У меня кружится голова. Могу ли я сопротивляться ему? Кажется, будто у меня нет выбора, моё тело меня не слушается. С Домом это хотя бы всегда был мой выбор, у меня всегда была возможность сказать "нет". Мне лишь нужно было сказать стоп-слово, и он бы остановился. Даже в тот день, когда заставил меня ходить с вибратором, я могла отказаться. Сейчас же то же самое, разве не так? Только вместо слова "Медуза" слово "Нет". Губами он путешествует вниз по моей шее и оставляет обжигающие следы, двигаясь к области декольте. Волосы собраны в пучок на затылке, и, даже не взглянув, он начинает вытаскивать шпильки, распуская прическу. Прядь за прядью волосы падают на плечи, и мгновенно возникает ощущение, ассоциирующееся с проскальзываем под мой защитный слой, с абсолютным обнажением. Даже когда я с Незнакомцем, я не распускаю волосы.

Он убирает волосы в сторону, чтобы дотянуться до моей кожи. Это освобождает, чувство напряжения тает, как сугроб на солнце.

В промежутке между каждым поцелуем я могу чувствовать его дыхание на следах, оставленных губами. Он уже увел мои мысли от глупой работы и сделал этим подарок.

Он собирает мои волосы и перекидывает их на одну сторону моей груди. Внизу живота у меня созревает пульсирующеё напряжение, и я удивляюсь, действительно ли он знает, как влияет на меня. Должен знать, он из тех мужчин, с немалым опытом.

Держит свои руки на расстоянии, не считая вынимания шпилек из причёски, моей кожи касаются лишь губы. Под моей одеждой словно горящая дыра, настолько сильно я хочу, чтобы он дотронулся до меня. Я хватаю его за запястье и прижимаю руку к своей груди. Без колебаний он щупает меня сквозь рубашку и бюстгальтер. Этого практически достаточно.

– Аах, – стону я.

Закрываю глаза и даю ему изучать. Он снимает лифчик прямо под рубашкой. Я не возражаю. От выпивки, что он мне дал, идёт легкое опьянение. Становлюсь рассеянной?

– Тебе это нравится? – спрашивает он с усмешкой в голосе.

Киваю, почти смущённая. Даже несмотря на то, что была с Доминантом сотни раз, все ощущения другие.

Прекращает целовать меня и отпускает. Я открываю глаза и смотрю, как он встает на ноги. Смотрит на меня, и возникает ощущение, будто я смотрю прямо на очаг грозы. Его глаза затуманенные и тёмные, но на недолгую секунду они не защищены, как центр урагана. Он возвращается ко мне, и мы набрасываемся друг на друга, как животные.

Руки и губы лихорадочны, голодны, безумны. Хватает мой лифчик и, несмотря на то, что бретельки всё ещё надеты на мои руки, срывает его прочь. Бретельки натягиваются, и он бросает испорченный бюстгальтер на пол. Я больше не думаю о том, чтобы остановиться. Наши губы сдавливаются с такой силой, что могу чувствовать его зубы. Наши языки тонут во ртах друг у друга. Мой разум – это пустое полотно, заполняемое лишь им: его видом, его голосом, вся его персона прожигает мой мозг, и это все, чего я хочу.

Начинаю раздевать его, стягивая с него пиджак, прежде чем расстегнуть рубашку. Он дразнит мои соски сквозь ткань одежды, прежде чем последовать моему примеру. Расстёгнутую рубашку стягиваю с одного его плеча и восхищаюсь мощью. Жёсткие мускулы прокладывают карту каньонов и гор на планете плоти. Снимаю его рубашку до конца, и мы оба оголены выше пояса.

Когда он без одежды, пьянящий запах становится только сильнее. Я под его контролем, у меня больше нет своей собственной воли.

Моё лицо уже болит. Мы не можем перестать целоваться. Это то, чего я не делала с моих последних отношений, ну, если быть честной, с момента, когда Незнакомец зашел слишком далеко и поцеловал меня. Мы никогда не должны были сближаться. А затем он целует меня без какой бы то ни было причины. Я не могу думать о нём прямо сейчас, не когда передо мной такой мужчина.

Начинаю расстегивать его ремень, и он отклоняется назад, чтобы облегчить мне задачу. После того, как стягиваю ремень, расстегиваю его штаны и спускаю их до колен. Теперь меня от него отделяют только боксеры. Он твёрд как гранит. Его член практически выглядывает сверху из-под эластичной ткани. Я отрываю от него взгляд.

Пока колеблюсь, он стягивает боксеры вниз, и его член выскакивает наружу. Машинально хватаю его и сильно сжимаю. Прежде чем начинаю что-то делать, он дотягивается до моего затылка и собирает волосы в кулак. Тянет меня к себе. Я даю ему проскользнуть в рот. И горю изнутри.

Он рычит, когда я сосу его член. Делаю круговые движения языком и работаю губами, несмотря на жёсткую хватку на моём затылке. Все это должно вызывать клаустрофобию, может быть приступы нехватки воздуха, но не вызывает. Я обожаю это. Собранные в кулак волосы помогают руке управлять мной так, как ему того хочется.

Его бёдра отрываются от дивана, когда он толкается в мой рот. Призываю всю свою волю, чтобы не подавиться. Такое уже бывало. Обычно меня предупреждали ещё одним наказанием. Не то чтобы я не хотела быть наказанной. Всегда хочу.

