Максим знал, как дочь не любит, когда трогают ее вещи, потому и прибирался на ее столе. В следующий раз Соня бардака не допустит.

«А это что? Фу, дамский роман…» Он взял в руки книгу, лежавшую сверху. На обложке была изображена красивая парочка, слившаяся в поцелуе, на заднем фоне — рука с пистолетом. Любовь‑кровь. И называется соответственно — «Я и Ты». А кто автор? Некая Марго.

Ни фамилии, ничего. Псевдоним, наверное. Марго… Максим перевернул книгу, чтобы почитать аннотацию, и вздрогнул. В первый момент ему показалось, что это галлюцинация.

На обороте книги, рядом с аннотацией, было фото Риты Булгаковой. Риты, его бывшей… соученицы. Прошли годы, но она как будто не изменилась — он узнал ее сразу, мгновенно. Она! Конечно, старше, не девочка, а взрослая дама уже, но эту особую, суховатую стать, эту белобрысую масть даже годы и десятилетия не могли из нее вытравить. Все тот же задорно вздернутый нос, пронзительные голубые глаза, те же губы. Наверное, когда Рита станет совсем старухой, даже тогда, в морщинах и пигментных пятнах, со складчатой, как у черепахи, шеей, с нимбом седых жиденьких волосенок, она все равно останется той самой Ритой Булгаковой, узнаваемой с первого взгляда.

Марго. Ну да, а кто же она еще! Маргарита Булгакова. Наверное, постеснялась свою фамилию на книгах выставлять. Фамилия же у нее особенная, знаковая… Хотя, наверное, не стеснение это было, а гордыня ее, Риткина, которую тоже ничем не вытравить. А вот, господа, меня по одному имени величать можно… Я Марго, и этого довольно. Ее, Риткина, королевская спесь!

Максим почти не вспоминал Риту. Иногда, по случаю, она вдруг всплывала в его памяти. Во сне несколько раз приходила, было дело. Но никакой ностальгии в тех воспоминаниях не присутствовало, скорее наоборот — Максим испытывал облегчение, что Риты в его жизни нет. Он все тогда сделал правильно.

А она, выходит, стала писательницей… «Гм. Никогда бы не подумал. Какая из нее писательница… Хотя дамские романы сочинять — особого дара не надо. Но она и не из последних, выходит. Какая‑никакая, а известность у нее есть. Удивительно, что я раньше о Ритке не слышал. Или слышал… Но откуда я мог знать, что авторша с претенциозным псевдонимом Марго и есть та самая Рита Булгакова! По телевизору ее, наверное, показывали… Хотя авторов нынче много развелось, на всех телевизора не хватит. Да и не смотрю я его…»

— Папа? — В комнату зашла Соня. — Пап, ну я же просила, не надо у меня вещи на столе трогать… Я потом найти ничего не смогу!

— Ты читаешь подобную макулатуру? — задумчиво спросил Максим, вертя в руках книгу.

— А что? — насупилась Соня. Брови у его старшей девочки были материны, Варины. Соня унаследовала от матери и роскошные брови, и рост, и сильные руки, но характер у нее был свой, особенный. Соня — восторженная болтушка, очень эмоциональная, живая. — Пап, это приличная книга. Там почти никакой эротики, больше о чувствах. Очень трогательная история, я прямо плакала…

— Дурочка ты моя, — ласково произнес Максим и поцеловал дочь в лоб. — Лучше бы ты классику читала, Толстого с Достоевским.

— Папа, я классику всю прочитала! — возмутилась Соня. — А теперь что мне делать? Я люблю Марго, она очень… как это… пронзительно пишет.

«Я люблю Марго», — мысленно повторил Максим и на миг прикрыл глаза.

— О чем роман? — вздохнул он.

— О молодой девушке. Она любила юношу, но тот был очень честолюбивый и тщеславный, и поэтому он бросил ее ради другой девушки, у которой были богатые и успешные родители. Родители новой девушки помогли своему зятю сделать карьеру, и он стал известным человеком. А та, первая, очень страдала… У нее была несчастная жизнь, она не могла разлюбить его, своего первого и единственного. И эта любовь — как наказание и счастье для нее…

По спине у Максима побежали мурашки. Ему стало нехорошо. Физически нехорошо, а такое с ним редко бывало. Максим всегда кожей чувствовал неприятности.

— Соня, а как зовут героев? — быстро спросил он.

— Тут не сказано, пап. Просто — Я и Ты. С большой буквы. Я думаю, это авторский замысел такой, чтобы у главных героев не было имен. Чтобы каждая читательница могла представить на месте героини себя, а своего возлюбленного — на месте героя.

Максим осторожно вздохнул. Уже легче…

— …а еще пап, кроме любви, тут детективная линия. Очень захватывающе и интересно! У них у всех, у этих героев, была компания в юности. И одну девушку, по имени Лили, убили. У всех второстепенных героев, кстати, есть имена.

Лили… Максим не выдержал и расхохотался во весь голос. Лили!

— Пап, ну зачем ты смеешься… — огорченно продолжила дочь. — Собственно, главные герои потому и расстались, что героиню обвинили в смерти своей подруги. Доказать ничего не смогли, к счастью. В тюрьму не посадили, но всю жизнь на девушке висело клеймо убийцы. А кто убил — непонятно. Очень трагический роман. Обычно у Марго всегда хеппи‑энд, в каждом романе. И преступника ловят. А тут — нет. И герои несчастны, и убийцу не нашли. Я даже плакала…

— Лили… Бедная Лили! — Максим буквально скорчился от смеха. Но вместе с тем ему было жутко. О, вот они, призраки прошлого, вот когда и каким причудливым образом вылезли на свет божий!

