— Гаррет, у меня в жизни мало что есть. И я не об одежде или вещах, а о том, что в моей жизни не так уж и много людей. У меня есть Фрэнк и Райан. И все. И я даже не знаю, как долго они смогут быть рядом, ведь я теперь взрослая и живу сама по себе. Когда я повстречала тебя, в моем списке близких людей стало на одного человека больше. Но в конце концов ты тоже уйдешь. Еще с самого начала нас пытается разлучить каждый второй. И нам по девятнадцать. Ничто не вечно в девятнадцать лет.

Я лежу и жду, что он ответит.

— Ты закончила? — Его тон неожиданно резок, словно он сердится на меня. — Ты закончила жалеть себя, Джейд? А то я ничего нового не услышал. Я не позволю этому дерьму разрушить то, что есть между нами.

Моя защитная стена сразу становится выше.

— Я не жалею себя. Просто знаю, что...

Его палец касается моих губ.

— Сейчас моя очередь говорить. Ты перестанешь использовать свое прошлое как оправдание для всякого бреда. Что случилось — паршиво, и я сожалею, что твое прошлое было таким. Но все закончилось, а ты продолжаешь настаивать, что не можешь быть счастлива. Как будто не хочешь такой быть. Или боишься. Видимо, из-за той фигни, которую внушала тебе твоя мать. Или ты думаешь, что не заслуживаешь счастья. Я не знаю, что творится у тебя голове, но ты должна прекратить это, Джейд. Ты умная, красивая и у тебя миллион замечательных черт. Ты заслуживаешь счастья, поверь.

— Но, Гаррет, так не будет всегда. Просто, когда все хорошо, начинают происходить плохие вещи. И я не могу позволить этому случиться с нами.

— И потому ты хочешь порвать со мной до того, как произойдет что-то плохое? Черт побери, ты разве не понимаешь, что сама воплощаешь свои страхи в жизнь?

Если задуматься, в его словах есть резон. Вроде как я сама создаю результат, которого пытаюсь избежать. Проклятье! Я просто дура.

— Джейд, плохие вещи случаются постоянно. У всех. Ты смотришь вокруг и думаешь, что люди счастливы, но как минимум половина из них просто скрывает все то дерьмо, что происходит в их жизни. Например, я. Моя жизнь выглядит идеально, да? Взгляни на мой дом. На мою машину. На все мои дорогие вещи. Но я не был счастлив, пока не встретил тебя. До этого я ненавидел свою жизнь. Вот почему я все время пил. Просто чтобы притупить ощущения, справиться с тем, через что я проходил каждый день.

Я не отвечаю. Он еще никогда не рассказывал столько о своей жизни. Он говорил о маме, но не о том, что было после нее. Я молчу, и он продолжает.

— Смотри. Вот у меня была прекрасная жизнь. Ты видела, где я жил. Знаю, я говорил, что у меня никогда не было настоящих друзей, но приятели все-таки были. И у меня была моя мама. Все было идеально. А затем случилось нечто ужасное. Но в итоге я двинулся дальше. Жизнь стала налаживаться. Мы с отцом какое-то время хорошо ладили. Но потом он встретил Кэтрин, и все снова испортилось. Это жизнь. И дерьмо происходит все время. Его нельзя избежать. Если должно случиться что-то плохое, то оно случится, и все.

— Я не могу справиться с этим, Гаррет. Все плохое, что происходит со мной, мне неподвластно. Я не могу сначала сблизиться с тобой, а потом потерять.

Он лежит на спине и глядит в потолок.

— Тогда ты слабая, Джейд. И трусиха.

Я сажусь.

— Я не слабая! И не трусиха! Я просто защищаю себя.

— От чего? От жизни? Ну, тогда мне стоит снова начать напиваться каждую ночь, чтобы защититься от переживаний из-за моей семьи. От мыслей о своей умершей матери. И о том, что ты бросаешь меня. Отлично, спасибо за совет. Может, мне прямо сейчас спуститься в отцовский бар и напиться, как ты считаешь?

Он отворачивается.

Возможно, он прав. Возможно, я и правда трусиха. Возможно, я боюсь жизни и всех тех ужасных вещей, которые иногда творятся вокруг. Возможно, я боюсь быть счастливой. Но почему? Как я пришла к этому? Я не хочу быть такой. Правда. Я хочу быть счастливой.

— Гаррет? — Я легонько подталкиваю его локтем в спину.

Он вздыхает.

— Что? Прогоняешь меня?

Я тяну его за плечо.

— Нет. Не уходи. — Он снова переворачивается на спину. — Хоть я и знаю, что мы вместе не навсегда, но я хочу быть с тобой. Будь что будет.

— Джейд, ты можешь получить свое навсегда. Я уже говорил тебе. Я никуда не денусь.

Часть меня по-прежнему не верит ему. Но она проигрывает сражение. Потому что я хочу быть счастливой. Я не привыкла к счастью, но чем больше привязываюсь к Гаррету, тем сильнее хочу быть с ним, даже если это и значит, что потом непременно случится что-то плохое.

— Я люблю тебя, Гаррет. — Я заползаю под его руку и прижимаюсь к нему.

Он целует меня в макушку.

— Я тоже тебя люблю.

И тут меня осеняет внезапная мысль.

Если бы плохого не существовало, то хорошее не казалось бы настолько прекрасным.

