Прозоров, облаченный во фрак, с цветком в петлице и Маргарита в пене кружев и облаке тюля стояли перед аналоем. В руках они держали зажженные свечи, которыми их трижды благословил священник, как символ супружеской любви.

Марго пыталась слушать батюшку, но мысли ее путались, слова молитвы ускользали. После этого молодые обменялись кольцами, освященными на алтаре. Прозоров быстро надел на маленький пухлый пальчик Марго кольцо, а она замешкалась и от волнения чуть не выронила кольцо жениха. За обручением последовало венчание. Батюшка молил Господа благословить этот брак и ниспослать на вступающих в него Свою небесную благодать.

На голову жениха и невесты как знак этой благодати были возложены венцы. «Господи, Боже наш, славою и честию венчай я!» – трижды благословил их священник и стал читать Послание апостола Павла, а затем Евангелие. Маргарита искоса наблюдала за Платоном Петровичем и видела, как глубоко проникают в его душу слова Священного Писания о таинстве брака. Она снова попыталась внимательно слушать, но волнение мешало ей.

Маргарита обвела глазами алтарь, с икон которого на нее смотрели суровые лица Христа, Богоматери и святых. Но в этот момент они показались ей радостными и торжественными. А когда запел хор, ей почудилось, что грешная душа ее воспарила в пространстве храма, наполненного ароматом свечей и ладана. Потом они пили вино из одной чаши в знак того, что с этих пор они должны жить единодушно, деля вместе и горе и радость, и вслед за священником, который пел «Аллилуйя», трижды обошли вокруг аналоя, знаменуя тем самым духовную радость и торжество.

Обряд закончился, батюшка поздравил новобрачных и от своего имени, после чего Прозоров пригласил его отобедать за свадебным столом.

Стали подходить с поздравлениями и другие гости. Первыми к новобрачным приблизилась чета Гривиных. Варвара оставалась растерянной и смущенной. До последнего момента она надеялась, что отец образумится. И вот теперь Маргарита, Маргоша, ее детская подружка, девчонка на посылках – госпожа Прозорова, ее мачеха.

Как говорится, прошу любить и жаловать! Во время обряда Варвара не спускала глаз с новобрачных, отмечая про себя каждое движение, каждый взгляд, пытаясь убедить себя, что это несерьезно и ненавсегда, что она, дочь Варя, все равно вернет свое безраздельное господство в отцовском сердце. Однако ревнивый взгляд отметил, что венчальный наряд невесты оказался намного дороже и роскошней, чем ее собственное платье. А блеск подаренных женихом бриллиантов дразнил своей роскошной красотой. Молодые женщины поцеловались и сдержанно улыбнулись. Гривин же постарался как можно проникновенней посмотреть в глаза своей новой родственнице и как можно значительней поцеловать ручку, обтянутую прозрачной перчаткой, на которой теперь гордо красовалось обручальное кольцо. Молодые вышли на паперть. Здесь их приветствовали работники мастерских и их жены, бросавшие под ноги новобрачным цветы. По распоряжению Прозорова нищим раздавали щедрое подаяние, а всем работникам было поставлено угощение и выпивка за здоровье хозяина и его молодой жены. С колокольни полился радостный перезвон, весело сияло солнце. Весенний ветер затрепал и закружил фату, грозя сорвать ее и унести прочь. Платона Петровича охватило такое щемящее чувство радости, которое он не испытывал уже давно. Он подхватил жену на руки и под восторженный гул собравшихся двинулся к нарядному экипажу. Украшенная лентами лошадь заржала и ударила копытами.

– Смотри-ка, бессловесная тварь, а людскую радость тоже понимает! – заметил кто-то в толпе.

Гости расселись по местам и тронулись в имение.

