— Я рада, что ты мне рассказал. Мы обсудим это и решим, что можно сделать. Мы всегда должны быть откровенны друг с другом и делить все невзгоды.

Лусиан повернулся ко мне. Мы смотрели друг на друга несколько секунд, потом он обнял меня и поцеловал долгим страстным поцелуем. Лусиан словно просил у меня помощи. Я на секунду вспомнила о том, каким он был, когда мы впервые встретились: герой, который защищал меня. Теперь его очередь быть уязвимым — и мне больше всего на свете хотелось защитить его.

В это мгновение я поняла, что люблю его всем сердцем. Между нами наконец было полное взаимопонимание. Все преграды пали. Я дала это понять, когда сказала, что мы должны полностью доверять друг другу и делить все трудности и невзгоды.

— Что нам следует сделать? — спросила я.

— Ты поедешь к Китти Карсон, — ответил Лусиан. — И я должен поехать с тобой.

Я потрясенно смотрела на него.

— Да, — сказал он. — Я думал об этом вчера вечером. Там есть этот человек, Джефферсон Крейг. Он должен знать, как нам следует поступить. Я расскажу им, что произошло. Я уже решил. Только после этого я смогу жить спокойно. Дело получит огласку. Но я выдержу это. Ты согласна, Кармел?

— Думаю, ты не успокоишься, пока не пройдешь через все это. Но поехать со мной… Я не уверена. Нам нужно хорошенько все обдумать. Китти думает, что я приеду одна. Мне кажется, сначала я должна объяснить им все, а ты сможешь приехать на следующий день. Китти, вероятно, помнит тебя. Ты иногда встречался с ней, когда приходил к нам.

— Да, я помню ее. Она очень приятный человек.

— Я сообщу ей о том, что ты мне рассказал, а потом мы сможем вместе это обсудить.

— Думаю, это лучший вариант. О Кармел, как я рад, что во всем тебе сознался!

— Тебе следовало сделать это раньше.

— Теперь я это понимаю.

— Тебе нужно избавиться от чувства вины. Даже если все произошло именно так, как ты опасаешься, хотя я не могу в это поверить. Неосторожность и беспечность мальчишки еще не делает его убийцей.

— Нет. Но это могло стать причиной чьей-то смерти. А это очень печально. И невозможно избавиться от последствий. О, как бы я хотел, чтобы этого не произошло!

— Мы спросим совета у Джефферсона Крейга. Он скажет, что нам следует делать.

Лусиан внезапно улыбнулся.

— О Кармел, — сказал он, — мне так нравится, как ты произносишь слово «мы»!

Когда мы уходили из парка, настроение у нас было гораздо лучше. Чувство вины по-прежнему угнетало Лусиана, но теперь я разделила с ним его ношу и мы оба знали, что стали ближе друг другу.

Когда Китти встретила меня на станции, с ней была маленькая девочка. Я сразу поняла, что это Эдвина. Это была хорошенькая, очаровательная девчушка. Я заметила, с какой нежностью мать и дочь относятся друг к другу.

— Это моя дочь Эдвина, Кармел, — сказала Китти. — Эдвина, это — мисс Кармел Синклер, которая раньше была моей воспитанницей.

Эдвина улыбнулась и пожала мне руку. В ней чувствовалась мягкость, которая сразу напомнила мне доктора, и я поняла, почему Китти гордилась дочерью и тревожилась за нее.

Китти сама управляла двуколкой. Когда мы ехали по живописной дороге, я размышляла о том, когда же смогу обдумать дело, которое полностью завладело моими мыслями.

Мы говорили о том о сем и через некоторое время подъехали к дому. Это было симпатичное трехэтажное здание, выкрашенное белой краской, отчего оно выглядело чистеньким и свежим. Зеленые заросли вокруг дома делали его еще уютнее. К крыльцу вели ступени, а на втором этаже было два балкона — по одному с каждой стороны, и выглядело это просто очаровательно.

Когда коляска подъехала к крыльцу, на пороге появилась молодая женщина. Она подбежала поприветствовать нас. Я сразу же узнала ее, и меня захлестнули эмоции. Аделина!

Она остановилась и посмотрела на нас. Аделина мало изменилась за эти годы. Ее широко распахнутые глаза были по-прежнему по-детски наивными. Ей, должно быть, было около тридцати, но выглядела она лет на семнадцать. Она вприпрыжку подбежала к нам. Думаю, в душе Аделина оставалась ребенком. Она казалась счастливой и безмятежной.

Из конюшни вышел какой-то мужчина и забрал коляску. Он приподнял шляпу, приветствуя нас.

— Спасибо, Томас, — сказала Китти. — Аделина, вы ведь знакомы?

Аделина подбежала ко мне, остановилась и застенчиво улыбнулась. Я взяла ее за руки и поцеловала.

— Аделина, — сказала я, — я так рада видеть тебя!

— Это Кармел! — воскликнула она и засмеялась.

— Да, — подтвердила Китти. — Кармел погостит у нас. Замечательно, правда?

