– Полгода прошло, а ты до сих пор так остро реагируешь на упоминание о ней?

– Хватит!

– Ты видел ее после Киото?

– Нет, – ледяным тоном ответил Алехандро. Ярость бушевала внутри его. – Почему ты спрашиваешь?

– Потому что ты прав. Для совершения этой сделки существует одно крошечное условие. Старик хочет, чтобы Элиза участвовала в переговорах.

Алехандро затейливо выругался по-испански.

– Об этом не может быть и речи.

– Мы с тобой бизнесмены, Андро, – поморщился Гаэль. – У тебя были и еще будут женщины, и не смотри на меня так. Если хочешь жить как монах – дело твое, но не позволяй ей мешать решающей сделке. Максимум, который тебе придется потерпеть ее присутствие, – это несколько месяцев. И не говори мне, что ты не сможешь справиться с этим.

– Не испытывай мое терпение, Гаэль! – прорычал он.

Гаэль посмотрел на него с минуту и вытащил из кармана листок бумаги.

– Твоя личная жизнь – исключительно твое дело, брат. Но это бизнес. – Он подвинул сложенный лист к Алехандро. – Если ты хочешь заключить сделку, тебе это понадобится. Позвони мне, когда примешь решение. – Гаэль встал и подошел к двери. – Спасибо за обед, – бросил он через плечо и вышел.

Алехандро медленно развернул бумагу, лежавшую на столе. Адрес, указанный в ней, находился в нескольких штатах отсюда. Кровь застучала в висках Алехандро, когда он в тысячный раз представил себе Элизу в объятиях другого мужчины. Он смотрел на бумагу с адресом так долго, что у него заболели глаза.

Кажется, он едет в Монтану.


Звук автомобиля, грохотавшего по пыльной дороге, был не похож на скрежет грузовичка Стивена, но Элиза не сдвинулась с места. Она продолжала рисовать, сидя под яблоней, стараясь не вспугнуть так редко приходившее к ней вдохновение. Она надеялась, что ее никто не побеспокоит.

Ей так трудно было обрести покой. Как ни странно, но чем красивее со временем становились пейзажи Монтаны, тем хуже ей становилось. Летом было хуже всего. Ей даже хотелось вернуться к пустому отупению, которое накрывало ее в мае, а сейчас, с наступлением осени, она проводила почти все время, свернувшись на постели калачиком. Она понимала, что со временем ее чувства к Алехандро никуда не делись, наоборот, они стали только сильнее. В тот вечер в Киото она заколотила гвозди в дверь, которую ей уже не суждено открыть. При одном только воспоминании о том дне боль заново наполняла ее сердце, но тогда она вспоминала о том, почему ей пришлось отвергнуть любую надежду на связь с Алехандро.

Он сам сказал ей, что неспособен на любовь и серьезные отношения. Никогда прежде она не думала, что горстка слов может погрузить ее мир в черноту. Поэтому она сделала все, чтобы сохранить остатки душевых сил.

И все же ее сердце было разбито. И что самое худшее – она снова не могла рисовать. На протяжении долгих четырех месяцев она даже не могла взять в руки карандаш. Элиза уже была готова бросить свою мечту, но она не могла одновременно потерять и любовь, и смысл жизни, поэтому она ринулась в бой.

Первые попытки рисования были просто ужасны, но она продолжала упорствовать, выискивая те короткие промежутки времени, когда ее мысли не были целиком и полностью заняты Алехандро. Она мечтала о том, что однажды он предстанет перед ней, и…

– Элиза.

Ее голова дернулась от испуга. Элиза выронила карандаш из онемевших пальцев и подняла взгляд.

– Алехандро? – выдохнула она. Он смотрел на нее сверху вниз, взгляд его был непроницаем. – Что… что ты здесь делаешь?

– Тебя ищу, разумеется, – недовольно поморщился он.

– Зачем? – спросила она, хотя сердце ее чуть не выпрыгивало из груди. Она начала собирать свои художественные принадлежности.

– У нас остались незавершенные дела.

– Ты ошибаешься.

Элиза встала и застегнула папку с набросками, борясь с желанием пригладить отросшие за полгода волосы. Она отряхнула джинсовые шорты и простую футболку и начала спускаться с холма.

– Ты похудела. – Алехандро окинул ее внимательным взглядом.

– Уверена, ты приехал не для того, чтобы сказать мне об этом.

– Нам нужно поговорить, Элиза. – Он схватил ее за руку.

– Даже представить себе не могу – о чем. В Киото мы сказали друг другу все, что могли. У нас больше нет ничего общего.

– Ошибаешься.

– О чем ты? Ты расторг контракт с «Джеймесон пиар», я видела документы.

– Я приостановил его, потому что получил лишь промежуточные результаты работы, но я выплатил полную стоимость контракта, как потребовали твои родители.

– Ты не можешь всерьез хотеть, чтобы я вернулась, – недоверчиво проговорила она. – Я не могу предложить ничего, с чем не справился бы твой пиар-отдел.

– Исикава снова вернулись. Кензо настаивает, чтобы ты была частью моей команды.

– Я не могу уехать.

– Почему?

– У меня есть обязательства. Работа, которую я должна делать на ранчо, чтобы оплатить свое проживание здесь.

– Ты уехала из Чикаго, чтобы возиться с коровами и лошадьми? – нахмурился он. – А как же твое искусство, твоя мечта?

