Яна Мелевич - Знай, что я люблю тебя

В него вцепились, точно голодная свора собак, издания и блогеры во всемирной сети, желая знать кто, что и чем живет. А заодно о личной, покрытой тайной за семью печатями. Потому такой ажиотаж на выставке – возможность увидеть, впервые услышать и узнать ответы на свои вопросы.

- Так, прекрати жевать! Вот я тоже ела, мне врач потом диету назначила! – Кира быстро отобрала у Раисы пятый эклер, проигнорировав жалобное хныканье. Маленькая блондинка оправила складки платья, отодвигая блюдо с пирожным подальше.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Я не могу, все время на сладкое тянет, - грустно проводив взглядом сладости, взяла с подноса заботливо принесенный официантом сок.

- Девчонка поди, - хмыкнула Кристина Радова, оглядывая фигуру Раисы. Пятый месяц пошел, а живота почти не видно благодаря удачно подобранному фасону платья греческого стиля. Просто, удобно и невероятно красиво. – Хотя вот по тебе с твоим ростом вообще прибавку в весе не видно, - озадачилась

- Грудь стала больше, - проворчала Рая, одергивая алую ткань, оглядывая просторный зал, по которому переговариваясь, передвигались звезды эстрады, политики, чиновники и именитые люди мира моды, переходя от фотографии к фотографии. Заметила Марка с Настей, улыбнувшихся ей. Немцов поднял бокал шампанского в приветствии, получив ответный кивок.

- Прям Яричка наш так расстроился, - хохотнула Лана, отпивая из бокала, - не успел из больнички выскочить, уже орал, как мартовский котяра, что соскучился по любимой своей.

- Как конченый идиот под окнами твоей квартиры, - хмыкнула Алла, вызвав общий смех.

- Зато как романтично-о-о, - вздохнула Кира, жмуря глаза и нащупав руку мужа, стоящего рядом. – Правда Паш?

- Чего? – обернулся Кенар, отвлекаясь от разговора с Сергеем, посмотрев на жену сверху-вниз. – Ты, о чем?

- Говорю: Ярик романтик. К Раечке нашей с цветами на балкон пятого этажа взобрался, дабы предложение сделать, в любви признавался, - ее тон сменился на мрачный, а взгляд на недовольный. – Вот ты мне, когда цветы в последний раз принес, что сказал? «На вот веник, только в спальне не ставь, я от них чихаю!», - передразнила невозмутимого Пашу, чья рука обвила талию супруги, прижимая ту к себе крепче.

- Так ведь реально чихал, - ответил, с мурлыканьем наклонившись, дабы ткнуться носом в шею девушки, вдыхая ее аромат.

- Ничего хорошего, кстати. Потом опять ментам два часа в управлении доказывали, что мы не домушники, - буркнул Сергей, почувствовав руку Кристины на своей груди.

- Но ведь романтично же было, - снова выдала Кира, пихнув шутливо Кенара в бок. – Мне бы так сделал.

- Не-е, мне до подвигов Тасманчика еще косячить и косячить, - ухмыльнулся Канарейкин, вызывая новый взрыв смеха.

Раиса хотела уже возмутиться за шутки над женихом, но внезапно погасший свет, затем музыка из установленных колонок привлекла внимание людей к импровизированной, сооруженной специально для сегодняшнего вечера сцене, освещаемой софитами. А с ней фигуру в черном смокинге, держащую микрофон. Тысячи пойманных женских вздохов, шепотков, завистливых взглядов мужчин. Удивительная красота, привлекающая внимание каждого в зале. Наверное, этот мужчина смотрящий сейчас только в ее сторону, находя в толпе да темноте Раису даже с такого расстояния, всегда будет одним взглядом заставлять сердце замирать на доли секунд. И с каждым днем влюблять в себя сильнее.