— Папа… — растерянно прошептала Соня.

— Ничего… Не обращай внимания, — все еще содрогаясь от хохота, Максим обнял дочь. — Это нервное. Ты же знаешь, в каком напряжении я сейчас живу.

— Знаю… — вздохнула та. — А между прочим, Марго родилась здесь, в Видногорске. Теперь в Москве живет. Пап! У тебя же есть связи… Может, на тот дом, где она провела детство, повесить памятную табличку?

Максима чуть опять не скрутило от хохота. Совсем скверно! Но он усилием воли заставил себя успокоиться.

— Послушай, Соня, а дай‑ка мне эту книгу почитать! — весело произнес он. — Может, я правда ничего не понимаю в современной литературе… А заодно и отвлекусь.

— Отлично, папа! — просияла Соня. — Я уверена, Марго тебе понравится. Я у нее все‑все книги прочитала. Наткнулась на нее в книжном в прошлом году и буквально все — залпом…

— А что, много у нее книг?

— Я не считала… Двадцать или двадцать пять. Я их потом девчонкам раздала. Им тоже нравится… почти всем. И еще… я с Марго переписываюсь.

— Как — переписываешься? — снова ошалел Максим.

— У нее есть блог… У всех известных людей сейчас блоги, пап, и у нее тоже, — принялась важно объяснять Соня.

— Ты переписываешься в Интернете с какими‑то чужими людьми?!

— Папа! Ну ты за дурочку меня принимаешь, что ли! — обиделась дочь. — Я не под своим именем. И фото моего там нет. Я под ником. Мой ник — Утренняя Роса. А на аватарке, на картинке то есть — изображение травы с росинками. Никто не догадается, кто я и что я… И вообще, ни о чем таком, личном, я Марго не пишу. Мы больше говорим о ее книгах. Я поздравляю ее, если выходит очередной роман, я шлю ей открытки, я задаю вопросы о ее творчестве, и все такое прочее… О тебе там — ни гугу!

— Ой, Соня… ладно, буду надеяться, что ты разумная девочка, — вздохнул Максим, взял книгу и вышел. «Интересно, а Варя в курсе, какие книги читает ее дочь?» Можно было спросить у жены, но он не хотел бы ее тревожить. Скорее всего, Варя не в курсе. Она, конечно, человек сдержанный, больше в себе все держит, но если бы узнала о Марго, увидела книгу с фото на обложке (вот как он сегодня), наверняка бы обсудила эту проблему с ним, с мужем.

«Хотя… кто их разглядывает, эти дамские романы? Кто запоминает эти дурацкие названия, кто смотрит на фото авторов? Только те, кто эти романы читает. А Варя книг почти не читает. Ей некогда».

У себя в кабинете Максим перелистал книгу, особого криминала не нашел в ней. У Марго, к счастью, хватило мозгов, чтобы не называть своих героев именами реальных людей. Единственное имя из прошлого — Лили. Вернее, это была кличка ящерицы, которую держала когда‑то у себя дома Варя. Гм, Лили… Выходит, Ритка очеловечила игуану, превратила ее в человека, в девушку, в невинно убиенную жертву.

Варя и ее ящерица Лили. В романе был персонаж по имени Вера. У Веры сестра — Лили. Лили, девушку, убили, как убили когда‑то ящерицу. Бред.

Вера. Варя. Когда‑то, сто лет назад, Марго утверждала, что Варя тоже в числе подозреваемых. Возможно, это она придушила свою игуану. Но в романе Марго убийца так и не был найден.

Это что же получается? Марго до сих пор пытается разгадать тайну из прошлого? Или пытается оправдать себя, придумав историю с загадочным и неуловимым убийцей?

Да, все‑таки это сама Рита убила тогда игуану. Злая, мстительная девчонка, решившая уничтожить бедное животное.

«Я уж и забыл ту историю с игуаной, а Рита — нет. Теперь вот романы пишет!»

Это даже забавно. Прошло больше двадцати лет, а Рита все помнит. Рита — стерва. А слово «стерва» в первоначальном его значении — падальщица. Стервятник — тот, кто питается падалью. Вот так и Рита — все питается своим, давно умершим, прошлым.

К счастью, хоть мозгов у нее хватило, чтобы не обвинить напрямую Варю в смерти Лили.


С форума, на котором обсуждают любовные романы (ЛР).

Тема: польза любовных романов, или почему мы их читаем.


Гостья № 1: «Считаю, что ЛР помогают снять стресс, расслабиться. Не требуют особой работы мозга».

Гостья № 2: «В принципе, то же можно сказать о любой беллетристике (детективы, триллеры, ужастики). Но мне ЛР совсем не нравятся. Сюжет — либо сопли на глюкозе, либо поражает незамутненным идиотизмом. Язык… ну если даже встречается автор, владеющий словом, законы жанра диктуют соответствующую лексику и построение сюжета, а мне это неинтересно. Конечно, плохие писатели есть во всех жанрах, но если в иных я как‑то умудряюсь находить неплохую (на мой взгляд) литературу, то в ЛР — нет, не могу. Видимо, дело в самом жанре».