Эран решила, что она не должна волноваться. Она не собиралась быть бременем для своей матери, как не будут им внук или внучка. Перечитав письмо Молли в очередной раз, Эран порвала его и выбросила в мусорное ведро.

Мать Аймир была непреклонна. Они все уедут в Лондон на Рождество: Аймир, Дэн и она сама. Ханнак даже не собиралась думать о чем-то другом, для нее все было просто.

Когда люди говорят, что они должны провести Рождество в своих собственных домах, это и означает, что им хочется провести его у себя дома. «И сообщи Эран, что ты будешь там и что я еду с вами», — заявила Ханнак.


Аймир была очень благодарна своей матери за то, что она упростила все, что могло бы стать проблемой ее и Дэна. Они все уехали в Лондон, и на этот раз никто не смог бы прервать их рождественский обед. Кроме того, Эран была на шестом месяце беременности, и теперь пора вбить ей в голову некоторые вещи, которые остались недосказанными по телефону.

— Например? — спросила Ханнак.

— Например, надо бы сообщить Бену, что у Эран будет ребенок, которого надо содержать, — сказала Аймир.

— Я уверена. Бен так бы и поступил, если бы все знал, но я надеюсь, что ты не собираешься убеждать Эран сообщить ему, Дэн, — сказала Ханнак. — Аймир было всего два года, когда ее отец умер. Она заболела корью, когда ей было четыре. Я спала в ее комнате, лежа на матраце на полу, в течение недели, прислушиваясь к ее дыханию, чтобы удостовериться, что моя дочь все еще жива. Я не знаю, как сохранила свою работу, я уделяла дочери много внимания и опаздывала на службу каждое утро. Но, конечно, я не могла позволить себе потерять работу или заболеть — кто бы заботился об Аймир тогда? — Ханнак вздохнула.

Эран отодвинула от себя тарелку с едой, и Ханнак посмотрела на нее с любопытством.

— Эран, ты водишь машину? — спросила она.

— Еще нет. Я думала научиться прошлым летом, но я ведь уезжала в Европу, а когда я возвратилась, я была… немного расстроена, — сказала Эран.

— Тебе надо научиться как можно скорее, в ближайшие пятнадцать лет тебе придется возить ребенка повсюду — в детский сад, в школу, на уроки музыки, на пикники, — сказала Ханнак.

Аймир улыбнулась:

— Мама, Эран вообще обо всем на свете забыла, она не встречалась с друзьями в течение нескольких месяцев.

— Жаль, потому что матери-одиночки должны положиться на друзей — для ухода за ребенком, для выхода из внезапного критического положения, для всего! Конечно, если друзья тоже имеют детей, тогда и ты можешь быть полезна им. Я помню нескольких ребятишек, бегающих возле моего дома, прыгающих и вопящих как индейцы. Ты знаешь многих матерей, Эран? — спросила Ханнак.

Со страхом Эран поняла, что не знает ни одной, кроме Холли Митчелл.

— Гм. Я советую тебе познакомиться с некоторыми, и они смогут помочь тебе воспитать ребенка. Но, по крайней мере, ты обеспечена материально? — спросила Ханнак.

— Да, пока, — пробормотала Эран.

— Пока? — Ханна подняла брови. — Что ты имеешь в виду? Надолго ли это?

— На год, — ответила Эран.

— На год?! О Боже, дорогая моя! Что ты собираешься делать? — ужаснулась Ханнак.

— Я пока не решила. — Эран смутилась.

— Но ты должны решить! Все, что касается медицинских расходов, плата за школьное обучение, продукты питания, одежда, страховка? Чем взрослее ребенок будет становиться, тем больше это будет стоить. Ты не хотела бы продать этот дом и купить поменьше? — спросила Ханнак.

— Я не владею этим домом, я просто снимаю его… — ответила Эран.

Мрачный голос Эран затих. По словам Ханнак, картина становилась очень неприглядной. Но, бесспорно, она знала, о чем говорила.

— Снимаешь? Так ты даже не имеешь никаких акций? Хорошо, меня это не касается. Мне больше не наливать, Дэн, я и так говорю слишком много! — заявила Ханнак.

Лицо Эран выражало беспокойство.

— Пожалуйста, продолжайте, госпожа Лоури. Я хочу знать, чего мне ожидать.

— Возможно, будет лучше, если я промолчу, — сказала Ханнак.

— Пожалуйста. Я должна знать! — попросила Эран.

Ханнак взглянула на Дэна и Аймир.

— Хорошо. Я не хочу, чтобы Аймир думала, что она ничем не радовала меня. Но она была и большой ответственностью… В идеале ребенок должен иметь двух родителей, они должны разделять работу по уходу за ним, потому что это — двадцать четыре часа в день, семь дней в неделю! На Рождество, на днях рождения Аймир, на школьных вечеринках и спортивных соревнованиях, первый танец, первое свидание… мне было настолько грустно иногда смотреть на нее, будучи совершенно одной. Мне всегда хотелось, чтоб ее отец мог все это видеть. — Ханнак вздохнула.

Эран пристально взглянула на Аймир, не замечая, как Ханнак переглянулась с Дэном.

— Я не думала обо всем этом, — призналась Эран.

— Не думала? Скажи, Эран, сколько тебе лет? — спросила Ханнак.

— Двадцать. — Эран смутилась.

