Я в городе. Скоро увидимся.

Несколько минут спустя я слышу, как открывается дверь.

— Наконец-то, — говорю я. — Я уж думала, ты никогда не доберешься.

Я отворачиваюсь и жду, когда он уляжется рядом. Чувствую, как прогибается матрас, а потом улавливаю странный запах. Глупо, наверное, но я знаю запах Гаррета. Даже когда он не пользуется одеколоном, он пахнет, как Гаррет. И сейчас это не он.

Я подскакиваю, но чья-то рука зажимает мне рот и пихает обратно. Я чувствую, как сверху наваливается тяжелое тело, лишая меня возможности пошевелиться, и сразу после — вонь древесного одеколона.

— Приветик, Огайо. Заждалась меня?

Из темноты комнаты на меня смотрит Блейк. Его лицо перекошено ужасным, отвратительным оскалом.

Я начинаю кричать, но звук заглушает его большая ладонь, зажимающая мне рот. Я чувствую, что не могу дышать. Мое сердце бешено колотится, я дышу через нос и задыхаюсь.

Своими длинными лапами Блейк прижимает меня к матрасу и одновременно зажимает мне рот, а его ноги, огромные и тяжелые, не дают пошевелиться, как бы я ни пыталась.

Мои обнаженные ноги царапает ткань его джинсов, а внутренней стороной своих бедер я чувствую его плоть. Блейк начинает тереться о меня. Его штаны расстегнуты, и под ними ничего нет. Нас разделяет только ткань моих трусиков.

Я вспоминаю приемы самозащиты, которым обучал меня Райан: бей твердым по мягкому. Я пытаюсь высвободить локоть, но не могу.

— Не сопротивляйся, сучка, — хрипит Блейк. — Ты же сама этого хочешь.

Я пытаюсь высвободить ногу, чтобы ударить его коленом, и на пару мгновений он прекращает тереться, но справиться с ним все равно не выходит. Он слишком тяжелый. Тогда я пытаюсь укусить его за ладонь, но он уворачивается, и я снова терплю поражение. Наконец я бью его лбом, его рука слетает с моего рта, и тогда я кричу так громко, как никогда жизни.

— Джейд! — Дверь внезапно распахивается. Включается свет.

Блейка буквально срывает с меня, и на стене почти сразу появляются брызги крови. Гаррет наносит Блейку удар за ударом. Наверное, кровь на стену брызнула из носа Блейка, но я не уверена. Блейк пытается бороться, но Гаррет сильнее и в тысячу раз злее его. Он наносит еще один удар, Блейк головой врезается в стену и падает на пол без сознания. Он весь в крови. Его лицо напоминает кровавое месиво, и наверняка все тело будет в синяках.

Гаррет подбегает ко мне.

— Джейд, ты в порядке?

Услышав топот ног в коридоре, я едва успеваю схватить джинсы с футболкой и натянуть их на себя. Дверь до сих пор открыта, и, подняв взгляд, я вижу Жасмин, своего куратора. Она стоит в дверях с выражением ужаса на лице при виде развернувшейся перед ней кровавой сцены. Вокруг нее начинают собираться девочки с моего этажа.

— Он напал на нее! — говорит, увидев ее реакцию, Гаррет.

— Я знаю, Гаррет. Но я обязана сообщить об этом.

Она говорит так, будто ей претит это делать. Словно она боится, что, вызвав полицию, навлечет на Гаррета беду, но ведь он здесь ни при чем. Блейк — вот, кто виноват.

Жасмин достает телефон и выходит в коридор. Другие девушки, перешептываясь друг с другом, следуют за ней.

Руки и рубашка Гаррета запачканы кровью, а глаз в том месте, где по нему ударил Блейк, начинает опухать. Гаррет обнимает меня и крепко прижимает к себе.

— Пожалуйста, скажи, что с тобой все в порядке, — тихо говорит он. — Скажи, что он не обидел тебя.

— Все хорошо. — Я прячу лицо у него на груди.

Через несколько минут раздается вой сирен. Медики уносят Блейка, а мгновение спустя в мою комнату заходят полицейские. Я не успеваю сказать и слова — офицер направляется к Гаррету и надевает на него наручники.

— Гаррет Кенсингтон, вы арестованы за нападение на Блейка Эдвардса...

Офицер продолжает говорить, а я застываю в полном недоумении. Этого не может быть. Гаррет не виноват. Виноват Блейк! А Гаррет лишь защищал меня.

— Нет! Не забирайте его! — кричу я. — Зачем вы это делаете? Он помогал мне!

— Джейд, — произносит Гаррет спокойно. — Все хорошо.

Один полицейский уводит его, а второй остается со мной.

— Мне нужно взять у вас показания. — Он держит блокнот и ручку. — Вы можете рассказать, что здесь произошло?

Мои мысли переносятся к Гаррету с Блейком. Как такое вообще могло случиться?

Офицер ждет ответа. Я слышу, как он повторяет:

— Мисс, мне нужны ваши показания.

— Да, конечно.

Я пересказываю все события, начиная с момента появления Блейка, но офицер ведет себя так, словно это какие-то пустяки, и я еле сдерживаюсь, чтобы не наорать на него.

— То есть, он забрался на вас, но пенетрации не было, да?

Мне становится противно от одного этого слова. К чему вообще этот вопрос? Если не было пенетрации, значит, не было и преступления?

