— Нет. Если мы поднимемся в течение следующих двадцати минут, все будет хорошо. Но я не очень хороший пловец. Ты должна научить меня, что делать.

— Я научу. Как только я освобожу тебя от костюма, начни дышать глубоко и медленно, выталкивая из легких весь воздух, затем вновь набирая полные легкие — и так далее. Дэниел говорил, это подпитывает кровь свежим кислородом. Когда мы будем готовы, ты должен в последний раз наполнить свои легкие, а затем держись за мой пояс, и мы поплывем. Сначала я поплыву вдоль твоего спасательного троса, а затем немного возьму на запад, чтобы мы оказались как раз под кормой корабля. Все это займет не более двадцати секунд. Мы поднимемся вместе, лицом друг к другу и держась за руки, чтобы не потеряться, если окажемся под корпусом судна. Когда мы будем подниматься, начни медленно выдыхать воздух, и продолжай делать это, пока мы не достигнем поверхности. На последних трех метрах я замедлю подъем.

К тому времени я сняла с него второй ботинок и начала осторожно разрезать ножом толстую резину гидрокостюма на ноге.

— Сзади на корме сеть свисает с перил вниз, — продолжала я, — и мы должны взобраться по ней незамеченными. Если мы сделаем это, дальше нас скроет холщовый экран и салон. Но потом… — Я посмотрела на него. — Потом я не знаю что, Чед.

— Потом, — тихо сказал он, — твоя работа закончится. У Оливера есть пистолет?

— Нет, он ему не нужен. Для устрашения он использует Жонжона с мачете, но все и так его боятся.

— Так. Я это подозревал, но я никак не мог предвидеть, что Фой предаст меня раньше, чем я выйду на поверхность. Какой я глупец!

— Ты подозревал?

— Надеюсь, я еще объясню все тебе позже, Кейси. Теперь дай мне нож.

Две минуты спустя он полностью освободился от костюма, сняв с себя толстое шерстяное белье, жилеты, и остался лишь в коротких подштанниках. Затем он опустился на колени возле меня, глядя мне в лицо при тусклом свете лампочки, и сказал:

— На случай, если не удастся выжить, мне нужно сказать тебе кое-что сейчас.

— Чед, милый, не трать время, тебе нужно три минуты глубоко дышать перед началом подъема.

— Еще одна минута ничего не решит, а это очень важно. — Он начал говорить быстро: — Я должен признаться, что я обманул тебя, Кейси. С моими долгами я не мог предложить тебе выйти за меня замуж, поэтому уговорил тебя выйти за меня фиктивно, но то была ложь. Я просто хотел удержать тебя. Я боялся, что ты влюбишься в кого-нибудь и я тебя потеряю. Я так сильно любил тебя, но скрывал это; я был счастлив, когда ты просто была рядом, как компаньонка. Это было лучшее, на что я мог рассчитывать. Когда ты впервые сказала, что можно отыскать золото, я не захотел этого — потому что если бы я заплатил долги, то необходимость держать игорный дом отпала бы; это был бы конец нашему браку по договоренности. Ну вот, теперь я сказал все. Я должен был признаться, что люблю тебя, прежде… прежде чем мы сыграем в эту смертельную игру с морем.

Я опустилась на колени рядом с ним и посмотрела ему в глаза, пытаясь осмыслить его слова, и тут по моему телу разлилось тепло, которое согрело нас в этой вечной холодной тьме. Внезапно фонарик на шлеме погас. Я отыскала наощупь его лицо и обняла его.

— О, Чед, любимый мой Чед, — прошептала я. — Я обманывала тебя точно так же, начиная с того вечера, когда ты застегивал на мне браслет.

— Кейси? — изумленно переспросил он. — Ты… ты тоже?

Я кивнула, не поднимая лица.

— Да. И больше не говори ничего.

Я повернулась к нему, отыскала его губы. Он обнял меня. Губы его были холодными и влажными; это был соленый, холодный поцелуй глубоко на дне моря, свидетелями которого были подступившая близко смерть и скелет, свисавший в углу с потолка. Но это был первый поцелуй любви, который я узнала, и я запомнила его до конца своих дней.

Я с усилием высвободилась из его объятий и оторвалась от его губ.

— Начинай глубоко дышать, милый, — сказала я. — Через три минуты мы идем на подъем.

Подъем был очень прост. Я нашла путь из останков корабля по тросу Чеда, а затем некоторое расстояние проплыла на запад. Он держался за мой пояс и отталкивался ногами от воды, как я его научила. Затем мы, держась за руки, заскользили наверх. Чеду я должна была казаться расплывчатым пятном, потому что у него не было очков, но я видела его отчетливо, видела, как он начал медленно выдыхать, пуская струи пузырьков изо рта и ноздрей.

Ярко-зеленый свет становился все интенсивнее. Я взглянула наверх — и увидела справа корпус парохода. Одно движение ногами — и мы идем правильным курсом, еще одно — и мы замедляем подъем. Затем мы тихо вышли на поверхность, не более чем в четырех метрах от кормы. Сеть все еще свисала с лебедки. Мы ухватились за толстый канат, чтобы отдохнуть на минуту. Именно тогда, когда я висела, ухватившись за канат, я увидела нечто, приведшее меня в состояние шока. В четверти мили от нашего парохода, приближаясь к нам на всех парах, была «Кейси»! Я точно знала, что она лежит на дне моря у Аа-Фасиль, в тысяче миль отсюда, но очертания шхуны, которую построил Дэниел, я не могла не узнать. Она шла без парусов, оставляя за собой тонкий след сероватого дыма, и единственным ее отличием от моей «Кейси» была голубая линия по борту судна. Я повернулась к Чеду, и мои глаза, должно быть, были круглыми от изумления, когда я прошептала:

— Это… это «Кейси»!