— Двадцать! Мне было в два раза больше, когда я родила Аймир. И даже тогда мне было очень трудно справиться без ее отца. Я не хочу казаться занудной, Эран, но я должна тебя предупредить, что воспитание ребенка требует много внимания — неумелость может плохо сказаться как на ребенке, так и на матери. Следуй моему совету и запомни одну вещь, — начала Ханнак.

— Да, госпожа Лоури, что это? — спросила Эран.

— Интересы ребенка. Ты всегда должна учитывать интересы ребенка. Всегда! — Ханнак строго смотрела на девушку.

Эран кивнула, покусывая губу, совершенно растерявшись:

— Я буду помнить это…


— Тхан, сделай мне одолжение, — попросил Бен.

— Конечно, Бен. Что ты хочешь? — спросил Тхан.

— Я хочу, чтобы ты пригласил Эран. Пригласи ее на эту вечеринку, на Новый год, — сказал Бен.

— Ладно… Но почему бы тебе не пригласить ее самому? — спросил вьетнамец.

— Думаю, тебе будет легче ее убедить, — ответил Бен.

Тхан улыбнулся и одновременно вздохнул. Усилия Бена восстановить дружбу с Эран были часты и искренни, но они не приводили к успеху. Дело было не в том, что Эран была сердита или как-то ожесточена, просто она не могла все это принять. Ничего не было хуже простой дружбы для женщины, все еще так сильно влюбленной. Поэтому Эран и предпочла окончательный разрыв.

Без большой надежды Тхан позвонил ей, и был ошеломлен, когда ему ответил некий голос. Мужчина, судя по акценту, был ирландцем.

— Минуточку, я позову Эран, — сказал он.

Как только Эран взяла трубку, у Тхана пропало желание разговаривать с ней.

— Бен собирается устроить вечеринку в своей новой квартире и хочет, чтобы ты пришла. Там будет много интересных личностей, — сказал Тхан.

— Спасибо, Тхан, но я проведу эту ночь с друзьями. Мы уже все обговорили, — ответила Эран.

— Возьми друзей с собой, — предложил Тхан.

— Нет, мы уже заказали столик в ресторане. Так или иначе — спасибо, — сказала Эран.

Она отказалась так твердо, что Тхан даже не пытался спорить. Но он подумал, что Бен захочет, чтобы ему рассказали как можно больше.

— Кто эти твои друзья? — спросил Тхан.

— Они из Ирландии. Ты их не знаешь, — сказала Эран.

— Жаль, что мы не познакомимся, — заметил Тхан.

— Мне тоже, но так будет лучше. Пожелай Рани счастливого Нового года, — сказала Эран.

— Что передать Бену? — осторожно спросил Тхан.

— Передай, что его пианино пропадет, — ответила Эран.

Тхан подавленно повесил трубку и направился к Бену.

— Плохие новости. Эран не приедет, она встречается с друзьями, — сказал он.

— Какие еще друзья? Кто они? — удивился Бен.

— Она не сказала, но милый ирландский голос ответил на мой телефонный звонок, — буркнул Тхан.

— Ирландский? — переспросил Бен. — Кто бы это мог быть?

— Эран мне ничего не объяснила, — мрачно сказал Тхан.


У Бена была потрясающая вечеринка, как Эран и ожидала: об этом сообщалось в новостях. Но она ждала, пока Аймир, Дэн и Ханнак приедут из Ирландии, чтобы поделиться новостями.

«Более чем двести человек собралось в новом доме рок-звезды Бена Хейли… среди них — продюсер Майлс Ирвинг, менеджер Кевин Росс, лирик Кельвин Хагс, публицист Джессика Хантер и ди-джей Гевин Сеймур…»

Были помещены их фотографии, а также снимки, сделанные в самый пик кутежа, когда люди размахивали бутылками и целовались. Создавалось такое впечатление, что у Кевина и Джессики был страстный роман. Но, конечно, они были только хорошие друзья — так звучал заголовок под фотографиями.

«Только хорошие друзья: Бен Хейли и актриса Саша Харвуд вместе на его вечеринке», — прочитала Эран.

Эран никогда не слышала об актрисе по имени Саша Харвуд, но знала, как они себя называли — лондонские девочки, которые делали карьеру, посещая вечеринки. Несомненно, путь Саши был ярко освещен широкой улыбкой, мини-платьем, длинными ногами и блеском черных волос. Эран где-то уже видела ее…

Внезапно Эран вспомнила! Девочка, которая проделала путь через толпу, чтобы поцеловать Бена, в ночь, когда они делали пробную запись!

Бен не ответил ей тогда. Но он отвечал теперь, его глаза, уставившиеся на нее, его руки, которые обнимали Сашу, сказали все. Если Саша была только хорошей подругой, то она, Эран, — глухим Бетховеном!

Так вот почему он пригласил ее не лично, а через Тхана! Чтобы похвастаться Сашей и показать, что он наслаждается свободой, не сожалеет о своем решении и не собирается его менять? Слезы наполнили глаза Эран, когда она смотрела на фотографию, и ей все стало окончательно ясно.

Как много, задавалась она вопросом, потребуется времени, чтобы согреть ее дом? Чье душевное тепло это сделает?

В течение двадцати минут или больше Эран сидела с газетой на коленях, плача и задаваясь вопросом, сколько еще фотографий она увидит в последующие годы. Будет ли на них эта Саша или она — только новая модель на 1980-й?