо. Рабочий класс повсюду наступает. Ты можешь видеть и чувствовать это… – он взмахнул рукой. – Лучший мир.

Почему он кажется мне таким наивным, подумал Пол. Мудрее ли я, чем он?

– Думаю, что ты прав, – произнес он вслух.

Мими тяжело пошевелилась на диване. Он мгновенно встревожился.

– Ты что-то чувствуешь?

– Нет, пока еще ничего, – она улыбнулась ему, и он подумал, что никогда еще не видел ее такой красивой, какой она была сейчас. – Пока ничего, но уже скоро, я уверена.

За окном постепенно сгущались сумерки. Кто-то зажег лампы, и комнату сразу же залил мягкий розовый свет. Он словно выделил каждого из них в отдельности, таких всех разных, но собравшихся сейчас, в этой комнате вместе в одну из тех редких и быстро проходящих минут, когда достигнуто согласие, осуществились надежды и воцарилась любовь.

Сердце его открылось навстречу всем им.