— Я проверю, одаренный, — Юнкус успокаивающим жестом провел рукой по плечу своей невесты, дыхание которой от возмущения все более учащалось.

— Конечно, верховный, — склонил голову Серп. — Веселого праздника тебе и твоей любезной даме, — он шагнул в сторону, увлекая за собой Иви.

— Палачова подстилка! — прошипела разъяренная девица.

Кое-кто из горожан, с самого начала не без интереса следивших за напряженной беседой дам Юнкуса и палача, присвистнул. Иволга побледнела и прижалась к Серпу. Казалось, окружающие мигом перестали быть дружелюбными и глядели на нее кто нагло-оценивающе, кто презрительно-насмешливо. Помощник Вермея стремительно развернулся, в несколько шагов догнал удаляющуюся пару, заступил им дорогу.

— Так получилось, что я не только палач, но и чародей, прекрасная госпожа, — последние два слова прозвучали издевкой, ибо Серп окинул невесту верховного нарочито пристальным взглядом, и выражение его лица говорило, что увиденное отнюдь не вдохновляет. — Как и почтенный Юнкус, — последовал вежливый поклон в сторону чародея. — Я хочу поблагодарить тебя за науку, о верховный. Теперь мне известно, как ведут себя благородные девицы, появившиеся на свет в высоких палатах. Может быть, я сумею привить хотя бы малую толику утонченных манер Иволге.

Несколько человек поблизости не сдержали смеха. Невеста Юнкуса залилась краской от ушей до краев выреза своего богатого наряда. Она набрала полную грудь воздуха и уже приоткрыла рот, но верховный тихо проговорил:

— Суонна, успокойся. Веселого праздника, — кивнул Серпу с Иволгой и двинулся прочь, увлекая за собой рассвирепевшую девицу.

— Серп, спасибо, — голосок Иви дрожал. — Почему она такая злая? У нее ведь все есть. Было с самого рождения…

— Да что там у нее есть? Грудь плоская, косы тощие. И губы все сгрызены со злости и зависти. Не везет Юнкусу с бабами. А может, ему такая и нужна?

Иволга чуть порозовела и хотела спросить, правда ли подруга Юнкуса совсем-совсем не понравилась чародею, но вспомнила о куда более насущном вопросе.

— Как же ты расплатишься с портнихой?!

— Как-нибудь, — пожал плечами Серп, чье настроение значительно улучшилось после столкновения с верховным. — Золота Черена, наверное, хватит. Я бы и больше заплатил за такое удовольствие. На мозоль старичку наступил, даму, которой платье не подошло, увидел. И ты сумела достойно ответить. Впрочем, к этому пора бы мне привыкнуть, — с улыбкой обнял девушку за талию, теснее прижимая к себе. — Покажи-ка, где живет эта твоя мастерица. Я после праздника отдам ей деньги.

История с платьем неожиданно разрешилась быстро и легко. Когда Серп с Иви подошли к дому портнихи, Зира как раз собиралась отправиться на гуляния. Но, ради удовольствия во всех подробностях услышать о встрече с недобросовестной заказчицей, решила задержаться и пригласила парочку в дом. Муж ее, купец, был в отъезде, а дети давно жили своими семьями, так что беседе никто не мешал.

— Деньги свои оставь себе, — сказала женщина, когда рассказ был закончен. — О другом хочу тебя попросить, чародей. Мы с мужем, хоть на достаток и не жалуемся, за полные охранные чары на дом заплатить не можем. Еле-еле наскребли, чтобы от пожара и воров на десяток лет защититься. А я бы хотела, чтобы как у Иволги, пыли и грязи не было. Шить я больше люблю, чем метлой махать да тряпкой возить. Сделаешь?

— Сделаю, — кивнул Серп. — А ты хорошо подумала? Я в Мелге палачом служу. Если ни ты, ни муж тьмы не боитесь, Юнкус может прицепиться. Он ведь непременно проверит, как я расплатился.

— Муж ничего не узнает, — усмехнулась женщина. — Будет думать, это я по-прежнему спины не разгибая скребу и чищу. А верховный пусть только попробует недовольствовать! Я ему живо про штучки Суонны напомню! Ей, видите ли, цвет ткани разонравился. Сама же выбирала! Я сразу сказала, к ее коже и волосам такой оттенок не слишком подходит, так нет, уперлась! — Зира в возмущении хлопнула ладонью по колену. — И тьмой ты меня не пугай, чародей. Твою тьму Иволгин свет разгоняет.

Серп, не откладывая, навел требуемые чары, правда, сразу предупредил, что продержатся они недолго, от силы год-два. Длительную охрану должны были обеспечить напитанные силой очи полнолуния, которые чародей обязался установить в жилище.

— Если все чары со временем рассеиваются, как же тот мост, который ты строил через Льдистую? — спросила Иволга, когда они снова оказались на улице.

— Я его не строил, — пояснил Серп, про себя в очередной раз дивясь памяти птахи. — Строили его обычные люди, каменщики. Я ворочал камни. Поднимал с помощью чар в воздух, перемещал, куда просили, укладывал, придерживал, пока их закрепляли. Вообще-то, чародей может вечный мост в одиночку выстроить. Но для этого требуется отдать часть своей жизненной силы. На такое идут очень редко. Никому не хочется сокращать свой век. Говорил, правда, Кверкус про какие-то чары сердца. Мол, силой любви можно творить необратимую волшбу без ущерба себе. Но это, по-моему, сказки.

— Чары сердца… — повторила девушка вполголоса. — Красиво… — она немного помолчала, потом, к удивлению Серпа, сказала: — Нет, про любовь это не сказки. Она и обычному человеку может придать силы, о которых он не догадывался.

Чародей подосадовал в душе. Набралась птаха глупостей из крестэлевых книжонок. Печально видеть, что все эти выдумки могут сбить с толку даже того, кто сызмала знаком с подробностями взаимоотношений мужчин и женщин. Впрочем, пусть ее тешится, особенно сегодня. Еще успеет понять, что к чему, не глупа ведь.

Дальше день шел, как Иволга даже мечтать боялась. Серп оставил обычную мрачность, не скупясь, угощал девушку сладостями и другими лакомствами, которые нахваливали уличные торговцы, сам предложил сходить в порт, поглядеть на корабли. И хотя в наступающем предзимье их оказалось совсем мало, Иви все равно была рада. Она сумела рассмотреть каждый в подробностях, от кончиков мачт до уходящих в воду бортов, от носовых фигур, изображавших прекрасных дев, птиц, разъяренных чудовищ или морских тварей, до кормы с непременным названием.

— Надо же, «Оседлавший волну» все еще на плаву, — удивился Серп, остановившись напротив небольшого двухмачтового судна, нос которого украшал поднявшийся в прыжке дельфин. — Я часто видел его мальчишкой. Он проходил мимо нашей деревушки, когда направлялся в Приморские Холмы.

— Ты давно не видел родичей?

— Давно, — чародей нахмурился. — И не собираюсь навещать, пока не избавлюсь от ошейника.

— Но…

— У них все хорошо. Иначе я бы знал. К тому же, я не единственный их сын.

— А я бы все отдала, лишь бы иметь рядом хоть одного родного человека, — пробормотала девушка.

— Выйдешь замуж, нарожаешь себе целый выводок.

Иволга не ответила, и как-то так получилось, что обратно к замку они шли, избегая касаться друг друга.

Выступления лицедеев и прочих умельцев на главной площади уже закончились, там установили столы, горожане несли яства, кто что мог. Струи фонтана стали совсем темными. Молодежь не слишком интересовалась угощением, ее гораздо больше влекла возможность потанцевать, благо музыканты спустились со стены замка и услаждали слух гуляющих, расположившись с краю площади.

— Тебя ли я вижу на этом празднике жизни, серп Хладной Жницы! — раздался звучный голос.

— Ох, Госпожа моя Луна, — проворчал чародей себе под нос. — Пьяный Крестэль должен являть из себя жуткое зрелище.

На самом деле стражник вовсе не был пьян, так, слегка навеселе и просто в хорошем настроении. Сопровождавшая его Серпента, как всегда, лучилась довольством.

— Иволга, ты выглядишь настоящей принцессой! — продолжал Кайт. — Теперь-то признаешь, что я верно тебя нарисовал?

— Сегодня спорить не буду, — Иви зарумянилась, глаза радостно блеснули.

— Оказывается, палачи в Мелге неплохо зарабатывают, — невинно заметила Серпента. — Ах, нет. Тебе-то на обновку не хватило, — небрежно скользнула рукой по аккуратной, почти незаметной заплате на рукаве чародея. — Как это благородно! Мой отец тоже прежде всего думает о вассалах и слугах, а потом уж о себе и семье.

Улыбка Иволги тут же потухла, заметили это оба мужчины. Серп помрачнел еще больше и собрался что-то сказать, но Кайт его опередил.

— Послушай, Серпента… — начал стражник.

— Не хочу ничего слушать! — расхохоталась та. — Хочу танцевать!

— Нет, уволь, — заявил Кайт. — Я сегодня свое отплясал.

— Тогда ты, — девушка схватила Серпа за руку и, не обращая внимания ни на его хмурый вид, ни на возможные возражения, потащила в круг танцующих.

Стражник и Иволга недоуменно переглянулись. Им ничего не оставалось, как встать поближе друг к другу, чтобы гуляющие не развели в стороны, и наслаждаться зрелищем.

Чародей и Змейка поначалу кружились в общем хороводе. Иви подивилась, как легко и ловко двигается Серп. Потом подумала, что раз для него важен успех у женщин, умение танцевать далеко не лишнее. Серпента не уступала в искусности, пожалуй, даже превосходила. Она быстро вывела чародея в центр круга, стала виться вокруг мужчины гибкой лозой, то и дело прижимаясь, касаясь сладострастно. Запустила пальцы ему в волосы, но Серп дернул головой, освобождаясь, взял девушку за руку, поднес к губам, с улыбкой поцеловал ладонь. Змейка рассмеялась, запрокинув голову.

Иволга окаменела, наблюдая. Пожалуй, никогда в жизни, далеко не легкой и не сладкой, ей не было так плохо и больно. Она и не думала… А о чем она думала? Утешалась тем, что раз Серп носит ошейник, который нельзя снять, никто не подойдет к нему, не взглянет благосклонно? Но разве для нее палаческий знак имеет значение? Вот и для Серпенты, похоже, нет. А за ней и все остальные закрывают глаза. Как же, благородная дама пляшет с палачом. Когда б на ее месте была безродная Иви, их бы наверняка засыпали насмешками и вытолкали из круга.