18

Мы просыпаемся в десять утра и спускаемся завтракать. Чарльза на кухне нет, но он оставил поднос с домашними пончиками, свежие фрукты и записку с просьбой не стесняться и звать его, если мы захотим яичницу или что-то еще.

Потом мы идем в кинозал и смотрим фильм. Гаррет настаивает на парочке своих знаменитых сэндвичей с индейкой на ланч, и, конечно, я принимаю его предложение. Они и вправду вкусные. После ланча мы смотрим еще пару фильмов, но на втором я засыпаю.

Когда я просыпаюсь, Гаррет как раз выключает его. Он выглядит так чертовски сексуально. От его задницы, обтянутой джинсами, невозможно отвести глаз.

— Ты пропустила весь фильм, Джейд. Чем хочешь заняться теперь? — Он оборачивается, и мой взгляд перемещается вверх — на белую футболку, облегающую его широкие плечи и мускулистые руки. — Хочешь поплавать? Или сыграть в баскетбол? После целого дня безделья нам стоит устроить себе какую-нибудь физическую нагрузку.

Я встаю и потягиваюсь, затем подхожу к нему и целую.

— Есть у меня на примете кое-какая физическая нагрузка.

Он улыбается.

— Прямо сейчас? В обед?

— Почему нет? Разве это можно делать исключительно ночью?

— В любое время, когда пожелаешь. — Гаррет бросает на полку диск с фильмом, ловит меня за руку и тащит по коридору к лестнице.

— Гаррет, подожди — Его торопливость смешит меня, и я хохочу так сильно, что спотыкаюсь. — Иди вперед. Встретимся у тебя.

— Ну уж нет, вдруг передумаешь. Почему так медленно? Ты же бегунья. Давай наперегонки?

Он срывается с места, и во мне загорается дух соперничества. Я бегу вверх по лестнице, несусь мимо него в комнату и заваливаюсь на кровать. Он влетает следом и тоже падает — приземлившись прямиком на меня.

— Ты снова меня уделала, — тяжело дыша, говорит он.

— Это был просто трюк, чтобы скорее меня сюда затащить.

— Да, в трюках я мастер. — Наши глаза встречаются, и на его лице вспыхивает озорная улыбка.

Один его взгляд — и я вся горю. Гаррет стягивает футболку, и я немного приподнимаюсь, помогая ему проделать то же самое и с моей.

Мы так страстно целуемся, что нам не хватает воздуха. Он дотягивается до застежки и расстегивает мой лифчик так быстро, как не получается даже у меня самой, затем снимает его и бросает на пол.

Его губы переходят на мою грудь, а рука скользит вниз по моему животу и расстегивает на мне джинсы.

Вскоре мы оба оказываемся обнаженными, но на этот раз в комнате светло, и Гаррет может видеть меня. Он садится, чтобы взглянуть на меня. Внезапно я ощущаю неловкость и тяну его к себе, но он сопротивляется.

— Ты такая сексуальная, Джейд. Такая чертовски красивая.

Мне в очередной раз хочется возразить, но я сдерживаюсь и не мешаю ему видеть то, чего не вижу сама. Когда наши тела соединяются, я закрываю глаза и ощущаю его дыхание на своей шее, пока он покрывает ее поцелуями.

Как и в прошлые два раза, секс жаркий и интенсивный, и я никак не могу им насытиться.

В следующий раз, когда он заставит меня сделать ему комплимент, я непременно отмечу его мастерство в спальне.

— Спасибо. Это было прикольно, — говорю я, будто мы закончили настольную игру.

— Спасибо за предложение, — отвечает Гаррет, подыгрывая мне.

— Эй, если, кроме меня, в этой постели девушек не было, то откуда у тебя в тумбочке презервативы?

Он ложится на спину и кладет руку за голову, а другой рукой обнимает меня.

— Выдаешь желаемое за действительное, Джейд. Парень всегда должен быть готов.

— И давно они там лежат? Может, у них вышел срок годности.

Он смеется.

— Они нормальные. Но если это тебя так волнует, я куплю новые.

— Можешь не покупать. Я на таблетках.

— Почему ты не сказала мне сразу?

— Я думала, ты знаешь.

— Если б я знал, то не пользовался бы презервативами.

— Но я думала, парням нравятся секс с презервативом. — Я стараюсь говорить серьезно.

— Очень смешно, Джейд. — Гаррет чуть крепче прижимает меня к себе.

Я поворачиваюсь к нему лицом.

— Ты правда не приводил сюда других девушек?

— Так вот почему ты спрашивала про презервативы? Пытаешься выяснить, не соврал ли я насчет них?

Я совсем не умею юлить. Не стоило даже пытаться.

— Ладно, возможно. Просто подумала, что ты сказал это, чтобы я почувствовала себя особенной или типа того. Будто я единственная, хоть и знаю про твои любовные подвиги.

— Не в этой кровати. До тебя здесь не было никого.

Я ложусь на спину.

— Тогда я полагаю, что эти презервативы действительно очень старые.

— Они не старые! — говорит Гаррет с обидой в голосе, но потом смеется.

Он накрывает меня своим телом и начинает целовать в шею. Мне щекотно, я пытаюсь увернуться, но он не дает.

— Ладно, хватит, — наконец сдаюсь я, не в силах больше терпеть щекотку. Он останавливается, и я пытаюсь отдышаться. — Кажется, пахнет едой. Чувствуешь?

Он принюхивается.