— Не ношу я мачете, мисс.

Я готова была снова сорваться на него, но сдержалась, увидев в его глазах тревогу. Он проделал долгий путь к Мониг и по верхней дороге горы Диаболо к железнодорожной станции в Эвартоне, потому что там ему дадут лучшую цену за тележку бананов, чем если бы он продавал их в Очо Риос или у залива Св. Анны.

— Ну ладно: нам не нужно ветку. Сними-ка откидной борт и привяжи его к оси веревкой. Когда мы поднимем тележку, он повиснет вниз и будет служить подпоркой — а мы станем осторожно опускать на него тележку.

Джозеф некоторое время размышлял, и наконец в его глазах зажглась надежда.

— Может, мы сможем это, мисс Делани, — проговорил он.

Задыхаясь от натуги, мы перевалили тележку на один бок и пытались опереть ее на подпорку, как я предложила, однако борт так и не подчинился нам, так что мы не смогли опереть на него всю тяжесть повозки.

— Ну, Джозеф, — задыхаясь, проговорила я, — подними еще повыше. Подпорка должна быть вертикальной.

— Верт? Как вы сказали, мисс? — с усилием пробормотал Джозеф.

— Прямой! Прямой от низу и до верху. Ты не можешь зажать его ногами? Ах нет, погоди! Ты вот-вот упадешь. О Боже! Опусти ее, Джозеф. Давай снова.

Мы опять опустили ось на землю. И руки, и блузка у меня были в грязи, и я подозревала, что я потерла грязной рукой лоб.

— Не волнуйся, — сказала я, еле переводя дыхание, но стараясь подбодрить его. — Потом получится. А теперь нам нужна веревка, чтобы заставить борт встать прямо.

Чей-то голос позади меня произнес:

— Хорошо сказано.

Я удивленно повернулась. В нескольких шагах от себя на красно-пегой лошади, которая была достаточно рослой для обычно невысоких ямайских лошадей, я увидела всадника. Он смотрел на нас с большим интересом. Видимо, он был здесь уже по меньшей мере несколько минут, а мы были слишком заняты, чтобы расслышать его появление.

На нем была красивая спортивная клетчатая куртка, белая рубашка, серые плисовые брюки, заправленные в сапоги для верховой езды. Позади была приторочена мягкая кожаная сумка. Шляпу он держал в руке. У него были весьма красивые черты лица и коротко стриженные каштановые волосы; он был чисто выбрит. На вид ему казалось лет двадцать пять. Глаза его были темно-серого цвета, и правый глаз наполовину прищурен, что придавало ему достаточно шутливый вид.

Тут Джозеф так странно охнул, что я в изумлении уставилась на него. Лицо его посерело, а глаза закатились. С огромным усилием он медленно повернулся спиной к незнакомцу, а затем встал с поникшими плечами. С того места, где я стояла, я явственно видела, как он разведенными в виде вилки пальцами тычет через плечо: то был старинный принятый в этих местах знак против дьявола.

2

Ужас Джозефа слегка уменьшился бы, если бы он имел с собой талисман оби — этакий рваный узел с перьями попугаев, гробовыми гвоздями, пылью с могильной плиты, кровью, яичной скорлупой и прочими вуду против обеа — человека, насылающего на него проклятие.

У меня едва ли было время подумать обо всем этом, так как всадник улыбнулся и проговорил:

— Позвольте поздравить вас с предпоследним усилием. Вы уже близки к успеху.

На минуту я позабыла о Джозефе. Я просто задрожала от негодования и тут же почувствовала, как мои брови сходятся на переносице. От этого я ощутила себя еще хуже, потому что мои брови были отнюдь не изящными, а когда я хмурилась, они дрожали, придавая мне весьма смешной вид.

— Я бы предпочла вашим поздравлениям — вашу помощь, сэр, — резко сказала я.

Незнакомец сжал губы и кивнул в знак согласия.

— А вы полагаете, что я смогу помочь? — дружелюбно спросил он.

— Чтобы помочь, не нужно ничего сверхъестественного, — ответила я вовсе не любезно.

Он вновь улыбнулся.

— Это верно. Но, если бы я помог, я бы лишил вас успеха, столь вами заслуженного. И мне претит мысль о том, чтобы испортить очередное достижение. — Он соскочил с седла, оставив шляпу на его луке, и принялся снимать куртку. — Меня зовут Чед Локхарт, приехал из Лондона. Я к вашим услугам.

Мой гнев испарился, когда я подумала, что незнакомец в принципе прав: мне было очень приятно, если бы наша с Джозефом попытка удалась.

— Доброе утро, мистер Локхарт. А я — Эмма Делани из Джакарандаса. Извините, что была резка с вами.

Он покачал головой и улыбнулся, расстегивая манжеты.

— Я заслужил это, мисс Делани. Боюсь, что часто мое поведение кажется окружающим странным. Любой порядочный мужчина без колебаний пришел бы к вам на помощь.

Тут мне пришло в голову, что если многие считают поведение мистера Локхарта странным, то это делает нас похожими, но я не высказала своей мысли вслух. Теперь мне было видно, что на его правом виске от брови к уху тянется тонкий белый шрам. Не былая ли рана заставляет его прищуривать один глаз, подумала я.