- Дамы и господа, я рад приветствовать вас на своей первой выставке, организованной при поддержке моих верных друзей, журнала «Гламур» и его главного редактора – Ноны Вербицкой! – он подошел ближе к ступенькам, ведущим на сцену, помогая стройной женщине взойти на сцену, придерживая ее руку. В жесте ничего лишнего, лишь джентельменская помощь, а в улыбке и взгляде скорее благодарность, чем нечто большее, как бы ни старалась пресса рассмотреть там что-то личное.

- А он хорош, - Раиса услышала голос отца, вставшего рядом. Чуть повернув голову, заметила мать Ярослава и свою собственную, стоящих близко друг к другу, будто старые подруги и улыбнулась.

- Теперь не выхухоль? – спросила весело, поймав смешинки во взгляде подполковника Кошкина. Мужчина качнул головой, усмехаясь.

- Всегда выхухоль. Но еще сын, которым очень горжусь, - мягко произнес, по-отечески улыбнувшись. Он смотрел на Ярослава, перечисляющего благодарности и пожимающего руки иностранному фотографу, чье имя Раиса забыла, хотя очень пыталась запомнить. Она все также мало понимала в искусстве, хоть честно пыталась разобраться. А он всегда только смеялся, качая головой, по третьему кругу объясняя принцип золотого сечения на снимках. Поднесла сложенные ладони к губам, любуясь им на сцене, забыв обо всем вокруг.

- Прежде, чем мы начнем торжественное открытие, я бы хотел показать вам кое-что важное, - проговорил Ярик, стоило Ноне отойти в сторону. Она кивнула одному из рабочих, выключивших свет всюду, заставляя людей ахнуть. – Не пугайтесь, это лишь на несколько минут.

Повсюду, на натянутых ранее белых полотнах, на стенах появлялись один за другим снимки. Цветные, черно-белые. Рая поднесла ладонь к губам, ошарашенно оглядываясь. Каждая фотография – сладкое воспоминая о счастливых минутах вместе. Там в квартире с красками, за завтраком, на улице и парке. Себя саму не узнала сразу, поражаясь гамме чувств, что они передавали. Следок счастливая мордочка Пуси, вызвавшую умиление и смех. Важный, толстый кот Сникерс, Канарейкины и Радовы, Лана, Немцовы, ее собственные родители, Инга – затем десятки счастливых влюбленных людей с улицы, просто парочки в метро.

- Любовь – одно из самых сильных чувств. Говорят, что она может разрушать целые города и империи. Но еще способна созидать, дарить жизнь, дарить желание просыпаться по утрам ради человека, которого любишь, - его голос чуть сорвался, дрогнув от воспоминаний, накрывших с головой и Ярик усмехнулся в микрофон шумно. – Однажды я пытался уйти, остаться в темноте да неведении, но куда бы не пошел, не смог бы оставить позади ту, что любил и которую едва не потерял. Потому эту выставку я посвятил целиком и полностью женщине, сумевшую растопить лед в моем сердце, ради которой теперь могу сказать четко без уверток: знай, я люблю тебя. Говорил, говорю и буду продолжать повторять из года в год, изо дня в день даже там на небесах. Любите и будьте любимыми. Помните, что любовь – это не только страдания, боль да ссоры. Это прощение, совместные ужины, теплые объятия в самый лютый мороз. Это вторые шансы и миллионы возможностей, подаренных тем, кто по-настоящему в вас верит. Будьте счастливы, а я объявляю начало нашего праздника, который, надеюсь, вам понравится!

Он закончил на одном дыхании, опуская микрофон, почувствовав, как сердце бьется бешено в груди. Включившийся свет осветил лица присутствующих, многие из которых едва сдерживали слезы, а другие внезапно осознали присутствие своих вторых половинок, робко касаясь рук, шепча на ухо приятные слово, обнимая, целуя, смеясь на произнесенную шутку или кивая в ответ. Они смотрели на фотографии, проникаясь этой атмосферой. Вот оно – признание. Разве можно мечтать о чем-то еще на данном поприще?

