Кэтрин Куксон - Знак судьбы

– Потому что… – Анна потупила взгляд и уставилась на стол. – Вы все равно не смогли бы остановить его. Наверное, его поджидала лошадь или экипаж.

– Во сколько это случилось?

– Я… точно не знаю… я спала, а потом проснулась и услышала шаги на лестнице. Сначала подумала, что это Мэри спускается вниз, может, что-то понадобилось девочкам. Но потом заметила мистера Дика, тайком выходящего из дома с саквояжем в руках.

Как легко она солгала. Но Анна просто не могла признаться, что видела, как сын обкрадывал его, и не помешала этому. Конечно, Томас, как умудренный жизненным опытом человек, понял бы причину ее поведения. Но в то же время мог посчитать слишком высокой ту цену, которую приходилось платить за то, чтобы Дик больше не мешал им.

Во всяком случае, именно так рассуждала Анна до того момента, пока хозяин не поднялся из-за стола и медленным шагом не вышел из столовой. Спустя несколько секунд Анна последовала за ним в гостиную. Томас стоял возле письменного стола, уставившись на пустой ящик. И когда он обернулся и посмотрел на нее, Анна почувствовала жгучее желание подбежать к нему и обнять, но вместо этого она спокойно произнесла:

– Мне жаль, очень жаль.

– Мне тоже очень жаль.

Томас резко опустился в кресло возле окна, и Анну пронзила боль, ей показалось, что хозяин сейчас заплачет. Голова его поникла, губы дрожали. Он провел ладонью по лицу и так ущипнул себя за левую щеку, что кожа вокруг пальцев побелела.

Прошла целая минута, прежде чем Томас поднял взгляд на Анну и произнес хриплым, сдавленным голосом:

– Я сейчас сожалею о многом, но больше всего о пропаже миниатюр. Ведь буквально на днях я намеревался подарить эти миниатюры вам в знак благодарности за то, что вы сделали для меня в этот очень тяжелый момент моей жизни. А табакерку собирался оставить себе просто как предмет гордости. Но теперь… – Томас развел руками, сейчас он выглядел старым, беспомощным и подавленным.

Он хотел подарить ей эти миниатюры! Какой же он добрый и чуткий! Анна прекрасно знала, что Томас был самолюбивым человеком, любил потакать своим желаниям, имел крутой нрав, и мало кто хорошо отзывался о нем. А во время тяжелых испытаний больше всех ругали Томаса его друзья. Однако была в его характере и другая сторона, и Анна почувствовала это с первой же минуты их знакомства. И эту сторону мало кто знал. Пожалуй, Данн, да еще камердинер Браун. Хотя нет, насчет Брауна Анна не была уверена. Она считала, что тот мог остаться со своим хозяином, делить с ним все трудности, спать на импровизированной постели на чердаке. Анна как раз думала над тем, где можно будет разместить Брауна, когда он сообщил ей, что получил новое предложение относительно работы. Женщина почувствовала неприязнь к Брауну, он разочаровал ее, однако здравый смысл напомнил, что одним едоком будет меньше… да и как бы они смогли платить ему? Господи, о чем она сейчас думает?! Эта мысль сильно расстроила Анну.

– Не надо, не плачьте. – Томас взял ее за руку и тихонько привлек к себе. – Нам предстоит еще один скандал. Они ведь не поверят, что я ничего не знал о побеге, не так ли?

Анна покачала головой.

– А… А нет ли в его комнате письма? – спросил Томас.

– Нет, я смотрела.

Томас выпустил руку Анны, провел ладонью по своим седым волосам и глухо пробормотал:

– Боже всемогущий! – Обычно такие слова звучали в его устах как богохульство, но сейчас они больше походили на молитву. – Как мне пережить ближайшие несколько недель? – Он поднял взгляд на Анну.

Вместо ответа она прижалась к Томасу, обхватила ладонями его голову и прижала к своей груди.

– Вы пройдете через все это, а потом забудете. Я… я постараюсь, чтобы вы забыли.

Была среда, 18-е июня. В этот день тридцать шесть лет назад произошла битва при Ватерлоо. Отвечая утром домашнее задание, Констанция перепутала эту дату, за что мисс Бригмор строго отчитала ее. Констанция подумала, что знает причину подобной строгости. Ведь гувернантка всегда становилась вспыльчивой, когда дядя Томас неважно себя чувствовал, а сейчас он хворал уже несколько дней. Это Мэри говорила, что дядя хворает, а мисс Бригмор называла его состояние апатией. Констанции было все равно, хворь это или апатия, она пришла к выводу, что в любом случае дядя Томас не сможет совершать ежедневные прогулки. Он часами в одиночестве сидел в кабинете, и даже стакан вина за обедом не радовал его. Конечно, по мнению Констанции, одного стакана вина было мало для такого мужчины, как дядя Томас, потому что его большой живот мог вместить гораздо больше.

