Кэтрин Куксон - Знак судьбы

Только когда они дошли по тропинке до садовой калитки, мисс Бригмор нарушала молчание:

– Он пришел так рано, чтобы сделать предложение Констанции. И твой дядя дал согласие.

Анна сделала еще три шага, но затем остановилась и оглянулась на Барбару, которая вцепилась в стойку калитки. Сначала Анна решила, что ошеломленное выражение на лице Барбары вызвано неожиданной новостью, но когда Барбара зажала ладонью рот и закрыла глаза, чтобы сдержать готовые вырваться наружу слезы, Анна подскочила к Барбаре и прошептала:

– Ох, нет, нет! Дорогая моя, дорогая… ты ведь не ждала от него предложения, правда? Ты же такая разумная, вглядись в него повнимательнее. Ему плевать на всех, кроме самого себя, он безжалостный человек. Ох, нет, только не ты, Барбара.

Барбара оттолкнула ее, и Анна не сделала ей замечание, а понуро поплелась вслед за ней. А ведь она думала, что знает обо всем, что творится в головах ее девочек.

Из окна гостиной Констанция увидела, что по дороге спешит Барбара, а за ней мисс Бригмор. Она повернулась к Дональду.

– Не понимаю, в чем дело, почему они ушли. А где дядя Томас? – Констанция направилась к двери гостиной, но ее остановил голос Дональда.

– Он у себя в кабинете. Обожди минутку, я должен тебе кое-что сказать.

Констанция повернулась и посмотрела на него.

Дональд отметил про себя, что сегодня она не такая веселая, как обычно, словно поссорилась с кем-то. Однако он даже не мог представить себе, с кем Констанция могла поссориться, потому что обожала всех домашних, а они ее. Констанцию обожала даже эта чопорная старая корова.

Дональд подошел к двери гостиной и закрыл ее, затем медленно шагнул к девушке и остановился перед ней, выпрямив спину и вскинув голову.

– Твой дядя разрешил мне поговорить с тобой.

– Что? О чем поговорить? – До Констанции не сразу дошел смысл его слов, а когда она наконец поняла, ей захотелось рассмеяться. Много месяцев она представляла себе, как будет отвечать Уиллу Хедли, когда тот выйдет из кабинета дядюшки и скажет: "Твой дядя разрешил мне поговорить с тобой". Эти слова могли означать только одно, и вот сейчас их произнес Дональд. Смешно, просто смешно! Наверное, следующей его фразой будет: "Констанция, ты согласна стать моей женой?" Однако Констанция ошиблась, по крайней мере, в форме самого предложения, потому что в устах Дональда оно прозвучало не как просьба, а как заявление:

– Я хочу жениться на тебе.

– Жениться? Жениться на мне? Ты… ты хочешь жениться на мне?

– Именно это я и сказал.

Констанция рассмеялась, она просто не смогла удержаться от смеха.

– Что в этом смешного? – резко спросил Дональд.

– Нет, нет. – Констанция закрыла глаза и помотав головой, пробормотала: – Нет, Дональд, в этом нет ничего смешного, только… – Она снова подняла на него глаза. – Я… я очень удивлена. Почему… ты не можешь быть серьезным?

– Что значит не могу быть серьезным?

– Ну… – Констанция постучала пальцем по губам. – Понимаешь, я хотела сказать… ох! – Точно так, как это сделала несколько минут назад мисс Бригмор, девушка опустилась на стул, однако, в отличие от гувернантки, она снова рассмеялась. – Я не могу быть женой фермера по одной простой причине – я не умею доить коров, сбивать масло и все такое прочее, я даже не знаю, как это делается.

– Научишься, если захочешь. Но тебе не придется сбивать масло и вообще заниматься такой работой. – Дональд не сказал, что этим будет заниматься его мать, но добавил: – Есть кому заниматься этой работой. Никто не потребует от тебя делать то, чего ты не хочешь.

Внезапно Констанция перестала смеяться, даже улыбаться, а уставилась на свои руки, которые крепко сцепила на коленях. Мужчина, которого она любила и думала, что в один прекрасный день он женится на ней, прислал ей вчера письмо. Его отказ, несмотря на вежливый тон, ранил такое хрупкое и беззащитное чувство, как первая любовь. И это письмо совершенно перевернуло ее представления о жизни. Констанция поднялась со стула с жестом, словно оттолкнула от себя какое-то невидимое препятствие и, слегка пошатываясь, отошла от Дональда в дальний угол комнаты.

– Я… я не могу понять, Дональд. Почему ты никогда даже не намекнул на это? Ты же всегда разговаривал лишь с Барбарой, гораздо чаще, чем со мной. Почему же тебе вдруг захотелось жениться именно на мне? – Констанция резко обернулась, замерла, опустив руки вдоль тела, и устремила пристальный взгляд на Дональда.

Дональд не двинулся с места, некоторое время молчал, похоже, слова застряли у него в горле, и когда наконец ему удалось вытолкнуть их, казалось, что они выходят из самых глубин его души:

– Я люблю тебя.