Нет нужды говорить, что свадебный стол поразил своим великолепием, уставленный всевозможными кушаньями и изысканными напитками. Когда поутихли стук ножей и вилок, звон бокалов и гости опустошили свои тарелки, в соседней зале раздались звуки иного рода. Это настраивали инструменты приглашенные из Петербурга музыканты. Прозоров первым поднялся и помог Маргарите управиться со шлейфом и фатой. И хозяева, и гости проследовали в зад для танцев. Как только Прозоровы показались в распахнутых лакеем дверях, оркестр на секунду замолк, а потом понеслись нежнейшие звуки вальса. Первыми в этом танце полагалось быть молодоженам. Маргарита знала, что ее муж прекрасно справляется со всеми танцевальными па, хотя и не любитель балов.

Сама же она, сопровождая Варю на званые вечера и балы, танцевать умела и любила, но ей редко удавалось это продемонстрировать окружающим.

И вот теперь представился такой замечательный случай! Они поплыли по залу, взметнулись пышное шелковое платье невесты и кружева нижних юбок, закружилась невесомая прозрачная фата.

Уверенная и прямая стать Платона Петровича и пленительная изогнутая фигурка его жены составляли замечательное зрелище. Вдвоем они напоминали собой многочисленные парные статуэтки из фарфора, столь популярные в домах в это время. Варя, когда отец и молодая мачеха прокружились мимо ее кресла, подавила в себе рыдания и хотела развернуть свое кресло прочь от этого упоительного зрелища. Ей невыносимо было видеть то, что она так любила и чего лишилась навсегда. Дмитрий понял чувства жены и помог откатить кресло к стене, чтобы не мешать начавшимся общим танцам.

Было уже за полночь, когда усталые от угощения и веселья гости стали расходиться по комнатам. Новобрачные первыми покинули бал и удалились в дальнюю укромную часть дома, где Платон Петрович распорядился приготовить две комнаты для себя и своей жены. Сюда не долетали звуки и ничьи любопытный взгляд или нескромное ухо не мешали молодым. Маргариту раздевала горничная Настя, бойкая девушка, взятая Прозоровым по хорошей рекомендации.

Настя искренне радовалась за свою молодую хозяйку, ей очень хотелось обсудить с Маргаритой Павловной прошедшее событие, но она понимала, что сейчас барыне не до разговоров. Настя энергичными движениями расчесывала медную копну волос хозяйки, когда в комнату быстро вошел Прозоров. Марго вздрогнула, ей показалось, что муж даже не постучался. Платон Петрович выразительно кивнул горничной, и та, пожелав господам доброй ночи, тотчас исчезла.

Супруги остались наедине. Платон Петрович подошел к Марго, обнял и почувствовал дрожь ее тела.

– У кого тут зубы стучат от страха, так что за дверью слышно, а? – пошутил он.

Марго не ответила и только прерывисто дышала. Прозоров чуть отступил и мягким движением смахнул тонкую сорочку с плеч жены. Та бесшумно поползла вниз, обнажая прекрасную полную высокую грудь с вишневыми сосками.

Молодая женщина смутилась еще больше и попыталась рукой скрыть свою наготу, но муж властным жестом отстранил это препятствие и прильнул страстным поцелуем к долгожданному сокровищу. Марго нерешительно обняла широкую и крепкую шею мужа, он поднял ее на руки и положил на широкую постель. Долго и с упоением покрывали нежное лицо и тело супруги его поцелуи, то жгучие, то нежные, то совершенно безумно сладострастные. Марго изнемогала от водопада ощущений. Но она знала, что главное испытание впереди. И когда муж осторожно раздвинул ее стройные белые ножки, она испуганно напряглась.

– Ничего не бойся, – прошептал он, – доверься мне, сначала будет чуть больно, и, может, и не очень приятно, но потом ты узнаешь рай в моих объятиях!

Марго вздохнула и отдалась во власть этих сильных рук и крепкого, как выяснилось, совсем еще не старого тела. Боль действительно пронзила ее, она вытерпела и не вскрикнула, позволяя новым ощущениям проникать все глубже и глубже внутрь своего существа.

