На затылке у нее красовалась роза, пришпиленная к волосам, единственному щедрому дару природы. Этот одинокий цветок, словно извинение за отсутствие нужной длины волос и локонов, только подчеркивал уродливость стрижки. Однако Джилли держалась с таким достоинством, что никто из присутствующих и слова не сказал насчет ее внешности — ни похвалы, ни порицания.

Едва принесли десерт, как Рейф демонстративно зевнул.

— Суматошный был день! Встали ни свет ни заря и пробегали чуть ли не до вечера. Лично я отправляюсь спать.

Как ни странно, никто не удивился тому, что закаленный вояка так устал от прогулки в соседний городок.

— В самом деле, трудный день, — согласился Драм. — Я тоже не прочь выспаться. Как-никак завтра опять рано подниматься.

— Я тоже пойду в постель, — объявила Джилли. — Бетси чуть не уснула за пудингом.

Все вышли из столовой, прежде чем слуга унес последние тарелки. Эйвен поглядел на Бриджет и ухмыльнулся:

— У нас с тобой отличные гости.

— Да, — согласилась Бриджет, — и отличная кровать.

— Дорогая, не смей присваивать мои слова! — возмущенно сказал Эйвен, с любовью глядя на жену.

В черном небе медленно плыла луна. Обхватив руками колени, Бриджет сидела у окна и задумчиво смотрела на тени. Послышался шорох. Это проснулся Эйвен.

Он встал у Бриджет за спиной, притянул ее к себе и обнял. Его теплое тело впитывало исходившую от нее прохладу ночи. Потыкавшись носом ей в шею, он приложил губы к ее уху и ласково спросил хрипловатым со сна голосом:

— Почему не спим? Когда женщину так сильно любят, она и спать должна очень крепко. Или я ошибаюсь?

— Твои ласки были прекрасны, — сказала Бриджет. — Ты сам знаешь. Но…

Она не могла продолжать, чувствуя, что из груди вот-вот вырвется тяжелый вздох.

— Я понимаю… Конечно, у тебя есть все основания сердиться на меня. Ты недоумеваешь, почему я скрыл от тебя эту историю с двойным замужеством Элизы? Просто я уже забыл про нее, как будто ничего не было. Это ты своим появлением заставила меня все забыть. Потом, правда, я вспомнил и собирался рассказать тебе. И обязательно сделал бы это, если б меня не вызвали так внезапно. Я не предполагал, что тебе когда-нибудь придется иметь дело с ее подлостью. Сегодня я был разъярен даже больше, чем десять лет назад, когда только узнал об обмане. Еще бы, я увидел, какие страдания она причинила тебе! — Эйвен прижался к ее щеке. — Я никому в мире не позволю обижать тебя. Ты веришь мне?

Бриджет кивнула.

— Тогда в чем дело?

— Да так… — «Используй этот шанс, — приказала она себе. — Хватит недомолвок. Больше ждать нельзя. Скажи сейчас. Сейчас или никогда». — Ты только что сказал: «Когда женщину так сильно любят…» Эйвен, мне очень хорошо с тобой, но… я не знаю, действительно ли ты любишь меня…

Бриджет была рада, что не могла видеть его лица, потому что чувствовала, как горело ее, и, едва дыша, ждала ответа.

— А-а, — произнес он и умолк. — Значит, после всего того, что я говорил и делал, ты все еще во мне сомневаешься?

— Да! Потому что ты никогда, не говорил мне этих слов.

— Не говорил?

— Ты никогда не говорил: «Я люблю тебя», а это очень важно для женщины. Но я тебя понимаю. Если ты этого не говоришь, значит, у тебя нет этих чувств…

Он как-то сразу притих, а когда снова заговорил, голос его звучал спокойно. Однако Бриджет почувствовала, как сильно забилось его сердце.

— Неужели не говорил? — удивился Эйвен. — Как странно, особенно если учесть, что ты постоянно произносишь эти слова.

— Что?! — в свою очередь удивилась Бриджет.

— Нет, нет, ничего. Ага, кажется, я припоминаю: ты ведь тоже никогда не говорила мне этих слов.

Бриджет растерянно заморгала и быстро повернулась к нему. Так быстро, что ее волосы разлетелись и несколько тонких прядей зацепились за отросшую за ночь щетину на его подбородке.

— Я никогда не говорила? Никогда не говорила?! О Эйвен…

Он взял ее лицо в свои большие ладони.

