— Я уверена, что у тебя прекрасно получится, дорогая. Чед обычно встает после полудня, затем завтракает. Может быть, ты будешь так добра кормить его завтраком? Завтраки у нас весьма просты. Обычно я в это время возвращаюсь из агентства и готовлю ему яичницу с беконом или почками, тост и кофе. Но я надеюсь, когда ты войдешь в курс дела, будешь готовить завтрак за меня. Ты умеешь управлять экипажем?

— Она очень хорошая наездница, — улыбнулся Чед, — и, надеюсь, крепко возьмется за поводья, когда начнет помогать тебе в агентстве, Лайза. Это успешный, но не слишком выгодный бизнес, а все из-за добросердечия сестры. Большинство агентств такого рода берут за услуги сумму, равную заработной плате за первый месяц, если они находят клиенту место, но Лайза…

— А ты — жесткосердечный вандал, Чед, — прервала его Лайза. — Ты тратишь время на богатых бездельников и понятия не имеешь, как трудна жизнь безграмотного ребенка, пытающегося найти место чистильщика сапог или посудомойки.

— Дорогая моя, все мои симпатии — на их стороне, и я прекрасно знаю, как им живется: я сам мыл бутылки после уроков в школе в Гонконге, когда мне было двенадцать, чтобы помочь семье выжить.

—..Пока я не выяснила, чем ты занимаешься, и не привела тебя домой за ухо!

— Как бы там ни было, мы оба познали крайнюю нужду. Я могу понять, что ты жалеешь людей, которые приходят к тебе в поисках работы, но почему ты так беспокоишься о людях, которые ищут себе прислугу?

Глаза Лайзы озорно сверкнули.

— Что бы ты там ни говорил, агентство всегда приносило доход… — Она повернулась ко мне: — Доход достаточный для того, чтобы нам жить комфортно, и платить ренту, и позволить Чеду заниматься своими делами. Квартирная рента у нас меньше, чем должна была быть, но это потому, что дом принадлежит Сэму Редвингу, а он настаивает на том, что ему выгодно, чтобы за домом кто-то присматривал.

— Я не знала, что это его дом.

Я вспомнила, как мистер Круз на острове Сент-Энтони намекнул, что больной американский джентльмен — личность довольно состоятельная, а позже Сэм Редвинг оплачивал все связанные со мной расходы по кредитному письму на сумму в тысячу фунтов. Интересно, что же за профессия у мистера Редвинга и как так случилось, что они выросли вместе с Локхартами, но я не задала этих вопросов. Время само ответит на них, а сейчас пыталась припомнить, чему учила меня Мэй в кулинарии.

Мы вышли из ресторана в четверть третьего, как раз вовремя, чтобы Чед успел довезти нас через пустошь и Гринвичский парк на пристань к отправлению катера.

Неосознанно, я уже решилась доверить свою судьбу Лайзе, поэтому, пока экипаж нес нас через зеленые луга, я находилась в расслабленном состоянии. Страхи и тревоги прошлого были забыты, и я с энтузиазмом впитывала первые впечатления: звуки и виды страны, которую едва помнила.

Несколько мальчишек возле пруда играли в крикет, используя доску, прибитую к палке, в качестве биты. Двое сорванцов что было духу бежали по траве, чтобы запустить самодельного змея, и рваные ботинки спадали с них на бегу. Двое солдат шествовали под руку с молодыми женщинами. Большие и маленькие экипажи катились по дорогам. Мы свернули в Гринвичский парк, проехали мимо Королевской Обсерватории. Я вспомнила, что где-то здесь условно проходит Гринвичский меридиан, нулевая линия долготы, от которой отсчитывается деление глобуса на восточные и западные долготы; однако я не стала задавать этого вопроса. Я наслаждалась своим спокойствием, и даже ожидание ответов доставляло мне удовлетворение: я наблюдала и впитывала впечатления, предоставляя всему свершиться в свое время.

Лайза тронула мою руку.

— Взгляни на меня, Кейси. Ты больше не боишься неизвестного.

— Нет. Это было так очевидно?

— Не думаю, что много людей знало это. Просто я одарена — или проклята — слишком чувствительным восприятием. Сейчас тот испуг исчез из твоих глаз, и я так счастлива.

Чед проводил нас на борт речного парохода и пообещал встретить на пристани в шесть часов. Я была очарована получасовым путешествием вверх по Темзе и вертелась, как заводная, боясь что-то пропустить, особенно когда мы проплывали под Тауэр Бридж и Лондон Бридж, а затем под мостом Ватерлоо. Наконец, мы причалили к пристани Вестминстер. Здесь Лайза наняла кэб, и уже через двадцать минут мы поднимались по Риджинт-стрит.

Следующие два часа прошли как в тумане: мы переходили из магазина в магазин; Лайза поражала и восхищала меня. Там, где продавец был вежлив и предупредителен, она и сама была воплощенная любезность. Но если вдруг какая-то женщина морщила носик при виде моих поношенных платьев или укороченных штанишек, Лайза изменялась прямо противоположно: голубые глаза становились ледяными, язычок был острым как нож.


— Это большое преимущество, — сказала она мне, когда мы выходили из магазина, в котором купили два платья, — иметь опыт жизни в Гонконге и Китае. Здесь не торгуются, как там, но зато я приобрела там умение держаться уверенно, чтобы добиться выгодного для себя результата. О Боже, я все еще говорю так же поучительно-высокомерно, как только что с продавщицей. — Она усмехнулась и взглянула на мальчика, которого наняла везти покупки на ручной тележке. Позже она заплатила ему двойную цену против условленной — к его огромному изумлению.

