— Моя Белла! Добро пожаловать! — воскликнул Адриан Морло, выйдя в вестибюль навстречу Арабелле, и долго, нежно целовал протянутую руку, пока лакей снимал с гостьи плащ.

Она вопросительно подняла брови.

— Кажется, я перепутала день и час, милорд! Видимо, я приехала не вовремя!

В доме было тихо, а сам хозяин одет в простой костюм из алого бархата, отделанный мехом.

— Разве вы не приглашали меня отпраздновать Двенадцатую ночь, месье?

— Приглашал, — ответил герцог, — и, надеюсь, вы простите мне этот маленький обман, моя Белла, — кроме вас, других гостей сегодня нет.

— Месье! — с притворным негодованием воскликнула Арабелла. — Вы крайне безнравственный человек! Боюсь, вы испортите мою репутацию! Пожалуйста, велите подать мой экипаж! Я немедленно уезжаю!

— Не останетесь ли еще на секунду, моя Белла? Я отдам вам подарок. Надеюсь, он понравится. Несколько лишних мгновений не повредят вашей репутации, дорогая, — тихо сказал он, и Арабелла позволила себя уговорить и увести по широкой мраморной лестнице в маленький салон, где в камине весело плясал огонь.

— Я люблю подарки, — сказала Арабелла и добавила с тоской:

— О, мне так давно никто ничего не дарил!

— Я бы заполнил сюрпризами всю комнату от пола до потолка, — галантно ответил герцог, — если бы только вы позволили, дорогая.

На этот раз Арабелла непритворно залилась краской — комплимент герцога был искренним.

— У меня для вас тоже небольшой подарок, — объявила она и вручила герцогу маленький пакет, обернутый золотой парчой и перевязанный красивой шелковой лентой. — Вы должны развернуть его немедленно! — потребовала Арабелла.

Улыбнувшись, герцог развязал ленту и вытащил пару ярко-алых перчаток из тонкой флорентийской кожи, вышитых черными, янтарными и золотыми бусинами.

— Моя Белла, — пробормотал герцог, искренне тронутый, потому что знал: такие перчатки очень дороги, а доходы Арабеллы ничтожны. — Они очень красивы, и я благодарю вас.

— Я выиграла их в карты, еще до Рождества, — весело объявила Арабелла в ответ на невысказанный вопрос.

Адриан Морло рассмеялся.

— Для женщины столь непоколебимой добродетели вы удивительно быстро учитесь искусству выживания, — пошутил он и подал ей резную шкатулку из грушевого дерева.

Что в этой красивой коробочке? Может, этот подарок — символ отношения к ней герцога?

Странно неловкими пальцами Арабелла открыла золотой замочек и, подняв крышку, ошеломленно уставилась на великолепный квадратный рубин на филигранной золотой цепочке, лежавший в гнезде из белого бархата.

— Ox! — задохнулась она, не в силах пошевелиться и вымолвить слово.

Довольно улыбнувшись, Адриан Морло вынул кулон и застегнул его на шее Арабеллы. Рубин мягко мерцал в затененной ложбинке на груди, бросая красные отблески на светлую кожу.

Леди Грей, слегка повернув голову, взглянула на герцога.

— О, месье, — пробормотала она, — ничего прекраснее я в жизни не получала.

Глаза их неожиданно встретились; Арабелла увидела во взгляде герцога отчаянную, нескрываемую страсть.

— Ох-х, — снова вздохнула она, когда его губы коснулись ее губ в самый первый раз, заставив бешено биться сердце Арабеллы. Так давно она не испытывала этого ощущения! Как могла Арабелла забыть урок, который, сам не желая того, преподал Джейми Стюарт: между женщиной и мужчиной может существовать страсть без любви.

«О, святая Матерь Божья, — взмолилась Арабелла про себя, — дай мне сил быть твердой в своей решимости!»

— О Белла! Моя Белла! Моя маленькая драгоценная Белла!

Я должен овладеть тобой! Никогда больше не говори мне «нет», моя Белла! Я боготворю твою красоту! — страстно прошептал герцог, обняв ее за талию. Другая рука, скользнув за вырез корсажа, сжала полную грудь. — Ах, моя Белла! Я с ума схожу от любви к тебе!

Тонкие пальцы нежно ласкали упругий холмик, перекатывая розовый сосок.

— О месье! — тихо вскрикнула она, не пытаясь сопротивляться или отбросить настойчивую руку. — Мы не должны! Что подумает ваша супруга?

Не покажется ли она слишком застенчивой! О, только не это. Господи, только не это! Арабелла еле сдерживала рвущиеся с губ стоны. Его прикосновения обжигали, словно пламя.

— Клод-Мари в Нормандии, моя Белла. Я не люблю ее! Я тебя люблю! Это был брак по расчету, не больше. Дай мне еще раз губы, дорогая, — молил он.

Арабелла поняла, что не в состоянии отказать, несмотря на все благие намерения. Поцелуи Адриана опьяняли — безумные голодные поцелуи, от которых по спине пробегал озноб. Арабелла, однако, отдавала себе отчет в том, что, целуя ее, Адриан осторожно развязывает бархатный корсаж, и в конце концов нашла силы запротестовать, боясь, что такая внезапная податливость с ее стороны покажется герцогу подозрительной.

Откинув голову, Арабелла сжала его большие теплые ладони маленькими ручками и умоляюще прошептала:

— Это грех, месье! Вы ведь знаете, что грех!

