– А остальные вещи отнесешь ты, – крикнул Дональд. Затем, как это часто делал Томас, вытянул вперед голову и произнес театральным шепотом: – Как ты смотришь на то, чтобы перебраться ко мне на ферму и поработать на меня, а?

– Да будет вам, будет, – звонко рассмеялась Мэри. – Вы хороший парень, но хватит с вас и того, что вы забираете мисс Констанцию. Спускайтесь и не вздумайте сказать такое при хозяине. Этот дом и так сегодня много потерял.

Дональд вышел на лестницу, Мэри, продолжая хихикать, следовала за ним.

– Ох, это ж надо такое сказать, – пробормотала она, но подумала, что не такой уж он плохой парень. Да, Дональд ей нравился, нравился.

Женщины уже ожидали на улице, и только Томас стоял в прихожей. Сейчас он уже не улыбался, на его лице читалась печаль, челюсти были плотно сжаты.

– Хозяин, а он веселый парень, – обратилась к нему все еще хихикавшая Мэри.

Томас оборвал ее, как когда-то это делал хозяин Хай-Бэнкс-Холла.

– Замолчи, женщина.

Мэри тут же затихла, опустив вещи на землю рядом с повозкой. И только когда Констанция подошла к ней, обняла и поцеловала, служанка осмелилась снова заговорить. Однако слова ее вылились в причитания, сопровождаемые слезами.

– Ох, мисс Констанция! Мисс Констанция! – Мэри поднесла к глазам подол белого фартука и, повернувшись, убежала в дом.

Когда Томас обнял Констанцию, она почувствовала, как его огромное тело дрожит от переживаний. Не в силах этого вынести, девушка приникла к нему.

– Дядя! Дорогой мой дядя! – воскликнула она.

Томас с мокрыми от слез щеками посмотрел поверх головы Констанции на сына, стоявшего в ожидании возле лошадей.

– Сейчас, сейчас. Сейчас она уедет с тобой за холмы. – Обхватив ладонями лицо Констанции, Томас попросил: – Не забывай нас, дорогая. Почаще навещай нас, ладно?

Констанция послушно кивнула. А через секунду она уже оказалась в руках Дональда, который усадил ее на переднее сиденье повозки, сел рядом и взял вожжи. Констанция подняла голову и оглянулась.

– До свидания, до свидания! – закричала она.

Едва повозка скрылась за поворотом, как Дональд переложил вожжи в одну руку, а другой обнял жену, резко притянув к себе, от чего у нее перехватило дыхание. Глядя на нее своими темными, сверкающими глазами, он хрипло пробормотал:

– Наконец-то, наконец-то.

Эти слова больше, чем что-либо другое, убедили Констанцию в глубине его любви и страсти. И если бы они вызвали у нее только страх, то у Дональда, наверное, еще оставалась бы какая-то надежда на взаимность. Однако они вызвали у Констанции еще и отвращение.

Глава 4

Встретили ее очень радушно. Майкл и Джейн вышли во двор сразу, как только подъехала повозка, видно, они сидели и ожидали приезда новобрачных.

– Так, а вот и вы, – сказал Майкл с улыбкой.

Дональд помог Констанции слезть с повозки, а Джейн подала ей руку. Констанция охотно ухватилась за нее. Но когда Джейн сказала: "Добро пожаловать домой, дорогая", девушка только и смогла что выдавить из себя вежливое: "Благодарю вас".

Хотя день выдался теплым, в гостиной разожгли камин. Подлокотники и подголовники кресел были украшены вязаными накидками, возле сложенного из камня камина лежал домотканый ковер. Посреди гостиной был накрыт круглый стол. На белоснежной скатерти стоял чайный сервиз, который не вынимали из буфета со дня крещения Мэтью, тарелки с разнообразной домашней выпечкой, холодной ветчиной, мясом и маринованными огурцами.

– Пойдете наверх или сначала выпьете чаю? – Голос Джейн звучал ласково, успокаивающе.

– "Я бы выпила чаю. И не одну чашку, – подумала про себя Констанция. – Две, три четыре, сколько угодно, лишь бы только оттянуть тот момент, когда мы поднимемся наверх и останемся одни". Констанции просто необходима была эта передышка.

Она наблюдала, как Джейн снует на кухню и обратно. Майкл сидел напротив нее в кресле с высокой спинкой и периодически кивал. Наконец он попытался завести разговор.

– Значит, свадьба закончилась, да?

– Да.

– Ну и как она прошла?

Констанция бросила взгляд на Дональда, стоящего спиной к камину, и он со смехом ответил вместо нее:

– Да как обычно. Поставили подписи, скрепили их печатями, и я поставил на ней свое клеймо. – Он наклонился, взял Констанцию за руку и поднял вверх, чтобы продемонстрировать Майклу обручальное кольцо.

– Очень жаль, что Мэтью не смог поехать на свадьбу, – посетовал тот, не прекращая кивать.

– Да. – Констанция сглотнула слюну и повторила: – Да. – А затем все же заставила себя спросить: – Ему хоть немножко получше?

– Лучше, чем вчера, но все равно плохо. В понедельник думаем послать за доктором. Хотя он сам и слышать об этом не хочет, терпеть не может докторов. Но если к понедельнику парню не станет лучше, я сделаю так, как считаю нужным.

– Прошу к столу, дорогая, – пригласила Джейн.

