Он походил на человека, который с небрежным видом произносит заранее отрепетированную речь, и Эннис мгновенно насторожилась.

– Мне представляется неразумным везти мальчика в такую даль только для того, чтобы удалить зуб. Наверняка было бы лучше отвезти его во Фром.

– А, ты имеешь в виду старину Меллинга, но Амабель не доверяет ему. Нам настоятельно рекомендовали показать Тома Уэскотту. Ты же понимаешь, что не стоит пренебрегать советом, полученным из заслуживающего доверия источника. Вот поэтому я и приехал раньше Амабель, чтобы договориться с Уэскоттом насчет завтрашнего дня и попросить тебя, моя дорогая сестра, приютить их на день-другой.

– Их? – переспросила Эннис, которую окончательно охватили дурные предчувствия.

– Амабель и Тома, – пояснил он. – И нянечку, разумеется, которая будет приглядывать за детьми.

– Так Амабель привезет с собой и малышку? – тщательно следя за своим голосом, осведомилась мисс Уичвуд.

– Да, о да! Видишь ли, Амабель одна не справится с Томом и не может оставить малышку дома, без присмотра нянечки. Но они не доставят тебе ни малейшего беспокойства, Эннис! В твоем огромном доме наверняка найдется комнатка для двоих маленьких детей и их нянечки.

– Совершенно верно! Как верно и то, что они не доставят мне никакого беспокойства. Зато они причинят массу хлопот моим слугам, так как никто из них не привык работать в доме, который превратится в детский сад. Поэтому, если ты намерен обременить меня своим семейством, будь любезен присовокупить и горничную, которая будет прислуживать нянечке.

– Разумеется, если тебе неудобно принять мою семью…

– Не просто неудобно, а крайне затруднительно! – перебила она его. – Тебе прекрасно известно, что у меня живет Лусилла Карлетон, Джеффри. И я поражена тем, что ты полагаешь, будто в такое время я смогу развлекать Амабель и твоих детей!

– А я-то надеялся, что твоя собственная семья имеет на тебя больше прав, нежели мисс Карлетон, – оскорбленным тоном заметил он.

– Ты вообще не имеешь на меня никаких прав! – вспылила Эннис. – Как и Лусилла. И никто не имеет! Именно поэтому я и уехала из Твинхема в Бат, чтобы быть самой себе хозяйкой и не отчитываться перед тобой или кем-либо еще в своих поступках, а заодно и не превратиться в старую деву-тетушку. Что угодно, только не это! Я не желаю походить на миссис Вернхем, которую ценят только за то, что она помогает своей сестре и может присмотреть за детьми, когда мистеру и миссис Вернхем вздумается отправиться в увеселительную поездку в Лондон. Зато в остальное время она просто путается у них под ногами. И уехать не может, потому что у нее нет ни пенни за душой. Но у меня-то пенни довольно, потому я и уехала!

– Ты несешь невесть что! – заявил он. – Скажи на милость, какие требования к тебе предъявлялись, пока ты жила у нас?

– О да, никаких! Но если ты живешь в доме, принадлежащем другому, то обязан принимать посильное участие в решении возникающих проблем, и кто знает, сколько еще времени прошло бы, прежде чем вы с Амабель начали бы говорить: «О, этим займется Эннис. Все равно ей больше нечего делать».

– Ты просто спятила! – воскликнул он. – Набросилась на меня только из-за того, что я попросил тебя приютить мою жену и детей на несколько дней! Клянусь честью, Эннис…

– Ты не просил меня, Джеффри! Ты не дал мне возможности отказать тебе, устроив так, что Амабель выезжает в Бат завтра утром, прекрасно понимая, что я буду вынуждена позволить им остановиться здесь.

– Что ж, мне пришлось поспешить, потому что Том плакал от боли, – мрачно сообщил он. – Он не спал всю ночь, если хочешь знать, а ты требуешь, чтобы я отправил тебе письмо по почте и дождался ответа.

– Вовсе нет! Я ожидала бы, зная, что ты повез Тома к Меллингу сразу же после того, как он пожаловался на зубную боль, что бы там ни думала Амабель о его врачебном искусстве. Господи милосердный, какое особенное умение требуется для того, чтобы удалить молочный зуб? Да доктор Тарпорли вырвал бы его так быстро, что ты и глазом бы не успел моргнуть, избавив Тома от бессонной ночи.

Возразить на это сэру Джеффри было нечего. Он явно пребывал в замешательстве и решил искать спасения в оскорбленном достоинстве.

– Очевидно, будет лучше, если я сниму квартиру в городе.

– Намного лучше, вот только это даст всему Бату весьма обильную пищу для сплетен. Утром я отдам распоряжения приготовить комнаты, но, боюсь, не смогу уделить Амабель столько времени, сколько хотела бы: у меня много обязательств, которые я должна соблюсти, помимо того, что должна сопровождать Лусиллу, когда она отправляется куда-либо. Ты согласишься, что отказаться от выполнения этого долга, раз уж ее дядя поручил ее моим заботам, я не могу.