Аделина кивнула. Мы зашли в дом. Холл оказался просторным. Там стоял дубовый комод, а на нем — ваза с цветами. Я сразу догадалась, что это Китти составляла букет. В холл вышел мужчина, и я тотчас поняла, что это Джефферсон Крейг. Он немного сутулился и шел с некоторым трудом, но когда наши взгляды встретились, я заметила, что у него необыкновенно умные, ясные, живые карие глаза под седыми кустистыми бровями. Волосы его были густыми и почти белыми. Это был старый человек с необычайно сильной харизмой и обаянием сильной личности.

— Я рад, что вы приехали к нам. Китти только о вас и говорит с тех пор, как вернулась после вашей встречи. Поэтому я уже кое-что о вас знаю и с нетерпением жду возможности познакомиться получше.

— Спасибо. Я тоже кое-что о вас слышала.

— Я покажу гостье ее комнату, Джефферсон, — сказала Китти. — А потом, за обедом, мы поговорим.

— Отлично. Буду ждать.

— Ну мы скоро к тебе присоединимся.

Он кивнул и вернулся в комнату, которая, вероятно, служила ему кабинетом.

Аделина взяла меня под руку.

— Китти, — сказала она, — я первая хочу показать Кармел ее комнату.

— Хорошо, — согласилась Китти.

С детским восторгом Аделина прошептала:

— Твоя комната рядом с моей.

— Очень хорошо, — ответила я.

Она повела меня за собой. Китти с улыбкой смотрела нам вслед. С тех пор как Аделина переехала к Китти, ее жизнь круто изменилась. Она, несомненно, была счастлива. Я подумала, как сильно отличается ее нынешняя жизнь от того, что было в Коммонвуде, когда она рыдала от ужаса после встреч с собственной матерью.

Аделина повернулась к Китти и сказала:

— Я хочу сначала показать ей свою комнату.

— Хорошо, — ответила Китти. — Думаю, Кармел не будет возражать.

Я видела, что Аделина не повзрослела. Она так и осталась ребенком, как и много лет назад.

Она открыла дверь, переступила порог и посторонилась, чтобы я могла войти вслед за ней. Это была светлая комната, и я сразу заметила дверь, ведущую на балкон. В комнате стояли кровать, туалетный столик и зеркало. На полу — голубой ковер, а на стенах — рисунки. Все они изображали сцены счастливой семейной жизни. Это была типичная комната маленькой девочки. По тому, как Аделина за мной наблюдала, было понятно, что она ждет, когда я ахну от восторга.

— Здесь очень красиво, — сказала я. Эта комната сильно отличалась от комнаты в Коммонвуд-Хаусе с его высокими потолками и массивной мебелью. Тут было светло и много ярких красок. Должно быть, Аделина теперь счастлива.

Она подозвала меня к окну.

— Идем, — сказала она. Я последовала за ней на балкон. Оттуда открывался прекрасный вид на сад. Я посмотрела вниз, перегнувшись через перила. Под нами был выложенный камнем внутренний дворик с цветущими растениями в кадках.

Аделина взяла меня за руку и, сияя от гордости, показала, что балкон тянется до следующей комнаты, которую, как оказалось, приготовили для меня. Она подошла к двери этой комнаты и поманила меня за собой.

— Кармел, — сказала Аделина, — это твоя комната. Видишь, у нас с тобой общий балкон. И если ты оставишь балконную дверь открытой, как и я, мы сможем ходить друг к другу в гости через балкон.

— Это очень удобно, — произнесла я.

Мы зашли в комнату, приготовленную для меня. Она была точно такой же, как у Аделины, но на стене было всего две картины. Открылась дверь, и вошли Китти с Эдвиной.

— Мы оставим Кармел распаковывать вещи и мыть руки. А потом все будем обедать. — Она улыбнулась мне. — Все в порядке, Кармел? — Я заверила ее, что все хорошо, и она добавила: — Мы будем в саду, спускайся, когда будешь готова.

— Я приведу Кармел вниз, — вызвалась Аделина.

— Вижу, у тебя здесь будет свой ангел-хранитель, — заметила Китти.

— Я буду твоим ангелом-хранителем, Кармел! — воскликнула Аделина.

— Спасибо тебе, — ответила я.

Они все ушли. В небольшом алькове стояли таз и кувшин, и я умылась. Потом распаковала те немногие вещи, которые привезла с собой. Меня мучили дурные предчувствия — я пыталась представить, какая у Крейгов будет реакция, когда они услышат то, что я должна им рассказать. Я с нетерпением ждала возможности это сделать. Конечно, об этом нельзя говорить в присутствии Эдвины или Аделины.

Внезапно я почувствовала, что за мной наблюдают. Это было очень жуткое, неприятное ощущение. Я обернулась. У балконной двери стояла Аделина.

— Здравствуй, Кармел, — сказала она, словно мы до этого не виделись. — Я отведу тебя вниз.

— Но я еще не готова.

Она вошла в комнату и села на край кровати.

— Где ты была? — спросила она.

— В Австралии.

Она нахмурила брови и переспросила:

— В Австралии?

— Это на другом краю земного шара.

— Но почему?

— Почему она там или почему я там была?

— Ты, — ответила она.

— Ну, меня туда забрали много лет назад.

— Когда мы уехали?

— Да, приблизительно в это время.

— Это было ужасно. Мне там было плохо. — Ее лицо внезапно перекосилось от гнева. — А лотом я переехала к Китти. — За доли секунды гнев на ее лице сменился искренней радостью.