Позже она почти не спала. Лежа с открытыми глазами в темноте, она вновь и вновь переживала произошедшее с нею. Сказать, что она действительно испытала невиданное блаженство, пожалуй, было нельзя, но муж объяснил ей, что все еще впереди, и ей хотелось в это верить. Одна только мысль досаждала своей неприятной назойливостью. А как бы все это могло быть с Дмитрием?

Наутро она открыла глаза и поняла, что в постели она одна. Пока Марго, потягиваясь, раздумывала над этим, появился Платон Петрович."

– Ты проснулась, моя ягодка? – нежно проворковал муж. – Как ты себя чувствуешь? – И он внимательно посмотрел ей в глаза.

Марго покраснела, ее смущали кровавые пятна на простыне и определенный дискомфорт, который она испытывала. Прозоров скинул домашний халат и собирался лечь с нею рядом, но его остановили округлившиеся глаза супруги. Взгляду молодой женщины невольно предстало все мужское великолепие, коим обладал ее благоверный. Оба нерешительно засмеялись, Марго нырнула под одеяло, но ей не удалось там спрятаться от новых любовных утех.

Из своей спальни новобрачные вышли поздно, утомленные и довольные. Варвара разливала чай и долго ждала отца и мачеху к их первому семейному завтраку. С завистливой досадой отметила она молодой блеск в глазах Прозорова и круги под глазами у Марго. Гривин тоже усмехнулся украдкой, наблюдая за тестем, а главное, за своей бывшей возлюбленной. Теперь он корил себя за свою осторожность, которая не позволила и ему отпить из этого живительного источника.

Марго перехватила взгляд Гривина, и ей почудилась скрытая опасность, которую в тот момент она не поняла. Вечером того же дня супруги Прозоровы уехали в Петербург, а оттуда в Италию, где было решено провести медовый месяц.

Глава двенадцатая

Но прежде чем уехать в путешествие, пришлось отдать дань светским формальностям и вытерпеть многочисленные визиты всевозможной родни, знакомых, друзей и приятелей обоих полов. А также самим делать визиты высокопоставленным господам, которым Прозоров хотел представить свою жену. Маргарита с честью выдержала экзамен на звание светской дамы, потому как и ее наряды, пошитые с великолепным вкусом, и умение вести беседу на самые разные темы, и походка, и движения – все говорило о том, что Платону Петровичу и впрямь повезло. Ко всему надо добавить, что молодая жена и домашней хозяйкой оказалась толковой. Вся прислуга первой ощутила на себе требовательный взор и голос новой барыни, который звучал то в кладовой, то на кухне, то в гостиной. Прозоров был доволен. Домашняя жизнь приобрела комфорт и новизну. Ему не хотелось покидать квартиры, и он с особым удовольствием возвращался обратно. В Петербурге после свадьбы супруги прожили несколько недель, и наконец, покончив со светской суетой и неотложными делами на фабрике, отъехали под яркое итальянское солнце. На вокзале их провожал Гривин, который оставался управлять всеми делами в отсутствие тестя. Вещи уже были отправлены в багажный вагон, даны последние указания, Прозоровы и Дмитрий томились на перроне в ожидании отхода поезда. Платон Петрович находился в приподнятом настроении, последний раз за границей он бывал очень давно, только с покойной матерью Варвары. Маргариту же утомили сборы и суета, она хотела поскорее сесть в вагон и наслаждаться убегающими за окном пейзажами. Гривин пребывал в легком раздражении, которое тщательно скрывал, его настораживала растущая прямо на глазах чувственность и теплота между Прозоровыми. Маргарита могла вырваться из чар их прошлой любви, а это не входило в его планы. Раздался долгожданный последний удар колокола, пассажиры поспешили в вагоны. Прозоровы тоже зашли в свое купе первого класса, поезд тихо поплыл, а Гривин долго махал вслед своей шляпой.