— Нет, — серьезно ответил он, пытаясь разглядеть выражение ее лица при слабом свете. — Никогда не говорила. Я слышал от тебя много раз: «Да, Эйвен!» или «Ах, Эйвен!» — и радовался. Я догадывался, что это были слова благодарности, и мне было приятно их слышать. Но я никогда не слышал большего. Возможно, для женщины важно слышать слова признания, но мужчине они тоже нужны. Возможно, большинство мужчин и обходится без этих слов, но один — никак не может.

Он умолк и ждал ее ответа, тихо и сосредоточенно.

— О Эйвен! — воскликнула Бриджет, ошеломленная его признанием. — Но я же люблю тебя! Неужели ты не видишь? Иначе я не вышла бы за тебя замуж. Я люблю тебя безрассудно и не переставала любить даже тогда, когда мне казалось… что ты обманываешь меня. О нет! Я всегда верила тебе и ненавидела себя, когда в голову лезли нехорошие мысли. Я люблю тебя! О, как я люблю тебя! Как ты мог сомневаться?

— Потому что ты никогда не говорила об этом.

— Но и ты не говорил! А я просто не осмеливалась, потому что иногда мне казалось, будто ты женился на мне из жалости или…

Он закрыл ей рот рукой.

— Никогда, никогда не говори этого! Я ни к чему себя не принуждал. Все произошло только благодаря тебе самой. Любимая моя, весь мир видел лишь твой шрам, но никто не понял, что он сделал тебя сильной, умной и очень смелой. Я тоже носил шрам, но он был не виден. В свое время я рискнул связать свою жизнь с красивой леди, но ее выворачивало наизнанку от моих прикосновений. Это заставило меня дать страшную клятву: я хотел доказать всем, что ни одна женщина не сможет устоять передо мной. Разумеется, ни одной из них я не открывал душу, пока не встретил тебя. Ради тебя я пошел на риск. И видишь, оказывается, я счастливый малый! Мы оба избавились от своего прошлого. Я хотел помочь тебе залечить старую рану и надеялся, что ты поможешь исцелиться мне. Я боготворю твой шрам, потому что он помог мне разглядеть тебя настоящую.

— А я благодарю судьбу за то, что она подарила мне тебя! — воскликнула Бриджет. — Только я никогда не думала, что ты был наивным мальчиком. Мне очень жаль, что та красивая леди причинила юноше столько страданий.

Эйвен взял ее руку и положил себе на грудь, туда, где ощущался стук сердца.

— Коварство леди ранило не его, а мою гордость. Мое сердце было ей неподвластно. Оно никогда не принадлежало ни одной женщине. До тебя. И отныне не будет никому принадлежать, кроме тебя. Как и самая малая частица меня. А то, что случилось… это я заслужил. Не надо было жениться на ней. Никогда не нужно жениться без любви.

Голос Эйвена стал тише. Его пальцы касались ее щеки, его взгляд не отрывался от ее глаз.

— Я сходил с ума, я мечтал обладать тобой. Конечно, ты знала это. Ты все прекрасно видела. А знаешь, почему я сразу же потащил тебя в постель, как только мы обвенчались?

Эйвен вздохнул. То, в чем он хотел сейчас признаться, означало бы полностью открыть свою душу Бриджет. Ну и что? Теперь он был абсолютно уверен, что это правильно и необходимо, и прежде чем вспомнил о том, как трудно ему было сказать об этом раньше, слова вырвались сами собой:

— Если быть честным, я боялся потерять тебя, не важно, по какой причине. Поэтому я решил, что уж если суждено появиться ребенку, то он будет мой, без всяких сомнений.

Эйвен погасил ее изумленный вздох быстрым легким поцелуем, а когда снова заговорил, в голосе его уже звучали смешливые нотки:

— Но ты сама дала мне ответ, так что вопросов не потребовалось. Я был безумно счастлив. Да, милая, потому что уже тогда любил тебя. И сейчас я так люблю тебя, Бриджет! Я никогда не говорил тебе этого раньше. Как замечательно звучат эти слова! Я люблю тебя, Бриджет! Ты ведь хотела это слышать?

— Не только я, ты тоже, — поправила его Бриджет. — Мы оба хотели. — Она крепче обняла его, едва сдерживая слезы. — Теперь, после всего… мы наконец заживем счастливо?

— Попробуем. Ничего другого нам не остается, — пошутил виконт Синклер.

Сейчас он был похож скорее на романтического юношу из неизвестного ей прошлого, нежели на сдержанного и высокомерного мужчину, с которым Бриджет познакомилась недавно. И которого любила теперь больше жизни.