Он приблизил губы к моему уху и прошептал в ответ:

— Это Сэм, он действует по нашему плану.

Я пережила за это время все возможные эмоции: от страха до радости, поэтому мой мозг отказался осмыслить сказанное. Сэм идет к нам на пароходе, они с Чедом договорились — но это не вызвало ни радости, ни удивления, потому что больше мой бедный мозг отказывался воспринимать. Я ощущала лишь неясное облегчение. На «Лигурии» раздались крики. Пароход, идущий навстречу, слегка развернулся, нацеливаясь на наш нос. Теперь я видела на ее боку название «Мисс Эмма» — и мне вновь показалось, что я во сне. Я бы с наслаждением осталась в этом сне, если бы не тревога за Лайзу.

Наверху парохода сидел человек в рубашке и брюках и держал какой-то массивный предмет, поставленный между ног. Теперь до него оставалось лишь сотня метров, и я узнала Сэма. Другой человек стоял у руля, высокий мужчина в костюме цвета хаки, в коричневой шляпе. У человека была рыжеватая борода.

Полковник Браун. Я узнала его уже тоже без удивления. Возле меня Чед пробормотал:

— Бог мой, взгляни, кого взял с собой Сэм!

Я кивнула. Значит, этого не ожидал даже Чед. «Мисс Эмма» развернулась так, что стала носом к правому борту «Лигурии» в пятидесяти метрах от нее. Я слышала, как застопорили мотор, и «Мисс Эмма» встала на якорь.

Сэм заговорил через мегафон:

— Эй там, на «Лигурии»! Предъявите ваших пассажиров! Мистера Локхарта и двух леди!

Мы услышали голос Оливера, также усиленный мегафоном:

— Уйди с дороги, Редвинг! — Это был почти рев. — Мы поднимаем якорь! Уйди — или я утоплю тебя!

Я видела, как Сэм содрал с неизвестного предмета одеяло — и перед нашим взором предстало что-то металлическое на треножнике. В следующий момент послышался жуткий дробный гром, и щепки дерева посыпались с капитанского мостика. Над Сэмом поднялся дымок, он вновь взял в руки мегафон.

— У меня здесь пулемет «Максим», Фой. Давай договариваться. Так где же твои пассажиры? Золото — твое, можешь взять его себе, но мы пришли, чтобы взять на борт пассажиров.

Наступила долгая пауза. Затем вновь послышался голос Оливера, напряженный и нервный:

— Хорошо! Подожди только!

Чед прошептал:

— Он возьмет сейчас Лайзу в заложники. Давай скорее, Кейси!

Перелезть через корму, держась за сетку и толстый канат, было сравнительно легко. Никто с «Лигурии» нас не видел, потому что мы были за двойным экраном холста и салона. Но с правого борта, где они помещались, Сэм и полковник Браун не могли не заметить нас. В тот момент, когда Чед перепрыгнул через корму, он встал в полный рост и скрестил над головой руки. Это был сигнал Сэму, который тот, очевидно, понял, потому что он начал было поднимать свой мегафон, но сразу же опустил и повернул голову, говоря что-то полковнику Брауну.

Чед повернулся ко мне — и в его глазах я прочла то же отсутствующее выражение, которое было, как сказал Сэм, признаком концентрации мыслей.

— Ты говоришь, что Фой использует этого негра-полуидиота как пугало? — спросил он.

Я кивнула, и во мне начал расти новый страх — ужасный страх за Лайзу.

— Обеа… — тем временем говорил Чед. — Нам нужен знак колдуна-обеа. Ты говорила, они используют колдовскую мазь из крови и перьев. Это так?

— Да. — Я не могла понять, к чему он клонит.

— Срочно достань пучок перьев, Кейси. Там их много, в вольере. Перевяжи их какой-нибудь лентой, привяжи к пучку какой-нибудь груз. — Он поспешно снимал с веревки рубашку и брюки, которые я постирала. Я набрала несколько перьев, составила из них веер, прицепила к ним катушку, закрепляющую конец веревки, при помощи своей завязки для подштанников.

Внезапно я приросла к месту: голос Оливера звучал триумфом:

— Ну вот, Редвинг! Взгляни-ка и слушай внимательно! Локхарт мертв, а моя жена заперлась в своей каюте! Но с нами другая женщина, его сестра! Выкинь-ка свою пушку за борт! Если не выкинешь, я прикажу вот этому дебилу начать резать Лайзу Локхарт на куски! Ты слышишь? На куски!

20

Чед посмотрел в направлении «Мисс Эммы», поднял руку и несколько раз то открывал, то закрывал пальцы ладони.

Сэм сказал в мегафон:

— Послушай, Фой! Давай договоримся!

— Нет! Выкинь пушку за борт!

— Хорошо, хорошо. Мне нужно развинтить ее! Дай мне две минуты!