Вчетвером сели за стол. Все ухаживали за Констанцией, подавая ей то одно, то другое, и чтобы не выглядеть невежливой и неблагодарной в глазах этой доброй маленькой женщины, Констанция заставила себя есть. Она ела и думала: "Слава Богу, что она мне нравится. Хоть с этим все в порядке. И отец Дональда мне тоже нравится, они хорошие люди. – Констанция прочитала про себя молитву: – "Прошу тебя, Господи, прогони мою неприязнь к Дональду, не позволь мне обидеть его, потому что… у него самые лучшие побуждения и он заботится обо мне".

Однако в этом-то и заключалась проблема: Дональд слишком навязчиво заботился о ней. Констанция не осознавала всю глубину и силу его страсти. Раньше эта страсть была как-то завуалирована, но во время поездки через холмы Дональд продемонстрировал ей свои чувства, и выражалось это не только в словах, но и во взглядах и прикосновениях.

И вот сейчас Констанция пыталась обмануть себя, полагая, что после сегодняшней брачной ночи пыл страсти в Дональде немного поугаснет и они будут жить, как другие супружеские пары. Но какие другие? Какие супружеские пары она знала? Констанция не была знакома ни с одной молодой семьей, о браке она знала только то, что вычитала из книг. Но большинство романов заканчивались свадьбой, и супруги жили долго и счастливо. То есть в их жизни не случалось трагедий, муж не заводил любовницу, а жена любовника. Констанция была уверена, что ее муж тоже никогда не изменит ей. Хотя в Дональде текла кровь Моллена, по отношению к женщинам он вел себя очень порядочно. А вот у нее уже есть любовник.

Констанция посмотрела на Дональда. Он сидел прямо, с гордым видом и выглядел очень довольным собой. Повернувшись к жене, Дональд взглянул ей в глаза и вскинул голову. Этот жест лучше всяких слов продемонстрировал его уверенность в себе. И это было понятно: ведь он добился своей цели, она стала его женой и вот сейчас сидит за столом в его доме. Чувство собственника, исходившее от Дональда, испугало Констанцию, она почувствовала себя плохо, вспомнив слова Мэтью: "Он перережет мне глотку, как делает это со свиньями".


* * *

Было четверть восьмого, когда Джейн решила зажечь свет. Констанция стояла возле стола и наблюдала, как свекровь зажигает лампу из обычного белого стекла для кухни, а также для гостиной – голубую с золотистыми точками. Констанция не преминула сказать, что ей очень нравится голубая лампа.

– Она принадлежала еще бабушке нашего отца, – ответила Джейн. Говоря о муже, Джейн всегда называла его "наш отец". – Но на абажуре нет ни единой трещинки. Я ужасно боюсь всякий раз, когда зажигаю ее. – Джейн склонила голову набок и с улыбкой взглянула на девушку, которой теперь предстояло жить у них в доме. Удивительно, но ее присутствие наполняло хозяйку дома радостью. Она решила, что Констанция будет ей дочерью, с которой можно будет поговорить о своем, о женском. Конечно, это в том случае, если она приживется у них, потому что сейчас девочка была похожа на птичку, готовую упорхнуть. Джейн не могла объяснить себе выражение, застывшее на лице невестки, считать же его страхом ей не хотелось, поскольку думала, что Констанции совершенно нечего бояться. Дональда она знает давно, у нее было время обо всем подумать, поэтому вряд ли ее мог пугать Дональд. И все же что-то пугало ее. Было и еще кое-что странное. Когда они поднялись из-за стола, молодая жена не ушла с супругом, а присоединилась к ней, задавая всякие вопросы о доме и предлагая свою помощь.

– У нас впереди еще много времени, – ласково улыбнулась Джейн. – Не волнуйся, я найду тебе работу по душе, на ферме никогда не остаешься без дела. – Джейн сразу же отметила для себя то, как повлияло на поведение Дональда присутствие девушки. Мать никогда не видела его таким спокойным и послушным. И с ней он разговаривал ласково, как никогда раньше. Зайдя в кладовую, он даже обратился к матери с просьбой:

– Если она захочет научиться доить коров, покажи ей, как это делается, ладно? Но только не дави на нее. Я не желаю, чтобы моя жена делала что-то, чего ей не хочется делать.

Джейн посмотрела на сына. Выражение его лица было мягким, впервые в своей жизни он выглядел по-настоящему счастливым.

– Я покажу и расскажу ей все, о чем она захочет узнать.

Дональд кивнул, некоторое время пристально смотрел на мать, затем повернулся и вышел. А Джейн осталась стоять, прижав ладони к холодной мраморной плите. "Похоже, теперь все будет хорошо, – подумала она. – Вот что ему было нужно – жена, которой он мог бы гордиться, которую мог бы показывать людям, подчеркивая при этом, что он не безродный, раз ему было позволено жениться на племяннице Моллена". В этот момент мать поняла сына куда лучше, чем за все эти годы.

Пока Джейн несла лампу в гостиную, осторожно держа ее обеими руками, она не проронила ни слова. И только поставив абажур на стол, отошла чуть назад, посмотрела на Констанцию и сказала:

– Поначалу жизнь здесь тебе покажется странной. Мы встаем до рассвета, работаем допоздна, а с наступлением темноты ложимся спать. Особенно зимой торопимся в постель, потому что это самое теплое место. Но, разумеется, когда я это говорю, то не имею в виду Мэтью. У него лампа горит до самого рассвета, пока он читает свои книжки. А вот Дональд не такой. – Джейн жестом предложила Констанции сесть на кушетку, а сама устроилась напротив. – Дональд много работает, очень много. С тех пор, как нашего отца одолел ревматизм, на Дональда легла дополнительная нагрузка. А Мэтью временами, как, например, сейчас, вообще ничего не может делать.