Почувствовал руку Ноны, забирающую у него микрофон и удивленно посмотрел на улыбнувшуюся женщину, кивнувшую в сторону, где среди гостей стояла Раиса.

- Иди к ней, Ярослав, - произнесла мягко, а Тасманов не стал раздумывать, шагнув к ступенькам, быстро спускаясь, пересекая зал. Лишь на секунду бросил взгляд на стайку девушек. Одна из них опустила ресницы, предвкушая момент, когда Ярик подойдет к ней, дабы позвать на танец, который объявила Нона со сцены. Да только красивый, холеный блондин лишь весело улыбнулся, пройдя мимо прямо к той, что стояла в отдалении от всех.

- Это еще кто? – выдохнула девушка, ошарашенно уставившись на темноволосую красавицу, рядом с которой Тасманов вовсе казался сказочным принцем.

- Не знаю, но такое ощущение, что я вижу финал какой-то сказки, - отозвалась ее собеседница.

- Опять хвостом помотал, да? – проворчала Раиса, смахивая набежавшие слезы с глаз, обвивая руками его шею, прижимаясь крепче к Ярославу, ощущая скользнувшие по талии руки. Вокруг не было никого и ничего. Только они вдвоем, а остальной мир где-то за гранью их личной территории, на которой они медленно двигались в танце.

- Ай, что за слова такие, Рысенок? – ухмыльнулся Ярик, касаясь губами кончика носа девушки. – С каждым месяцем ты все вреднее.

- Так сам виноват, нечего улыбаться всем подряд.

- Сказала женщина, у которой такой нескромный вырез!

- Да это очень скромное платье, - фыркнула девушка, невольно улыбнувшись, забираясь пальцами в светлые волосы. – Но мне очень нравится, как ты ревнуешь, - промурлыкала в губы, прежде, чем Тасманов успел возмутиться.

Он не слышал ни шуток Кенара насчет несдержанности некоторых гиен, ни возмущений отца Раи, смеха матери, фырканья Сергея. Смеха подруг Раисы, щелчков фотоаппаратов и завистливых вздохов мужчин, ворчливых шепотков дам.

Отныне и навсегда балагур, весельчак и бабник Ярослав Тасманов жил, дышал только ради одной женщины.

Это должна была быть свадьба века. Сказочная, наполненная волшебством ожидания. Никаких поездок на экзотические острова, как в случае с Канарейкиными. Никаких пышных приемов, как у Радовых. Самая настоящая свадьба: выкуп, дурацкие шутки, тамада, лимузин, белое платье, Загс и фотосессия.

Но Ярослав Тасманов не был бы собой, если бы планы его что-то не нарушило. Все началось с заказа торта. Раиса хотела большой, красивый свадебный торт. Несмотря на то, что после приема их жизнь в какой-то мере стала публичной, все равно жаждала полного соблюдения традиций, пусть как это в прессе обзовут. Тем более в сентябре самое время устраивать свадьбы, пусть даже в конце. Еще ни холодно, но уже не жарко. Единственное, что омрачало – тяжело протекающая беременность девушки и постоянные наблюдения у врачей. Ни о какой работе судебным приставом тут уже речи не шло. Пришлось уволиться, попрощавшись с дружным коллективом, пригласив правда всех на свадьбу. Сам Тасманов, занятый теперь творчеством расстроился не сильно. Точнее он совсем не расстроился, после приема так вовсе, позволяя девушке полностью занять себя подготовкой к «ванильной» свадьбе, как ее называл Кенар. С последним им предстояло открытие под руководством Анны и Инги пункта помощи жертвам, пострадавшим от насилия. Одного из первых, способного дать кровь, обеспечить жильем и впоследствии работой да лечением тех, кому некуда идти. Идея принадлежала именно Ярославу, он озвучил ее сразу после празднования на торжественном ужине в ресторане Павла «Баболовский дворце», получив полную поддержку друзей да родных.