Оба стояли, не в силах даже пошевелиться. Констанция смотрела на Дональда так, будто увидела его первый раз в жизни. Перед ней стоял симпатичный, сурового вида молодой мужчина, высокий и стройный, с иссиня-черными волосами, в которых белела прядь. Сын дяди Томаса был о себе довольно высокого мнения. Констанция не винила его за это, ведь он много работал и заслужил репутацию уважаемого фермера, несмотря на позор своего рождения. Констанция слышала, как дядя говорил, что мнение Дональда высоко ценится среди торговцев скотом и никто не отзывается о нем пренебрежительно. В глубине души она понимала, что Дональд может быть хорошим мужем… хорошим мужем для нее? Он сказал, что любит ее. Но она его не любила. Да, он нравился ей, забавлял ее. Да, скорее забавлял. Его строгость, самоуверенность и надменность всегда смешили ее, и она поддразнивала его за это. Но любовь… да и сможет ли она когда-нибудь снова полюбить? Констанция окинула взглядом Дональда с головы до ног. Он выглядел очень респектабельно, в чем-то даже респектабельнее Уилла Хедли. А что бы она ответила, если бы те поменялись местами?

– Но я не люблю тебя, Дональд, – промолвила Констанция. – Я… я никогда не думала о тебе как о муже…

– Любовь придет, я постараюсь, чтобы ты полюбила меня. – Дональд подошел к Констанции и взял ее за руку. – Дай мне шанс, и я добьюсь твоей любви. Ты полюбишь меня, я знаю, полюбишь.

Констанция усмехнулась.

– Самоуверен, как всегда. Дональд, неужели ничто не может поколебать в тебе веру в себя и свои возможности?

– Я знаю себе цену.

– И ты думаешь, что сможешь добиться моей любви?

– Я не думаю, я знаю, что смогу. Вероятно, мои слова покажутся тебе хвастовством, но за последние пять лет я мог бы жениться раз пять, а то и больше. Мог бы даже взять в жены дочь человека, у которого хватило бы денег купить особняк. Мне стоило только пошевелить пальцем, но нет, я знал, чего хочу. Для меня существовала единственная невеста, и эта невеста – ты.

– Ох, Дональд! – Констанция уже и не знала, чего ей хочется: либо смеяться над его петушиной самоуверенностью, либо плакать от такой преданности.

Когда Дональд поднес ее ладонь к своему лицу и прижал к щеке, Констанция почувствовала вдруг не известную ей нежность и пробормотала, запинаясь:

– Мо… может, ты дать мне время, чтобы все обдумать?

– Сколько угодно… хоть год.

– Но ты сказал сколько угодно…

– Я знаю, но год как раз и есть сколько угодно. А в конце этого года мы поженимся, вот увидишь. – Дональд обнял девушку, и она вздрогнула, ужаснувшись при мысли: "Значит, моя жизнь уже распланирована?" Разум подсказывал ей: "нет, нет", но она не стала сопротивляться, когда губы Дональда коснулись ее губ. Констанция почувствовала дрожь во всем теле, ощутив силу Дональда и вдохнув странный запах: смесь дешевого мыла, грубого твида и фермы, – который всегда ассоциировался у нее с Дональдом. Он был мужчина, он хотел ее… а Уилл Хедли не хотел.

В течение следующего года бывали периоды, когда отношение мисс Бригмор к жениху Констанции смягчалось, и она была вынуждена, хотя и неохотно, демонстрировать свое восхищение им. Случалось так, что заваленные снегом холмы и горы становились непроходимыми, но, несмотря на это, Дональд, как обычно, по воскресеньям появлялся в коттедже. Подобные подвиги Дональда сопровождались известной всем бравадой, однако мисс Бригмор не могла не признавать, что совершал он их не только за счет своей физической силы, но и потому, что обладал огромной твердой волей.

Разумеется, случалось и такое, что Дональду не удавалось добраться до коттеджа. Однажды он не появлялся три воскресенья подряд, и мисс Бригмор внимательно наблюдала за реакцией Констанции. В первое воскресенье Констанция восприняла отсутствие жениха совершенно спокойно, даже продемонстрировала некоторое облегчение, однако когда он не появился во второй и третий выходной, она встревожилась. А когда наконец Дональд пришел, Констанция встретила его очень тепло.

Трижды она сама ходила через холмы на ферму Радлетов. Первый ее визит оказался не совсем удачным, но это не имело ничего общего ни с самой фермой, ни с ее обитателями. Констанция хорошо отзывалась о родителях Дональда, о том, как они ее приняли, однако после домашнего уюта коттеджа дом Радлетов показался ей несколько пустым и мрачным. А вот что на самом деле подпортило визит, так это гроза, – девушка страшно ее боялась. Гром и молнии приводили ее в ужас. С самого детства Констанция забивалась в самый темный угол во время грозы, даже приближение ее вызывало у девочки нервозность и дурные предчувствия. Поэтому в тот первый визит она почувствовала себя плохо и была вынуждена вернуться домой только поздно вечером. Дональд, хотя и не понимал ее страха, волновался за девушку.

Констанция не могла точно вспомнить тот момент, когда ответила на предложение Дональда согласием, но свадьба была назначена через полгода, считая с того самого воскресенья, когда Дональд ошеломил ее своим признанием в любви.

Проходили недели, и настроение Констанции менялось – она то пребывала в радостном возбуждении, то мучилась страхами и сомнениями. Но сомнения всегда старалась победить смехом, даже если смеялась над человеком, который был причиной этих сомнений. А страхи почти всегда рассеивались, и тогда Констанция спрашивала себя: "А что такого страшного в Дональде? Если я не выйду замуж за него, то за кого же тогда?"