— Он удерживал меня против моей воли, — объясняю я в третий раз. — Он пытался изнасиловать меня. И изнасиловал бы, если б не Гаррет. Вы разве не понимаете? Гаррет помог мне спастись.

— Он сделал больше, чем просто помог. В том-то и состоит суть обвинения.

— Обвинения? Никто даже не знает об этом.

— Отец Блейка знает. Ваш куратор позвонила ему сразу после того, как вызвала нас. Он сейчас в больнице с сыном. — Офицер смотрит на меня так, словно я должна сочувствовать Блейку. — Парню сильно досталось. Вашего друга Гаррета ждут неприятности. Отец Блейка — генеральный прокурор штата Коннектикут. И это кое-что значит.

— Да, я знаю, — тихо говорю я.

Я в курсе, как работает система. Отец Блейка наверняка использует свое положение, чтобы как можно сильнее навредить Гаррету.

— Если еще что-нибудь вспомните, свяжитесь со мной.

Полицейский дает мне карточку с телефоном и уходит.

Я сижу за столом, не в состоянии двигаться или думать. Слышу стук в дверь, и она распахивается еще до того, как я подхожу, чтобы открыть ее.

— Джейд! — Харпер несется ко мне. — Я была у Шона. Жасмин позвонила и все рассказала. Мне очень жаль. Ты как, все нормально?

— Нет. Все совсем не нормально.

Наступает момент проверки нашей дружбы на прочность. Учитывая свой предыдущий опыт, я почти жду от Харпер слов о том, что в моей жизни слишком много проблем, и мы больше не сможем дружить. Так было с ребятами в школе после самоубийства моей матери.

Но вместо этого она обнимает меня. И эмоции, сдерживаемые страхом и шоком, вырываются наружу. Я не могу остановить слезы. Я даже не пытаюсь их удержать.

Харпер приподнимает голову, и я слышу, как она ахает, заметив кровь на стене и полу. Она обнимает меня еще крепче.

— Пойдем ко мне в комнату, — говорит она.

— Харпер, они забрали его. Увели, словно он какой-то преступник. Но он ничего не сделал.

Она снова смотрит на стену. Судя по крови на ней, Гаррет все-таки кое-что сделал.

— Давай поговорим об этом у меня, ладно?

Я отстраняюсь.

— Что они с ним сделают? Чего добьются этими обвинениями? Я ничего не знаю ни о правовой системе, ни о тюрьме, ни о том, как вообще все это устроено.

— Его отец внесет залог и вытащит его. Уверена, у отца Гаррета самые лучшие адвокаты. Давай. Пойдем.

— Мне нужно в душ. Я еще чувствую на себе его запах.

— Ладно. Собирай свои вещи.

Она берет мою косметичку для душа, а я достаю из ящика одежду.

Приняв душ, я захожу в комнату Харпер, где меня уже поджидает Жасмин.

— Джейд, ты звонила кому-нибудь еще?

— Нет. Зачем?

— По правилам с родителями студента, вовлеченного в преступление, обязательно нужно связаться. А в твоем деле есть некто по имени Фрэнк, и хотя он не является твоим настоящим родителем, и формально я не обязана его оповещать, может, ты сама позвонишь ему?

— Значит, в полиции все-таки думают, что это преступление? Но тот офицер вел себя так, словно Блейку ничего не грозит.

— Против Блейка обвинений нет. Тебе нужно написать заявление, Джейд, но в полиции сказали, что ты этого пока что не сделала.

— Никто не сказал, что я могу. Офицер даже не заикнулся.

Жасмин вздыхает и закрывает дверь.

— Он не упомянул об этом лишь потому, что знает, кто отец Блейка. И промолчал, вероятно, чтобы в принципе исключить такую возможность. Плюс, полиция знает, что тебе не выиграть дело против Блейка, ведь его отец — генеральный прокурор. У него слишком много друзей, слишком много знакомых чиновников.

— Но тогда о каком преступлении ты говоришь, и причем тут я?

— Гаррета арестовали, а ты, Джейд, — свидетель. Я так сожалею. Я знаю Гаррета целую вечность и понимаю, что он поступил правильно, но отец Блейка не позволит ему так просто уйти. И тебе следует позвонить Фрэнку.

Когда она уходит, я падаю на кровать Харпер. Я словно оказалась под водой, я задыхаюсь. В комнате будто нет воздуха. Я пытаюсь сделать глубокий вдох, но не могу.

— Вот твой телефон. — Харпер протягивает купленный Гарретом сотовый. — Я выйду, чтобы ты могла позвонить.

Но я не готова разговаривать с Фрэнком. Я ненавижу сообщать ему плохие новости. Он начнет нервничать, что скажется на его самочувствии. Потому-то я и не говорила ему о ночных звонках и погроме. Я не хочу, чтобы он волновался. Но о сегодняшнем происшествии все же придется сказать.

Я набираю номер Фрэнка. Он отвечает после первого же гудка.

— Джейд, что случилось? Уже ночь. Почему ты звонишь так поздно?

— Мне нужно кое-что тебе рассказать.

20

Пересказывая все Фрэнку, я словно заново переживаю случившееся. Он молчит, пока я не заканчиваю говорить.

— Ох, дорогая, мне так жаль, что я не рядом. Как ты? Джейд, только честно.

— Мне очень страшно. Я не знаю, что делать. Мне нужна твоя помощь.

Уверена, мой ответ встревожил его. Я никогда не делилась с ним своими переживаниями и уж точно не просила о помощи.