Но в этот весенний день 1803 года совесть ее была чиста, и было странно, что в маленьком салоне дворца де Люксембург, где обычно разыгрывались скандалы, Бонапарт вновь начал метаться как хищный зверь. Но на этот раз гнев его был направлен не на Жозефину.

Он свирепо топал ногами по голубому ковру. Затем внезапно остановился перед своей женой и принялся считать на пальцах.

– Макдональд – раз. Декрэ – два. Лафон – три. Омбер – четыре. Семонвиль – пять. Монтолон – шесть. Шесть любовников! А не прошло и четырех месяцев, как Полина возвратилась из Санто-Доминго. Не прошло и шести месяцев с тех пор, как ее муж, бедный Леклер, умер от желтой лихорадки. Чаша моего терпения переполнена. Полина не знает меры. Что-то нужно делать…!

Жозефина моргнула, продолжая теребить бахрому своей шали.

– И что же нужно делать?

– Ее нужно вновь выдать замуж. Чем скорее, тем лучше, и я уже знаю за кого. У меня есть для нее жених.

– Меня это не удивляет, – ответила Жозефина с легкой иронией. – В претендентах у твоей сестры недостатка не будет. Кто выбирает, тот и мучается…

– Конечно, не может быть и речи, чтобы выбирать из тех, кто в нее влюблен. Я решил женить Полину на одном из лучших офицеров местной гвардии. Он обладает всеми необходимыми достоинствами… – Первый консул принялся вновь считать на пальцах. – Он молод, у него известное имя, он богат, владеет двумя дворцами и сорока замками. Исключено, что Полина его отвергнет, поскольку не сможет найти у него недостатков. Я хочу, чтобы она вышла замуж за Камилло Боргезе.

Если Бонапарт намеревался произвести на свою жену сильное впечатление, ему это полностью удалось. Но совсем по другой причине. Жозефина расхохоталась.

– Ни одного недостатка? Я знаю хотя бы об одном и, главное, решающем недостатке. Он может быть обаятельным, твой Боргезе, и даже очень богатым принцем, но все это, к сожалению, не заменит того, что он импотент, а это делает его абсолютно непригодным для брака с твоей пылкой сестрой.

Бонапарт свирепо топнул каблуком.

– Ты должна же знать, Жозефина, что я не терплю сплетен. Твои доводы смешны.

– Об этом говорит весь мир! Впрочем, Полине не требуется много времени, чтобы самой во всем разобраться…

– Это, конечно, важно! Но даже… если это было бы правдой, Полина получила бы законного супруга и другую фамилию… И тем самым она перестала бы пятнать повсюду мое имя и имя своего умершего мужа. Главное для меня сейчас избавиться от ответственности за нее. Думаю, больше нам об этом говорить нечего. Я сказал, что она выйдет замуж за Боргезе и она за него выйдет! Свадьба состоится через восемь дней. Я сейчас же сообщу ей об этом.

Жозефина только вздохнула. Она знала, что бессмысленно спорить с Бонапартом, когда он стоял на своем. Никто на свете не был так упрям, как он…

Наполеон Бонапарт очень любил свою младшую сестру. Как поклонник прекрасного, он обожал ее редкостную красоту. Он баловал ее больше, чем кого-либо из других своих сестер. О ней, которую называл «маленькой дикаркой», он снисходительно заботился, но, в первую очередь, он, конечно, беспокоился об авторитете своей семьи. С августа 1802 года он стал пожизненным консулом, а его основная цель заключалась в том, чтобы стать императором. Поэтому он больше не мог допускать выходок своей сестры – пленительной двадцатидвухлетней вдовы. Добродушный Камилло Боргезе, который едва ли интересовался женщинами, показался ему идеальным супругом, подходящим благородным фасадом, за которым Полина могла бы скрыть свой вулканический темперамент.

Однажды он уже выдал ее замуж за одного из своих лучших офицеров во время похода в Италию, за генерала Виктора Эммануэля Леклерка. В то время ей было семнадцать. Через десять месяцев после свадьбы она родила ребенка. Брак был по-настоящему счастливым. Полина любила своего мужа, симпатичного блондина, который страстно влюбился в свою молодую жену. Бонапарт послал зятя в качестве наместника на остров Санто-Доминго. Там Полина познакомилась с жизнью в тропиках. Она увлеклась плантаторством и флиртом и даже пережила восстание черных рабов, проявив хладнокровие во время этого мятежа.

– Вам было страшно? – Спрашивали ее совершенно перепуганные окружающие.

– Мне? Нет. Я сестра генерала Бонапарта.

К сожалению, храбрость бравого Леклерка не смогла победить врага совсем другого рода – желтую лихорадку, от которой он скончался 22 декабря 1802 года. Полина, убитая горем, срезала свои прекрасные черные волосы и бросила их в гроб любимого мужа.

Но как долго можно исходить слезами и отгораживаться от всего мира с таким прекрасными чертами лица и фигурой, каких не знала ее эпоха?

– Я так красива, – невинно убеждала себя Полина, – что мне не нужно больше плакать…

Впрочем, у Полины был счастливый характер. Она и боялась своего старшего брата, как огня, и боготворила его. Конечно, она ни за что бы не воспротивилась его воле стать княгиней Боргезе.