— Признайся, что ты не испытываешь ко мне такой же страсти, как я к тебе! — бешено вскинулся он; в голубых глазах светилась решимость добиться своего любой ценой.

— Я… я… не знаю! — воскликнула она, прекрасно сознавая, что говорит не правду и он это понимает.

— Лжешь! — ответил он, и ярко-голубые глаза торжествующе засверкали.

Разорвав вырез сорочки, он сжал обнаженные груди и прошептал, прежде чем опалить нежную плоть жаркими поцелуями:

— Ты моя, маленькая Белла! Только моя!

Сердце Арабеллы бешено забилось. Она никогда не ожидала столь повелительного тона от сдержанного, воспитанного герцога.

Подняв голову, Адриан на мгновение прижал ее к себе и быстро, ловко развязал завязки юбок — наряд в одно мгновение оказался на полу. Герцог сорвал с Арабеллы то, что осталось от сорочки, и небрежно отбросил в сторону.

Теперь на Арабелле остался лишь сверкающий багровым огнем рубин. Пока герцог медленно расплетал ее косу, Арабелла думала, что ноги вот-вот подкосятся, но, к счастью, устояла.

Рассыпав ее волосы по плечам, герцог отступил на шаг и улыбнулся. Потом, подхватив ее на руки, пересек комнату и уложил перед камином на большой ковер из медвежьих шкур. Под страстным взглядом Адриана Арабелла залилась краской смущения.

— Мой Бог, — прошептал он, — ты само совершенство, моя Белла! В самых безумных мечтах не мог я себе представить столь восхитительной прелести.

И, отвернувшись, начал поспешно сбрасывать с себя одежду.

Арабелла, почувствовав нечто забавное в такой внезапной деликатности, украдкой наблюдала за ним, с усмешкой отметив, что колени Адриана Морло оказались немного узловатыми, хотя в остальном герцог был прекрасно сложен, строен и красив. Она правильно поступила, решив отдаться герцогу, — он непременно пошел бы на все, лишь бы ее добиться. До этого момента Арабелла не подозревала, как отчаянно Адриан хотел ее, потому что никогда не считала себя женщиной, доводящей мужчин до безумия… но ведь был еще и Джейми Стюарт. Почему же они все превращаются в отчаянных глупцов лишь при взгляде на нее?

Герцог лег рядом с Арабеллой, лаская обнаженное тело, осыпая поцелуями лицо, нежно улыбаясь ей.

— Я не причиню тебе боли, моя Белла, — с искренней любовью сказал он. — За эти месяцы я научился ценить твою чистоту, пусть даже это означает, что никогда мне не обладать такой прелестью… но больше терпеть нет сил. Я люблю тебя и заставлю себя полюбить.

— О, Адриан, — пробормотала Арабелла, впервые назвав его по имени, — что бы мы ни чувствовали друг к другу, это все равно грех.

«Осторожно, — подумала она, удивленная, что вообще еще способна мыслить, — нельзя дальше столь энергично протестовать, особенно сейчас, когда уже почти ему отдалась». Еще немного притворной скромности до того, как она позволит ему насладиться полной победой.

Она глубоко вздохнула.

— Моя Белла, — тихо сказал он, — жизнь так коротка, что тратить хоть одну драгоценную минуту зря — несомненно, преступление против Бога. Мы потратили бесплодно столько времени, но больше ни секунды! Я с ума схожу по тебе! Не будь твои принципы так строги, думаю, и ты призналась бы в том, что неравнодушна ко мне. Это правда?

— Ох, месье, — прошептала Арабелла, закрыв лицо ладонями.

— Признайся, моя Белла! Ты тоже любишь меня? — спросил он, осторожно отводя ее руки.

— Но если я разочаруюсь? — беспокойно спросила она, ловко избегая прямого ответа, хотя Адриан в своей настойчивости не заметил этого. — Я никогда не знала других мужчин, кроме мужа. Я не куртизанка, обученная искусству Эроса, Адриан. Ты преследовал меня много месяцев. Что, если реальность окажется не столь восхитительной, как предвкушение? Я пожертвую своей честью ради химеры!

— Ты очаровательна, моя Белла, — ответил он, снисходительно улыбаясь. — Твои губы словно первая летняя земляника, любовь моя. Когда я целовал их, чувствовал, как ты дрожишь от прикосновения. Груди твои — будто спелые налитые персики, плоды, достойные короля. Никогда я не смогу ими насытиться и буду ласкать, целовать и гладить каждую частичку твоего божественного тела. Клянусь, никогда ни в чем ты не сможешь меня разочаровать.

— Но если вы не дадите мне блаженства? — серьезно спросила Арабелла.

Она поняла: для того чтобы завоевать любовь герцога, нужно вести тонкую игру и не позволять ему обращаться с собой так, как с остальными. Самое глупое — просто отдаться ему. Он не должен быть полностью удовлетворен их отношениями, пока не уверится, что лучшего любовника не имела еще ни одна женщина. Эта связь не должна прерваться, прежде чем Арабелла получит необходимые сведения. Она неожиданно поняла, что задача предстоит нелегкая, но если все кончится хорошо — наградой будет Грейфер и возвращение домой, к маленькой Маргарет.

— Разочаровать тебя? — удивился герцог. Столь невероятная мысль ему, видимо, никогда не приходила в голову.

— Мой муж был искусен в любви, — искренне призналась Арабелла, — и дарил мне наслаждение. Однако я слышала, что далеко не все мужчины таковы. Разве это не так? — бесхитростно добавила она.