Как же круто вибрации удовлетворения отражаются на его теле и заставляют мой рот дрожать и гореть. Ничего не могу поделать с тем, что мараю своё белье. Внутренняя часть бёдер теплая и скользкая, а невообразимое ощущение от бытности грязной и неправильной наполняет моё тело голодом, вызывающим освобождение.

Без предупреждения скольжу одной рукой в свои трусики и чувствую, насколько же я влажная. Это невероятно. Погружаю палец между половых губ и останавливаюсь, как только дотрагиваюсь до клитора. Я могла бы кончить за минуту, если бы захотела. Просто сосать его член и наблюдать за тем, как он реагирует и дёргается, достаточно для меня, чтобы довести себя до грани. Чего же он ждет? Он хочет ещё?

Я вытаскиваю его член изо рта, и он отпускает мои волосы. Я смотрю на него, а его сверкающие пылкие глаза устремлены прямо на меня.

Он поднимает меня на ноги, держа за руки. Спотыкаюсь, и удерживаюсь, прежде чем он целует меня. Наши губы встречаются, и я слабею в его руках. Его широкие плечи и напряженные мускулы выдавливают воздух из моих лёгких. Я выпускаю весь воздух из своего тела, и, когда он как будто понимает это, то наконец отпускает, бросая на кровать.

Прислоняюсь к столбику кровати и выравниваю дыхание, хватаясь за грудь, как будто это может как-то помочь. Продолжаю пристально смотреть на него. На загорелую кожу, уверенную улыбку. Не могу не ненавидеть её. Ненавидеть и обожать.

Грань между двумя этими эмоциями и правда тонка, не так ли? Даже не могу сказать, где начинается одна и заканчивается другая. Меня потряхивает так быстро, как оборванную струну у арфы. Сильный трепет в моём теле даёт мне сфокусироваться и улавливать лишь эти смешанные чувства. На мгновение бросаю взгляд мимо него, и нечто выглядывающее из комода привлекает внимание.

Это красные с белыми полосками стринги. Дыхание застревает в горле. Вбираю горячий воздух, а выдыхаю лёд. Точно такие трусики я отослала по почте Незнакомцу.

Я бросаю взгляд на Джеймса и смотрю, заметил ли он моё открытие. Он смотрит лишь на меня, но теперь его брови приподняты.

– В чём дело?

Я качаю головой и встаю.

– Ни в чём. – Пытаюсь вести себя обыденно.

Потею. Горячая и холодная влага стекает по мне и переплетается с гусиной кожей. Поверить не могу в то, что вижу. Они не могут быть моими. Я паршиво притворяюсь, но он ведётся.

Это не может быть он.

Я пытаюсь найти точки соприкосновения между его телом и воспоминаниями о теле Незнакомца, мысленно их сравнивая.

Запах. Знала, что по какой-то причине он мне знаком, но так и не смогла понять, по какой. Кто о таком врёт? Как так можно?

Его жесткая щетина, царапавшая моё лицо. Я потеряла работу. Потеряла Незнакомца. Вскоре потеряю все лишь из-за этого сукиного сына? Сверлю его взглядом и сжимаю руки в кулаки, но потом расслабляю их. Он всё знал.

Ощущение, будто мертвая хватка веревки ослабевает, чтобы оставить меня в живых. Накатывает желание накинуться на него, заставить его истекать кровью, сделать что угодно, лишь бы он почувствовал себя так же, как сейчас чувствую себя я.

Но это было бы пусто, бессмысленно без понимания им, за что. Если же он будет знать за что, то удар по нему окажется не так уж ощутим. Его голос слышится на расстоянии, мои слезы на вкус такие солёные.

Он не реагирует на мой плач. Я не хлюпаю и не рыдаю, но слезы текут. Падаю на кровать.

Пуховое одеяло окутывает меня полностью, и на короткую секунду кажется, будто это обивка гроба.

С тем же успехом я могла бы быть внутри него.

Именно этот мужчина всё время саботирует мою жизнь. Зачем? Чтобы держать меня неподалеку? Чтобы подтолкнуть меня к нему?

Именно он всё испортил поцелуями. Оба раза.

Я закрываю глаза, и Джеймс выходит из комнаты. Приподнимаю подбородок и смотрю в коридор на входную дверь, которая находится как раз рядом. Мне необходимо уйти. Я не могу сказать ему, что знаю.

Не раньше, чем выясню, как заставить его страдать. Это не может быть импровизацией. Мне нужно поразить его глубоко и жестко. Потому что сейчас... Я никогда не была более разъяренной и расстроенной.

Выпрыгиваю из кровати и собираю свою одежду по всей гостиной. Надеваю верх, а лифчик прячу в сумку. У меня нет времени. Убираю волосы назад в уродливый хвостик.

Он ловит меня, когда я дохожу до двери. Рука появляется передо мной, преграждая мне путь. В глазах тлеет огонь, словно его предали, как будто я доставила ему легкое неудобство, но не расстроила. Будто принесла пиццу не с той начинкой. Жду, когда он опустит руку, при этом пытаясь не выглядеть слабой. Сжимаю сумочку все сильнее и сильнее.

– Что это ты делаешь?

– Я ни за что не верну свою работу, если буду видеться и заниматься хернёй с тобой, – говорю я.

Он приподнимает брови и качает головой.

– Марси, успокойся.