Когда весной 1803 года Бонапарт сказал, что нашел для нее нового супруга, ее недовольство не было столь явным, какого можно было ожидать, тем более, когда она узнала, что жених молод, привлекателен, богат и имеет княжеский титул.

– Князь Камилло Боргезе очень красив, – радостно сообщила она своей подруге Лауре Жюно. – Ему двадцать восемь лет, у него самые красивые в мире глаза и икры. В верховой езде ему нет равных. Он ездит в тысячу раз лучше Наполеона, восхитительно выглядит в военной форме и к тому же обладает миллионами, дворцами и замками…

– Значит, ты станешь княгиней, и это в высшей мере приятно, – добавила Лаура, – Элиза и Каролина побледнеют от зависти!

Мадам Жюно, конечно, поостереглась сказать об известной всем по слухам слабости прекрасного Камилло. Зачем огорчать радость будущей княгини? Жестокую правду она узнает и без нее!..

6 ноября 1803 года достойная поклонения Полина, которой только что исполнилось двадцать три года, полная надежд, вышла замуж за римского принца с прекрасными глазами и красивыми икрами! Свадьба состоялась у Жозефа Бонапарта в его замке Мортсфоней.

И в самом деле, возлагавшиеся Полиной восторженные надежды на князя, в первую брачную ночь не оправдались. Сбылись жестокие слова генерала Тибо:

– Отдаться Камилло Боргезе – значит, не отдаться никому!

Но Полина, как уже упоминалось, обладала жизнерадостным характером и не принадлежала к числу женщин, склонных к меланхолии. Если Боргезе и не был Казановой, то он все же оставался князем, очень богатым и чрезвычайно респектабельным. Кроме того, первый консул с королевским великодушием подарил молодой паре роскошный дворец Шарос в Фабурже Сен-Оноре. Полина, очарованная этим новым владением, страстно принялась за его обустройство.[7]

Оставалось лишь несколько месяцев до того времени, когда генерал Бонапарт станет императором Наполеоном I, офицерский корпус которого в большинстве своем состоял из прекрасных молодых людей. И Полине не составляло никакого труда развеять свою тоску, когда ее мужа, впрочем, действительно единственного человека в мире, который вызывал у нее уныние, не было дома.

Конечно, все имеет свои теневые стороны: иногда она должна была сопровождать его в Рим и проводить время в огромном, холодном, как лед, дворце Боргезе. Зимой 1806 года красивая княгиня вновь оказалась в Риме и так смертельно скучала, что даже заболела. Она настояла на том, чтобы муж отпустил ее на лечение в Пломбьер.

К вообще, Полина обрела полную свободу после того, как ее брат получил титул императора и подарил ей княжество Гвастала – крошечное государство площадью в десять квадратных километров. Начало лета она провела в Пломбьере в сопровождении княжеской свиты и своей любимой почетной дамы мадам де Барраль.

В то время излюбленным местом отдыха был модный термальный курорт в долине Огронь. Сестра императора охотно там бывала, предаваясь тамошней бурной светской жизни.

Однажды после обеда в сопровождении мадам де Барраль она гуляла в парке. Неожиданно к обеим дамам приблизился мужчина высокого роста, примерно тридцати лет, очень элегантный и прекрасной наружности. С изысканной вежливостью он попросил разрешения засвидетельствовать свое почтение ее императорской чести, скромно напомнив при этом, что он уже был представлен ее высочеству прошлой зимой.

Это был граф Огюст де Форбэн, древнего дворянского рода, мальтийский рыцарь, но в то же время – поэт, художник и архитектор – человек необычайно привлекательной внешности. Полина, сраженная его обаянием, не могла понять, как она просмотрела такого мужчину в ту тоскливую зиму в Риме.

Когда прекрасный Форбэн удалился, получив сияющую улыбку и благосклонное приглашение к ее двору, мадам де Барраль раскрыла ей глаза.

– Ее величество так скучала этой зимой, что заботилась только о своем свекре – князе Франческо Альдобрандини и видела только его.

– Я, видимо, сошла тогда с ума! – произнесла Полина. – Он великолепен, этот молодой Форбэн! Как вы думаете, он согласится стать моим камергером?

– Но, мадам… Вы же его совсем не знаете! – в ужасе воскликнула госпожа де Барраль. – Этот пост для доверенного лица и…

– Он поэт, и у него самые красивые в мире ноги! – ответила княгиня, у которой была страсть к мужским ногам. – Вы, видимо, забыли, что император заставил меня уступить моего маленького Боленкура этой ядовитой змее – моей невестке Жюли – и теперь у меня нет камердинера.

Мадам де Барраль скрыла улыбку. В Париже все знали, что у камердинеров Полины были двойные обязанности и что Наполеон следил за тем, чтобы симпатичные молодые люди не очень надолго у нее задерживались. Любопытно, сколько времени у нее продержится этот, если он получит эту должность…

Когда на следующее утро Огюст де Форбэн появился у Полины, он с удивлением увидел, что в салоне принцессы находилось не более трех, четырех персон. Кроме нее самой, там были мадам де Барраль и другая, только что прибывшая почтенная дама, – мадам Шамбудуэн.