Выпустив эту парфянскую стрелу[32], она вышла из комнаты. В душе у нее бушевала ярость, поскольку поведение брата и его слабые оправдания столь неожиданного вторжения в ее жизнь лишь укрепили Эннис в подозрении, что он упрямо вознамерился любой ценой не допустить сближения сестры с Оливером Карлетоном. Амабель предстояло поселиться в ее доме и сыграть роль дуэньи, хотя как Джеффри представлял себе, что Амабель – простая душа! – сможет помешать ей делать то, что она сочтет нужным, знал только он сам. Эннис была слишком зла на него, чтобы задуматься, а не является ли это незваное вмешательство неуклюжей попыткой защитить ее от человека, которого он полагал опасным сердцеедом, а созерцание мисс Фарлоу, топтавшейся у порога ее спальни, и вовсе не уменьшило ее гнева. Она нисколько не сомневалась в том, что именно на мисс Фарлоу лежит ответственность за столь неожиданное появление Джеффри, и ей доставило бы огромное удовольствие вытрясти душу из назойливой старой девы, а потом еще и надрать ей уши. Подавив совершенно неподобающий воспитанной леди, но вполне понятный порыв, она холодно осведомилась:

– Да, Мария? Что вам нужно?

– О! – в страшном волнении пролепетала мисс Фарлоу. – Ровным счетом ничего, дорогая Эннис! Я просто хотела узнать, есть ли у сэра Джеффри все, что ему нужно. Если бы только Лимбури предупредил меня о его приезде, я бы незаметно ускользнула с вечеринки и проследила бы за тем, чтобы он был устроен с подобающим комфортом, в чем, я надеюсь, мне не нужно убеждать вас, поскольку это мой долг – заботиться о ваших гостях, разве нет? А даже такие превосходные слуги, как наш славный Лимбури, знаете ли…

– Лимбури способен позаботиться о сэре Джеффри гораздо лучше вас, кузина, – оборвала ее мисс Уичвуд, сдерживаясь из последних сил. – Если сэру Джеффри что-либо понадобится, он позвонит в колокольчик. А вам я советую отправляться в постель, дабы набраться сил для выполнения задачи, которая предстоит вам завтра. Я попрошу вас позаботиться еще о нескольких гостях. Покойной ночи!

Благословенный ночной отдых позволил мисс Уичвуд восстановить душевное равновесие, и за завтраком она встретила брата с присущим ей хладнокровием. Она вежливо поинтересовалась, хочет ли Джеффри, чтобы она позаботилась и о его обустройстве на время пребывания у нее Амабель, и ничем не выдала своего облегчения, когда он выразил деланное сожаление, что обстоятельства не позволяют ему задержаться надолго. Мисс Фарлоу мгновенно разразилась бессвязными, но бурными протестами, к которым, в чем она выразила уверенность, несомненно, присоединится и дорогая Эннис.

– Я убеждена в том, что в предстоящих тяжких испытаниях леди Уичвуд понадобится ваша поддержка! – заявила она. – Да и вам давно пора погостить у нас, поскольку ваш прошлый скомканный визит не считается. А если вы думаете, что вам не найдется комнаты, с этим не возникнет никаких трудностей, поскольку вам с леди Уичвуд будет вполне удобно в Зеленой гостиной, которую можно приготовить для вас в мгновение ока. Вам стоит только слово сказать!

– Если он сумеет вставить его, – сухо заметила мисс Уичвуд.

Сэр Джеффри фыркнул и коротко рассмеялся, после чего обменялся с сестрой многозначительными взглядами. Как и любой мужчина, он терпеть не мог разговоров за завтраком; вдобавок, оказавшись жертвой бессвязной болтовни мисс Фарлоу, он готов был возненавидеть ее.

– Когда мне следует ожидать приезда Амабель? – невозмутимо осведомилась мисс Уичвуд.

– Я не могу сказать тебе в точности, – смущенно ответил брат. – Она намеревалась выехать как можно раньше, но ей предстоит проследить за тем, как будут уложены вещи, и позаботиться, чтобы нянечка ничего не забыла, что непременно случится, так как она превосходно управляется с детьми, но в остальном отличается редкой бестолковостью. Когда в прошлом году мы возили Тома в гости к его дедушке и бабушке, нам пришлось возвращаться трижды. Тогда у меня едва не лопнуло терпение, и я уже собирался заявить ей, что более никогда не отправлюсь в поездку вместе с ней. Или с Томом, – добавил он со смущенной улыбкой. – Дело в том, что он плохо переносит дорогу. Его укачивает на первой же миле, да и потом приходится то и дело останавливаться, когда его начинает тошнить, бедняжку.

Это машинальное замечание заставило мисс Уичвуд рассмеяться, и он неуверенно присоединился к ней.

– Теперь я понимаю, что за обстоятельства вынуждают тебя немедленно вернуться в Твинхем, – сказала она.

– Надеюсь, меня нельзя назвать бесчувственным отцом, но… словом, ты меня понимаешь, Эннис.

– Пожалуй! Слава богу, что мне еще не доводилось путешествовать с ребенком, которого укачивает в дороге.

– О, у меня прямо сердце кровью обливается, стоит мне представить, как бедного мальчугана начинает тошнить, потому что нет зрелища более жалкого! – подхватила мисс Фарлоу. – Сама я – стойкая путешественница и могу пересечь страну из одного конца в другой без малейших неудобств, но я помню, какие мучения испытывала в экипажах моя дорогая подруга, мисс Астон. Она уже умерла, бедняжка, хотя и не в карете, разумеется.

Прочтя по лицу брата, что он уже готов сурово оборвать кузину, мисс Уичвуд почла за благо вмешаться, предложив своей говорливой компаньонке, если она уже покончила с завтраком, отправиться к миссис Уордлоу и обсудить с ней будущее обустройство леди Уичвуд, ее детей, горничной, камердинера и служанки нянечки. Мисс Фарлоу выразила полную готовность заняться столь важным делом и тут же принялась в подробностях описывать планы, которые она, оказывается, уже успела составить. Мисс Уичвуд прервала ее, заявив: