— Андрей, мне не нравится быть между молотом и наковальней. С одной стороны, твой отец заслужил любых потрясений, но с другой — он все-таки твой отец. Он может ошибаться, хамить и принимать неправильные решения, но все равно не прекратит быть тебе родным. Я поняла, что ты используешь меня и взываешь к моему чувству протеста, но это неправильно!

Я прищурился:

— То есть ты не будешь со мной встречаться от чувства протеста? Как так? Я, что же, зря такую стратегию выстраивал?

— Встречаться? — она будто бы изумилась. — Я не собиралась с тобой встречаться! Протесты протестами, но это уже слишком!

— Тогда встречайся со мной не от протеста. Просто так, потому что я классный. Ну или потому что влюбилась в меня с первого взгляда. Или вообще заяви, что начинать встречаться глупо, когда люди уже живут вместе! Вот этот вариант я готов обдумать.

Она выдала едва заметную улыбку, хотя очень того не хотела — но я-то видел!

— Андрей, ты сегодня целый день пытаешься мне в любви признаться? Или в чем?

Настроение упало. Ну, вот зачем так с брутальным героем поступать? Брать бедолагу и из себя выводить. Я развел руками:

— Пытаюсь, коли угодно! И не только сегодня, если уж на то пошло. Но ты только колючки выпускаешь!

Она отложила нож и рухнула на стул. Заговорила после паузы и очень тихо:

— Андрей, это слишком неожиданно. Я выпускаю колючки только по той причине, что не успеваю подстраиваться под обстоятельства.

— А на самом деле сгораешь от желания? — уточнил я с надеждой.

Таня бессердечно покачала головой:

— Не совсем так. Не буду врать и заявлять, что к тебе равнодушна. Но тебя не понимаю вообще, не доверяю тебе. Я вообще никогда не знаю, врешь ты или серьезен. Даже эти чувства — если предположить, что они есть — могут быть лишь следствием желания насолить отцу. Или удовлетворить спортивный интерес. Или еще чем. Тебя хоть кто-нибудь понимает?

— Ага, мама моя. Может, ее вызовем в качестве эксперта?

— Не надо, — слишком поспешно отказалась Таня. — В общем, я сначала разберусь в себе, на тебя посмотрю, а потом скажу, что обо всем этом думаю.

Я заинтересовался:

— Как близко смотреть будешь и сколько времени?

— Ну… неделю, наверное. Или больше. Откуда же мне знать?

Первый вопрос она осознанно проигнорировала, пришлось вернуть:

— Неделя — прекрасный срок. Если ты не собираешься держать меня на расстоянии вытянутой руки. Я вблизи лучше смотрюсь.

— Нет, — она опять улыбнулась и опять не смогла этого скрыть. — Дай мне немного времени. Я признаюсь тебе в кое-чем важном: я боюсь разрешить себе влюбиться, а потом крупно об этом пожалеть. И у моих сомнений предостаточно оснований — ты уж точно не самый простой персонаж моей истории, манипулятор, лжец, скорее всего — большой любитель женщин, да и твои эти войнушки с отцом… Нет, Андрей, мне требуются гарантии. Не от тебя их услышать, а самой понять — хочу я рисковать или самой дороже выйдет.

Я бы расхохотался, но у нее нож рядом и характер не самый милый. Влюбиться она боится, гляньте на эту перестраховщицу. Как будто я хотел! Или как будто она сама простой персонаж моей истории. Да будь хоть малейший выбор в этом вопросе, я бы себе ласковую блондиночку завел, которая от каждой моей шутки истерично ухохатывается, а от каждого взгляда принимает нужную позицию. Но я ей уже нравлюсь, хоть прямо этого не сказано. Нравлюсь, иначе никаких сомнений бы и не было. Ну окей, будем подстраиваться:

— Хорошо, рассматривай меня, Таня. Но сильно не тяни с этим делом, я лжец и манипулятор — если события не идут по моему сценарию, то я через себя перепрыгну, но изменю курс.

— Это угроза?

— Конечно. Вернемся к готовке, я не собираюсь с тобой ругаться. Вообще.

Совместный труд, говорят, сплачивает. Вот и проверим. У нас неделя на экспериментальный юмор, потом займемся делом.

— Андрей! — она все еще возмущалась непонятно чему. — Зачем так давишь? Или хочешь, чтобы я прямо сейчас ушла?

— Попробуй. Но я сильнее, предупреждаю сразу — буду применять физическую силу и связывать простынями. А ругаться с тобой не собираюсь. Вообще. Ты кабачок сегодня дорежешь?

Женщины не любят, когда их принуждают. Особенно такие, как Таня. Но если сейчас сорвется с места, то я сорвусь следом — стопудово. В процессе драки могут случайно и последние границы рухнуть, я только за. Да мне же только повод нужен ее к себе притиснуть и перейти уже к серенадам. Но она, вопреки моим ожиданиям, никуда не побежала, зато неприятную тему продолжила:

— Мы сразу с тобой неправильно начали, вот поэтому так сложно сейчас все понять.

Я перебил:

— Протестую! Начали-то мы как раз очень правильно. Мы продолжали потом неправильно, но начали… эх. Хоть это признай!

Она не признала, но немного покраснела и вернулась к нарезке.

Итак, неделя. Семь дней нервотрепки, когда Таня будет ко мне присматриваться.

Точнее, прислушиваться к собственным ощущениям — хватит ли силы воли меня оттолкнуть. Она не отстранялась — соглашалась вместе обедать, не избегала моего общества, болтала на любые темы. Теперь мы уже обсуждали и книги, и фильмы, и друзей, и увлечения, а не только работу. Но и не позволяла приблизиться, словно сама себя боялась. И еще я точно видел, что ей начинает нравиться это состояние — нравится мое внимание, моя покладистость; нравится, что я постоянно рядом, но притом я скорее псина на цепи с ограниченным радиусом действий. Не угроза ей, а сосед-добрячок бесполый. Если так и дальше пойдет, то мы и до френдзоны докатимся. Неделя ей нужна, ну да. Я же не виноват, что ближайшая пятница наступает чуть раньше.

Вошел в информационный отдел, сразу отыскал взглядом двух переругивающихся гениев. От них весь отдел стонал — эти два ботана могли очень нудно ругаться часами. А вот начальник отдела тихо добавлял: «Пусть ругаются. Они ругаются-ругаются, а КПД всех информационников фирмы между делом повышают».

— Александр, Михаил! На два слова! — грозно позвал я.

Они тут же одинаково поправили на носах очки, вжали головы в плечи, но поспешили за мной.

— Если вы о лаге программы, Андрей Владимирович, то должны знать — вина не моя! — Сашка затараторил первым.

И его закадычный враг подхватил:

— Ну конечно, не твоя! Если прогу левой пяткой писать, то лаги…

— Речь не о том, — я перебил нервно. А иначе попутно узнаю все об умственных способностях обоих. — Когда у вас день рождения?

Программисты переглянулись недоуменно. Мишка вопросил осторожно:

— То есть вы тоже считаете, что мы братья-близнецы? Многие почему-то так думают, но…

— Нет, я неверно выразился. Михаил, когда у вас день рождения?

— Ч… через полгода.

— А у вас? — я уставился на второго.

— В декабре… пятнадцатого.

— Значит, вы подходите, — уверенно выбрал я. — Александр, вы отмечаете день рождения в эту пятницу.

— Но… месяц же еще…

— Отмечаете в эту пятницу, — повторил я, раз он не расслышал. — Я все оплачиваю — клуб, выпивку, позовите своих друзей.

— Но…

— Можете не день рождения, придумайте любой повод. Идет?

— А вам-то это зачем? — додумался гений.

— Надо. От вас требуется только праздник в вашей компании в указанном мной клубе. С меня — кредитка на приличный лимит. Вам повеселиться нужно, я забочусь о своих лучших сотрудниках.

— Идет! — обрадовался Мишка.

Люди часто недооценивают ассоциативное мышление, но оно работает! На уровне подсознания создает правильный настрой. Или не работает… Вот и узнаю.

На Лену я вышел через Колю. Встретиться с ней без друга так и не получилось, а он своей хитрой рожей мне весь словарный запас заканчивал. Я собирался поговорить с ней честно, искренне — мол, Таню я отпускать не намерен, помоги. Но за меня почти все сказал Коля. Да так витиевато, заковыристо, что я в его пламенных речах стал выглядеть каким-то озабоченным романтиком со съехавшей от любви крышей. Не спорил, поскольку Лена впечатленно хлопала ресницами. И тоже согласилась помочь — она приведет подругу в нужное состояние, чтобы та сгорала от нетерпения и ожидала принца на белом коне. Меня то есть. Я не очень себе представляю магию женской дружбы, но мама посоветовала этот факт не игнорировать.

Последними в моем списке были отец и Георгий Константинович. Они вообще развеселились в баре и пообещали разыграть кого угодно. А потом вместе рванут на рыбалку, как только детей друг к другу пристроят. Кстати, папа Тани оказался намного сообразительней, чем сама она — он в личной жизни наводил полномасштабную перестройку. Пригрозил только, что если мы с Таней окажемся тормозами, то он нас дожидаться не станет — женится первым. И пусть молодым будет стыдно. Мой же отец хохотал на весь бар, распугивая посетителей.

Глава 26. Таня

Расстроило, что Лена сразу попыталась понять больше Андрея, чем меня. В среду мы выбрались с ней в кино, а потом засели в кафе. Там-то ей про последние события и рассказала — очень нужен был женский совет. Но Лена улыбалась задумчиво и качала головой:

— Танюш, а всех ошибок в жизни не избежишь. Может, вы до глубокой старости вместе проживете, а может, разбежитесь через месяц. Такие вопросы только опытным путем проверяются, никак иначе. Но ты ведь тоже влюблена в него, так почему бы не перейти уже к опытам?

— А я сомневаюсь в том, что «тоже»! Этого мерзавца сразу не поймешь!

— Или ты сомневаешься, чтобы дурой себя не признавать. Кстати, он вообще в курсе, что проституткой тебя посчитал?