– Я не собираюсь отвечать на твои вопросы, Алехандро, особенно личные. Я бы хотела каким-нибудь образом возместить тебе невыполненную часть контракта…

– Ты можешь вернуться и закончить начатое.

Сама мысль о том, чтобы вернуться, страдать от его близости, зная, что у них не может быть будущего, убивала Элизу.

– Я не могу.

– Можешь. У тебя есть обязательства, и ты должна нести ответственность за свои действия.

– Или что? – Отчаяние заставило ее бросить вызов.

– Я не стану угрожать тебе, Элиза. В Киото ты показала свое истинное лицо. Так что решать тебе – поступишь ты правильно или нет.

Алехандро не достиг бы таких высот в бизнесе, если бы не знал, на какие кнопки нужно нажать, чтобы добиться желаемого.

– Это значит «да»? – настаивал он.

Алехандро подошел ближе, и Элиза ощутила такой знакомый запах его тела. Все эти месяцы она даже не осознавала, что ей его настолько не хватало.

– Это будет зависеть от того, как долго продлится процесс слияния.

– К чему такая спешка?

– Я хочу наладить свою жизнь, которую я не собираюсь ставить на паузу в угоду тебе.

– Ты так спешишь вернуться сюда? К ленивым вечерам под яблоней? – съязвил он.

– Если ты хочешь узнать, не скучаю ли я по финансовому миру, то нет. Я не скучаю ни по чему из того, что оставила в Чикаго.

Что-то странное отразилось в его взгляде, и Элизе на мгновение показалось, что ее слова больно задели его, но она быстро напомнила себе, что Алехандро здесь только ради своего драгоценного слияния.

– Один месяц, максимум – шесть недель. Это тебе подходит?

Шесть недель, проведенных рядом с Алехандро… А потом ей придется еще раз научиться жить без него.

– Да, – коротко кивнула она.

Алехандро помог ей собрать плед и корзину для пикника, а потом проводил ее до дома. Когда она увидела черный внедорожник, сердце ее подпрыгнуло к горлу.

– Когда я должна вернуться в Чикаго? Я посмотрю расписание вылетов и сообщу тебе время прилета.

– Я проделал этот путь не для того, чтобы вернуться без тебя, Элиза.

Она кивнула, не став спорить. В этом случае ей не придется тратить оставшиеся у нее скудные запасы денег на билет. Увольнение из «Джеймесон пиар» принесло ей долгожданную свободу, но лишило стабильного дохода.

Стивен, владелец ранчо, вышел на крыльцо и улыбнулся Элизе. Увидев рядом с ней Алехандро, он нахмурился.

Предложение ее старого друга по колледжу пожить на его ранчо в обмен на помощь в работе спасло ее полгода назад. Стивен Босуорт оказал ей неоценимую поддержку в трудное время.

– Стивен, это… – начала Элиза.

– Мы уже успели познакомиться, – грубо перебил Алехандро.

– Элиза, у тебя все в порядке? – озабоченно спросил Стивен.

– Да, я просто…

– У меня напряженный график, Элиза. У тебя есть пять минут, чтобы собрать вещи.

– Мне нужно больше времени. Если ты так спешишь, лети без меня, а я доберусь ближайшим рейсом.

Алехандро изумленно смотрел на нее. Элиза не думала, что их пути снова когда-нибудь пересекутся, но сейчас она была полна решимости противостоять ему.

– Десять минут, Элиза.

– Двадцать.

Он не ответил и прошел к машине. Алехандро открыл багажник и бросил туда папку с эскизами, которую все еще держал в руках. Он прислонился к капоту и стал ждать.

– У тебя осталось девятнадцать минут.

Элиза глухо зарычала от возмущения. Она круто развернулась и встретилась взглядом со Стивеном, о молчаливом присутствии которого успела начисто забыть. Он изумленно наблюдал за их с Алехандро перепалкой.

– Я так понимаю, ты уезжаешь? – спросил Стивен.

– Прости, Стивен, но у меня нет выбора. У меня осталось одно незавершенное дело.

– Ты вернешься? – спросил он.

– Не знаю, – пробормотала она. Ранчо стало для нее прибежищем, но она не могла прятаться здесь всегда. – Я дам тебе знать через пару дней.

– Тебе здесь всегда рады. Это меньшее, что я могу сделать для тебя, чтобы отплатить за бесплатные пиар-консультации, которые помогли мне запустить конезавод.

Элиза быстро побросала свои вещи в один чемодан и вышла из дома. Она понимала, что ее пребывание здесь было лишь временной мерой, чтобы зализать свои раны.

Элиза вышла на крыльцо, и Алехандро забрал у нее чемодан. Он взял ее за руку и потащил к машине, но она остановилась.

– Подожди. – Элиза подошла к Стивену и крепко его обняла. – Спасибо за все.

– Всегда пожалуйста. – Он поцеловал ее в макушку. – А теперь иди, пока он не порвал меня на кусочки.

Элиза села на пассажирское сиденье джипа, и Алехандро резко тронулся с места. Напряжение между ними было столь сильным, что его практически можно было потрогать.

– Если бы мы жили в альтернативной реальности, я бы подумала, что ты ревнуешь.

Алехандро резко ударил по тормозам, и машина, заскрежетав, остановилась. Алехандро смотрел на Элизу и тяжело дышал.