Мне всегда казалось, что Кингстон — большой— и многолюдный город. Теперь, глядя на Лондон с реки, я поняла, что Кингстон легко затерялся бы в небольшом его уголке. Тротуары были заполнены людьми, дороги — лошадьми и экипажами всевозможных видов. Наконец Лайза решила, что мы приобрели уже достаточно платьев для меня. Мы находились на Пиккади-ли. Оказалось, что взять кэб невозможно. Ни одного кэба не было поблизости. Автобус столкнулся с подводой на Пиккадили-Сёркас, и движение было остановлено дорожной полицией, пока не расчистят проезжую часть. Лошади и экипажи стояли вплотную друг к другу, так что нам приходилось отталкивать животных, чтобы пробраться между ними. С мальчиком, который толкал впереди себя тележку с нашими покупками, мы пробирались к Пол Мэлл. Там Лайза перехватила кэб у джентльмена, который только что нанял его. Она закатила глаза и патетически приложила руку к голове, будто была в крайнем изнеможении.

— Нам, женщинам, следует использовать все свои преимущества, — провозгласила она, когда мы ехали к Вестминстеру, погрузив наши свертки и коробки на противоположное сиденье. — Мужчины — неосознанно эгоистичные существа, Кейси, и если испортить их вседозволенностью, они примут все как должное. Я всегда была осторожна с Чедом, чтобы его не испортить, и умоляю тебя последовать моему примеру. В то же время я ненавижу женщин, которые относятся к мужчинам высокомерно. Я никогда не позволяла себе указывать Чеду, что он должен, а что не должен делать, вне зависимости от того, что я чувствую. — Она некоторое время что-то обдумывала, а затей добавила: — Так же я веду себя с Сэмом Редвингом.

В ее голосе прозвучала какая-то нотка, которую я не могла объяснить, поэтому быстро взглянула на нее, но Лайза уже смотрела в окно, так что я не могла прочесть ее выражения лица.

Когда мы причалили к берегу в Гринвиче, наступили сумерки и зажглись фонари. Мальчик с парохода нес наши свертки. Чед, увидев нас, приподнял шляпу, и его добродушная улыбка, казалось, предназначалась и мне, так же как и его сестре. Он помог нам сесть в экипаж, погрузил наши покупки, и через пять минут мы были дома.

Горничная Мег уже приготовила чай, который мы с удовольствием выпили, а затем мы с Лайзой приготовили простой обед из тушеной баранины, цветной и брюссельской капусты и картошки, которую сварила Мег, пока Чед ездил нас встречать.

К восьми часам Мег убрала со стола, помыла посуду и ушла домой. Мы с Лайзой сидели в гостиной и пили кофе, когда из своей комнаты вышел Чед. Я слышала, как в ванной лилась вода, и увидела, что он свежевыбрит, переоделся в красивый серый костюм и рубашку.

— Я еду на станцию, Лайза, — сказал он. — Ты будешь здесь завтра или в доме останется Кейси?

— Я пришлю Кейси из агентства, чтобы она приготовила тебе завтрак, Чед. Теперь она знает что и где у нас в кухне. Но она хочет начать работать в агентстве без промедления.

— Превосходно. Тогда увидимся завтра вечером. — Он нагнулся, чтобы поцеловать ее в щеку, затем обернулся ко мне: — А мы с вами, Кейси, увидимся после полудня. Надеюсь, вы будете у нас счастливы.

— Вы и представить не можете, что я чувствую. — К моим глазам неожиданно подступили слезы. — Это будто… будто проснуться в раю. Я убеждена, что ваша сестра — самый прекрасный человек в мире, — проговорила я.

— О, замолчи! — пробормотала Лайза. Чед пожал плечами.

— Предполагаю, что у нее есть свои плюсы, — снисходительно ответил он.

Когда Чед ушел, Лайза с любопытством посмотрела на меня.

— Мне кажется, что ты не задала еще ни одного вопроса, Кейси.

Я сонно улыбнулась ей.

— Просто я так счастлива здесь. И мне не хочется показаться любопытной.

— Какая чепуха, дорогая. Если ты собираешься стать членом нашей семьи, будет лучше, если ты будешь знать о нас все. Это произойдет постепенно, разумеется — или не совсем постепенно, потому что я порой бывала очень болтливой, но сейчас я тебе расскажу о Чеде. Он теперь идет пешком к станции, чтобы успеть на поезд к Черинг-кросс, а потом он пойдет в клуб и будет играть в карты на деньги до утра, сделав перерыв на обед там же, в клубе. Утром он сядет на самый ранний поезд из Черинг-кросс и приедет сюда около шести часов. Он сразу же ляжет в постель и проспит до половины первого.

Я поставила свою чашку и сказала:

— Понятно. Значит, он захочет завтракать около часа дня?

— В час дня — это будет прекрасно. А теперь пойдем в твою комнату и разберем покупки. Должна признать, что для готового платья они вполне хороши. — И она вздохнула. — Как бы я желала иметь такую же прекрасную фигуру. Уверена, что на завтрак я съела вполовину меньше, чем ты — но каждый грамм, поглощенный мною, превращается в излишние килограммы. Впрочем, все ерунда. Думаю, тебе нужно снова примерить это голубое платье, Кейси. Мне пришла в голову идея слегка изменить его у пояса.