Вино, захваченное из особняка, давно закончилось, а когда Мэри и мисс Бригмор поехали в город за покупками, они привезли всего одну бутылку. Констанция спросила у Мэри, почему они не взяли для дяди Томаса больше вша, и служанка ответила, что у них были тяжелые сумки. Однако Констанция знала: Мэри лукавит, они купили всего одну бутылку потому, что не захотели тратить деньги на вино. И это казалось ей вполне разумным, поскольку они с Барбарой могли тратить в год всего двести фунтов. Констанция поделилась своими соображениями с сестрой, но та ответила на удивление грубо:

– Не будь дурой, нельзя содержать дом на двести фунтов. Мы бедные, очень, очень бедные. Хорошо еще, что не голодаем. И вообще, если бы не старания мисс Бригмор, мы бы так хорошо не питались.

Констанция покорно выслушала резкий выпад сестры. Наверное, она действительно глупая. А причина ее глупости заключается в том, что она на три года моложе Барбары. Когда ей будет столько лет, сколько сейчас Барбаре, то станет умной. Однако уже сейчас Констанция начала замечать: чем старше становятся люди, тем труднее их понимать. Ей, скажем, было непонятно отношение Барбары к гувернантке. Иногда Барбара вела себя крайне нелюбезно с мисс Бригмор, но в то же время всегда хорошо отзывалась о ней. Был еще один странный случай: Констанция видела, как Барбара плакала, а мисс Бригмор стояла перед ней на коленях, гладила ее ладони и что-то быстро говорила. Девочка заметила, что после этого Барбара несколько раз защищала в разговоре мисс Бригмор, как, например, в эпизоде с вином.

Сейчас Констанция шла рядом с Барбарой по дороге в направлении старого дома – так она называла особняк Хай-Бэнкс-Холл. За ними следовали мисс Бригмор и Мэри. Все четверо несли в руках корзины.

– Мисс Бригмор, можно мы побегаем? – повернувшись, спросила Констанция.

– Да, побегайте, но только недалеко, по дороге может поехать карета. А если она встретится вам на повороте, сразу прыгайте в канаву.

Не успела мисс Бригмор договорить, как Констанция схватила Барбару за руку, и они побежали по дороге, пока, разгоряченные и запыхавшиеся, не остановились невдалеке от ворот особняка.

Дом так и оставался непроданным. Ни один покупатель не предложил подходящую цену. Несколько человек из основного персонала слуг присматривали за урожаями на фермах, в саду и в теплицах.

Мисс Бригмор два раза в неделю приводила свою "команду" в сад, где Грейсон, работавший в свое время главным садовником, наполнял их корзины овощами и фруктами. За последние две недели мисс Бригмор и Мэри заготовили впрок более сорока фунтов земляники. В конюшне коттеджа уже был собран солидный запас лука и моркови, а в бане они подготовили бочку для засолки бобов.

Грейсон охотно помогал им, и мисс Бригмор подсчитала, что к тому времени, как созреет картофель, у них соберется достаточно овощей и фруктов, чтобы протянуть всю зиму. А следующей весной придется возделывать свой участок земли. Но это в том случае, если она договорится с каким-нибудь парнем из деревни, чтобы тот вскопал землю. Впереди долгие дни, и парень сможет работать по три часа вечером, заработает три пенса и будет рад этому… Но деревня находилась в трех милях от коттеджа.

Им не было необходимости проходить рядом с домом. Войдя в ворота, они пробирались сквозь кусты, огибали озеро и попадали в сад. Но детям всегда хотелось посмотреть дом. "Странно, – подумала мисс Бригмор, – но сейчас мы видим комнаты нижнего этажа гораздо чаще, чем когда жили в доме". Любимой игрой девочек было бегать по террасе и заглядывать в окна. Сегодняшний день не стал исключением.

Мисс Бригмор последовала за сестрами, оставив Мэри сидеть на ступеньках дома.

– Мисс Бригмор, посмотрите, сколько сажи в гостиной, она засыпала весь пол! – раздался крик Барбары.

– Да, Барбара, сажи много. – Мисс Бригмор остановилась позади девочки, глядя поверх ее головы в окно. – Трубочисты плохо выполнили свою работу. Дымовые трубы чистили в начале года, с тех пор они снова могли забиться. А может, трубочисты просто не смогли вычистить изгибы труб, где скопилось немало сажи, и она постепенно вытекла вместе с дождевой водой. Одни трубочисты – опытные, другие нет. – Она поведала все это таким тоном, словно читала урок, да, собственно говоря, это и был урок. Все, что мисс Бригмор говорила девочкам, за редким исключением, носило форму урока.

– Давайте пройдем к конюшням, – предложила Констанция, добежав до конца террасы. Однако, повернув за угол, она остановилась и громко вскрикнула: "Ой!", а затем испуганно обернулась к Барбаре и мисс Бригмор, вытянув руку и указывая на что-то пальцем.

Первой к ней подбежала Барбара, но она не издала никаких восклицаний, а просто уставилась туда, куда показывала Констанция. Не вскрикнула и мисс Бригмор, когда дошла до угла и увидела мальчика, стоявшего в трех ярдах от них.

Он показался ей необычайно знакомым, хотя мисс Бригмор точно знала, что никогда не видела его раньше, во всяком случае вблизи. Ее взгляд переместился с его темных глаз на взъерошенные черные волосы. Женщина увидела белую прядь и тут же узнала его. Это был тот самый мальчик, который приходил с другой стороны холмов и стоял на скале на Виду у всего дома. Как-то пару лет назад она заметила его издалека, тогда он показался ей очень маленьким, сейчас же, напротив, выглядел высоким, пожалуй, выше пяти футов.