Бен говорил с такой детской интонацией, что Эран невольно улыбнулась:

— Олли говорит так каждый день: «Я больше не буду».

— Я серьезно. Я так обожаю тебя… все остальные ничего не значат! Я только имел в виду, что ты можешь экспериментировать, а не то, что я хочу, чтобы ты это делала. — Бен путался в своих объяснениях. — В любом случае, я сегодня здорово поработал, носа никуда не высовывал.

— Много сочинил? — сдержанно спросила Эран.

— Да, порядочно, я думаю, тебе это понравится, — сказал Бен.

Эран была очень довольна, когда Бен отдал ей листок бумаги и пошел ставить чайник. Вчерашние наработки были приведены в порядок, и многое добавилось; с первого взгляда было заметно, что Бен хорошо потрудился. Музыка пока еще была хаотичной, но в ней чувствовалась определенная направленность. Внезапно Эран очень захотелось исполнить эту музыку и услышать, как он поет, услышать пульсирующие, ритмичные слова песни.

Когда Бен вернулся с чаем. Эран уже попробовала сыграть на гобое и не обратила внимание на угощение.

— Давай репетировать, — велела она.

Бен послушно взял листок со словами, дважды прочитал их, а затем пропел их, следуя мелодии гобоя, прикладывая руку к уху.

— Стоп, стоп, это такт не звучит, выпадает! — сказала Эран.

— Да нет же. — Бен отнял руку от уха.

— В нем всего три такта — пересчитай еще раз, — велела Эран.

Это продолжалось часами. Часы и часы споров, бесконечных препирательств. Эран наконец поняла корень его перфекционизма: Бен просто не соглашался ни на какой компромисс. В слова внесли много перемен, но музыка почти не изменилась. А ведь это была простая песня в сопровождении фортепиано! Можно себе представить, на что это будет похоже, если когда-нибудь дело дойдет до аранжировки: да любой музыкант, если не все сразу, просто излупит Бена кулаками! Адреналин подпитывал его, но Эран была полностью измотана, как будто пробежала марафонскую дистанцию.

Вот поэтому и их отношения так медленно развивались. Бен работал без устали, оттачивая произведение столько времени, сколько было нужно, признавая все свои недостатки, критикуя их, пока не доводил вещь до совершенства.

И все, что у них пока получилось, было наброском, из которого, как надеялась Эран, что-нибудь выйдет.

— Ты доволен? — спросила она.

— В этом контексте — да. Но я понял, насколько у нас мало опыта. Нам предстоит еще столькому научиться, — вздохнул Бен.

— Да, но нам надо рассчитывать силы. Не то мы просто умрем, — заметила Эран.

— Я могу заниматься так всю ночь, — сказал Бен.

— Тебе не надо вставать на работу в семь утра. А завтра вечером у меня занятия. Давай продолжим на следующий вечер, — сказала Эран.

Бен вдруг обратил внимание на то, что Эран выглядит очень усталой, бледной, чуть не падающей с ног от изнеможения.

— Ты сделала свою работу. Слова классные! Остальное я могу сам закончить… Спасибо, что вытерпела мои заморочки. Давай я отвезу тебя домой, — сказал он.

На этот раз Эран была даже рада уехать, и, усаживаясь на мотоцикл, неожиданно поняла, что мало кому удастся вынести все его выходки и претензии. Если они когда-то и будут жить вместе, ей потребуется колоссальный запас жизненных сил!..

Впервые песня, названная «Неприкаянность», была исполнена в день Святого Валентина перед собравшейся в ресторане публикой, сплошь состоящей из влюбленных парочек. То, как песню приняли, стало для Бена и Эран настоящим уроком. Очень быстро слушатели дали исполнителям понять, что в такой романтический вечер, посвященный любви, они не собираются слушать песни протеста: они предпочли бы что-нибудь более чувственное и нежное.

Эран с ужасом наблюдала, что слушатели как-то быстро утратили внимание к песне и стали переговариваться между собой: впервые Бен потерял контакт с публикой.

Это был ужасный момент для Эран, она была потрясена, просто не могла смотреть, как Бен допевает песню, оскорбленный и игнорируемый публикой. Зная его характер, Эран ожидала, что он сейчас вскочит на ноги, захлопнет крышку пианино и выйдет прочь с презрением — или, что еще хуже, скажет что-нибудь грубое в адрес публики и потеряет работу.

Неожиданно Бен прекратил играть. Под его пристальным взглядом собравшиеся притихли, почувствовалось какое-то напряжение в зале. И затем, к ее бесконечному удивлению и облегчению, Бен снисходительно улыбнулся и произнес:

— Ну что, вам не нравится?

Некоторые из постоянных слушателей виновато промямлили, что нравится, но Бен покачал головой и искренне рассмеялся:

— Ладно, будем плыть по течению. А как вам вот это понравится?

Он подмигнул и заиграл в медленном темпе импровизацию на тему «Странник в ночи». И сразу же ситуация изменилась, романтическая атмосфера была восстановлена, снова все были на его стороне. Только Эран одиноко сидела за своим столиком и еще целый час ждала, когда он сможет к ней присоединиться.