Закатывая рукава рубашки, он осматривал красивые заросли папоротника и орхидей, затем переведя взгляд на ослика, повозку, мою кобылу Дженни, которая в это время подошла понюхать его лошадь. Наконец, его взгляд остановился на мне. Глянув в сторону Джозефа, он спросил:

— Этот человек болен?

— Нет, просто расстроен. — Я указала на рассыпанные бананы. — Хороший товар, каждая связка считанная, и он рассчитывал добраться с ними до Эвартона.

— Каждая связка — считанная? — не понял мистер Локхарт.

— Это значит, что каждый стебель несет на себе по девять и более штук, так что он получит за них хорошую цену.

На первый взгляд незнакомец показался мне худощавым, но, когда он снял куртку, я увидела, что он жилистый и крепко сложен.

— Кажется, вы хотите-таки помочь, мистер Локхарт, и тем самым разделить наш успех.

— Я просто не осмеливаюсь вновь навлечь на себя ваше осуждение, мисс Делани, — жизнерадостно ответил он, — но я должен предупредить вас, что я — излюбленная жертва злобной Судьбы.

Я была потрясена.

— Что вы имеете в виду?

— То, что если более удачливый парень просто-напросто поднял бы эту тележку и поставил колесо — вполне может случиться так, что, если Чед Локхарт поднимет ее, тут же отлетит другое колесо. Однако посмотрим: может быть, Судьба находится нынче в добром настроении, а не в злобном. Иногда она бывает причудлива в своих прихотях. — И с этими словами он пошел вперед. Прежде чем я успела окликнуть Джозефа, он уже согнулся, подлез под тележку, приподнял ее, так что ось поднялась как раз на нужный уровень.

Я позвала:

— Джозеф!

Джозеф медленно повернул голову бросил испуганный взгляд через плечо. Однако даже не пошевелился. Я быстро подошла, взяла колесо, вкатила его в нужную позицию, затем опустилась на колени возле мистера Локхарта так, чтобы втулка колеса наделась на ось. Мне пришлось только слегка приподнять колесо, а затем прикрутить.

— Теперь можете опускать, мистер Локхарт. Благодарю вас.

— Прекрасно. — Он осторожно опустил тележку, поднял чеку и плотно пригнал ее при помощи камня. Мы вместе ввели ослика между оглоблей и запрягли.

— Ну, теперь можешь снова загружать, Джозеф, — сказала я.

Джозеф обернулся, опустив глаза и начал энергично подбирать связки бананов, укладывая в тележку. Бросив на него озадаченный взгляд, незнакомец отошел и стал отстегивать флягу с водой.

— У меня в сумке есть полотенце и туалетные принадлежности, мисс Делани, — сказал он. — Может быть, вы хотите умыться?

Я взглянула на свои грязные руки.

— Буду весьма рада, — ответила я.

Он дал мне кусок мыла, полил воду мне на руки, подождал, пока я намылю руки, полил еще воды, чтобы я могла смыть мыло, и подал полотенце.

Затем я оказала ту же услугу мистеру Локхарту.

Джозеф взобрался на повозку и взял в руки поводья. Он все еще выглядел глубоко подавленным. Искоса глянув на нас, он хрипло сказал:

— Хочу поблагодарить вас, мисс Делани, — и также хозяина.

Затем он прищелкнул языком, и повозка заскрипела по дороге. Я знала, что мистер Локхарт, который приехал из Англии, вряд ли поймет акцент и неправильное произношение Джозефа, поэтому повторила:

— Он благодарит нас за помощь.

— Я понял. Он говорил на пиджин-инглиш, но я знаком с этим диалектом.

— О, вы, видимо, жили некоторое время на Дальнем Востоке?

— Всего несколько лет, главным образом в Гонконге и Шанхае. — Он убрал бутыль с водой и туалетные принадлежности. — Я удивился, когда Джозеф назвал меня «хозяином». Это слово на китайском пиджин-инглиш означает человека очень высокопоставленного.

— Здесь оно означает то же. Вместо английской пословицы «Только кошка может смотреть на короля, когда захочет» здесь бытует такая: «У черного есть свобода — смотреть на хозяина, когда захочет».

Он рассмеялся.

— Вы так хорошо это сказали. Но я все еще не понимаю, отчего этот человек так высоко вознес меня и отчего он был так огорчен.

— Он был более чем огорчен, — ответила я. — Он был испуган вашим прищуренным глазом. О, Боже мой, наверное, я опять показываю дурные манеры — но я просто не знаю, как об этом сказать по-иному. Думаю, тетя Мод сказала бы на это, что мне вообще не стоило об этом говорить.

Он опустил рукава рубашки и посмотрел на меня с дружеским любопытством.

— Я лично предпочитаю ваши манеры манерам тети Мод, и уверяю вас, что я не обижен ни в малейшей мере. — Внезапно он усмехнулся: — Наверное, этот бедняга вообразил, что я сглажу его?

— Совершенно уверена, что так. Вероятно, он поедет сейчас к колдуну и заплатит ему деньги, чтобы снять сглаз.

— А закон позволяет такого рода деятельность?

— Нет. Практиковать религию вуду — непозволительно, но местные жители делают это тайно и редко бывают разоблачены. О, позвольте мне помочь вам с манжетой. — Я видела, как он застегнул один манжет, но никак не мог поймать другой.