— О Бен, это катастрофа, — сказала она, когда он подошел.

— Ты расстроена? — спросил Бен.

— Конечно. А ты? — Эран взглянула на него.

— Подожди минутку. — Бен встал, подошел к бару и вернулся с бутылкой вина в одной руке и с розой в другой.

— Ну, давай улыбнись, — сказал он.

Эран с усилием раздвинула губы в улыбке.

— А теперь поцелуй меня, — велел Бен.

Это было нетрудно. Неожиданно Эран стало легче.

— Мне хотелось умереть. А тебе? — спросила она.

— Сначала — да. Пока я не понял, в чем дело, что идет не так. Дело не в песне. Дело в ситуации! Я завтра снова ее спою… в общем, это был интересный момент. Меня это научило, как справляться с такой ситуацией, — сказал Бен.

— Ты отлично справился, — неожиданно Эран рассмеялась и подняла бокал. — За тебя, Бен. Молодец!

По тому, как резко Бен поднял свой бокал и выпил залпом вино, Эран почувствовала, как он напряжен.

— Все, баста, я уж думал, мне конец, — сказал он.

По его словам можно было судить, что он впервые обескуражен, потрясен напряжением этого концерта.

— Когда все уйдут, споешь еще раз? Только для меня? — спросила Эран.

— Да ты не захочешь слушать, — сказал Бен.

— Нет, я хочу ее послушать, я хочу послушать тебя, — настаивала Эран.

Когда зал опустел и вино было допито, Бен вновь сел за фортепиано и сыграл с такой эмоциональной силой, что Эран была потрясена. Рани и все гости давно ушли, но официанты, которые убирали столы, замерли и слушали, застыв на месте. Когда он закончил, раздались такие аплодисменты, что Эран поняла: Бен был абсолютно прав — единственная проблема с дебютом песни была в том, что они неправильно выбрали время. Ее снова услышат и непременно оценят!


В апреле Бен устроил невероятную суету вокруг дня рождения Эран — ей исполнялось восемнадцать. Он договорился с другом, чтобы тот присмотрел за прилавком на рынке в этот день, а сам Бен смог отправиться с Эран в деревушку в Катсволде. Девушке никогда прежде не приходилось бывать в английской провинции. Она попросила Бена ехать помедленнее, чтобы насладиться окружающими пейзажами. В глаза бросались заметные отличия от пейзажей Ирландии: безукоризненное состояние аккуратных домов, благоустроенные дороги со всеми необходимыми указателями. Несколько раз они останавливались, чтобы восхититься тюдоровских времен коттеджами, великолепными садами и прямоугольниками церквушек. Они казались Эран необыкновенно привлекательными, а внутри все было надраено до такой степени, что девушка видела свое отражение в медных табличках, всем существом ощущая спокойное достоинство тщательно поддерживаемых традиций.

Но и следов достоинства не было в тех восторженных воплях, которые вырвались у Эран, когда они подъехали к таверне, куда Бен пригласил ее на ленч: их столик на террасе был украшен дюжиной надувных желтых шариков. Так вот почему он спрашивал, какой у нее любимый цвет! Даже тюльпаны в вазе были желтые — милый сюрприз, который привел ее в состояние истинного восторга.

— О Бен! — только и повторяла она.

— С днем рождения, любимая, — нежно сказал он.

Любимая? В самом деле? Эран показалось, что это действительно так, пока они сидели за столом, медленно ели и долго обсуждали две последние песни и свои планы на лето, которое должно было принести много перемен.

— Я не могу работать на двух работах после того, как стала заниматься твоей карьерой. Бен, и ты тоже больше не можешь работать официантом. Мы свалимся от истощения. Я хочу записать эти две песни и пустить их по нужным людям, по радиостанциям и студиям звукозаписи… а тебе надо сосредоточиться на написании песен и репетициях… И нужна аппаратура: микрофоны, усилители, соответствующая акустика… — говорила Эран.

— У моих друзей полно аппаратуры, я могу взять ее напрокат. Я могу поискать работу получше, в каком-нибудь более приличном месте — в ночном клубе или в ресторане при гостинице, — сказал Бен.

— Хорошая мысль. Никогда не известно заранее, кто из публики там может оказаться. Но я не могу решить, что делать… — Эран запнулась.

— Почему бы тебе не бросить дневную работу? Если у меня будет более оплачиваемый вариант, я заработаю достаточно для нас обоих. Ты всегда можешь подзаработать, торгуя на рынке, но у тебя будет гораздо больше времени. К тому моменту у тебя уже будет диплом, — предложил Бен.

— Да… дело лишь в том… — Эран замолчала.

— В чем? — спросил Бен.

— Я не хочу подводить Холли. И я буду скучать по ребятишкам, — призналась Эран.

— В самом деле? — Бен улыбнулся.

— Да, ты же знаешь, я очень к ним привязалась, ко всей семье. — Эран вздохнула.

— Но у тебя буду я. Мы будем жить вместе, — сказал Бен.

Жить вместе! Бен готов к этому, он хочет иметь с ней общий дом?!