Юлия Ларосса - Злата

Моё внимание привлёк звук подъехавшей машины.

Я выглянула в окно и увидела чёрный автомобиль. Вышел водитель и открыл заднюю дверь, выпуская изящную женщину в белом брючном костюме. Я сразу же узнала её. Это была герцогиня Эскалант.

Странно, но почему-то она больше меня не устрашала и не восхищала. Мне было безразлично. Всё-таки хорошие лекарства выписал мне доктор тётушки…

– Интересно, зачем она здесь? – первой не выдержала Мари.

– Примирительный визит, разве не понятно? – не отвлекаясь от своего ноутбука, буркнул Адриан.

Спустя минут тридцать к нам вошла тётя.

– Милая, – нерешительно обратилась она ко мне. – Сеньора Ньевес очень хочет с тобой встретиться. Знаю, что ты…

– Я встречусь с ней, тётя! – хладнокровно молвила я и прошла мимо тётки под удивлёнными взглядами друзей.

При моём появлении в гостиной герцогиня поднялась на ноги.

Я равнодушно смотрела на эту красивую и элегантную женщину с одной целью: интересно, что же она мне скажет?

– Здравствуйте, Злата! – неловко начала женщина, сцепив свои руки.

– Добрый день, ваша светлость.

Мы смотрели друг на друга на расстоянии пары-тройки метров.

– Спасибо за то, что согласились встретиться со мною, – первой нарушила молчание герцогиня.

– Мне лишь интересно, что именно вы скажите! – четно ответила я, отбросив в сторону вежливость.

Ньевес Эскалант вздохнула, сжимая в руках белые перчатки.

– Я понимаю, что моя семья, в том числе и я, заслуживаем такое отношение с вашей стороны.

– Это радует.

– Я пришла просить у вас прощенья.

На миг я опешила.

– Вы ничего плохого мне не сделали.

– Нет, вы ошибаетесь, Злата, – герцогиня приблизилась ко мне. – Я носила под сердцем, потом родила и воспитала человека, который оказался способен на такой низкий и мерзкий поступок.

Я молча наблюдала за матерью Виктора. Что-то всколыхнулось в моей мёртвой душе.

– Видите ли, я как мать все победы своего сына воспринимаю как свои. А за все его ошибки я чувствую свою вину, – герцогиня тяжко вздохнула и посмотрела куда-то вдаль. – Я всё никак не могу понять, где же допустила оплошность?! Где так не доглядела эту склонность совершить подобное?!..

Мой барьер равнодушия дал существенную брешь. Где-то в глубине сознания я подозревала, что эта женщина будет просить меня не афишировать этот скандал или нечто подобное. Может, даже попробует откупиться… Но она оказалась куда благороднее своих сыновей. А её глаза были так схожи с глазами Виктора…

– Можно мне… взять вас за руку? – нерешительно спросила она, и я заметила, как женщина украдкой смахнула слезинку.

Я молча кивнула.

– Злата, – сказала герцогиня, сжимая мою ладонь двумя руками и глядя в глаза. – Простите меня, когда будете готовы.

– Я не держу на вас зла, – осипшим голосом сказала я. – Порой мы не вправе ручаться даже за свои поступки. Что уж говорить за чужие…

Мы смотрели друг на друга глазами полных слёз. Жаль, что с этой женщиной у меня больше нет и не будет ничего общего… Вернее сказать, никого.

– Вы замечательный человек. Таких, как вы, очень мало. Я не вправе, конечно, но всё же прошу вас – не допустите, чтобы эта история изменила вас.

Я проморгала слёзы и высвободила свою руку.

– Боюсь, уже поздно. Но спасибо.

– Понимаю… – герцогиня направилась к выходу.

– Ещё я бы хотела, чтобы вы знали, – оглянувшись, молвила она. – Мы с Давидом сделали все, чтобы наказать Виктора.

И уже в дверном проёме добавила:

– Хотя он и без нас преисполнен страданиями. Я понимаю, это ничего не меняет. Но я почти уверена, что он полюбил вас… Такое с ним впервые.

Герцогиня ушла, оставив меня с наполовину разрушенной стеной равнодушия.

«Ты – моё наказание!» – говорил мне Виктор.

Надеюсь, что так и есть.

Я стоически переживала лекции, под бестактным шепотом о моей участи и ехидными взглядами. Мария то и дело пыталась меня развлекать. Я была ей благодарна за поддержку, но чаще мне хотелось побыть одной. Я превращалась в зануду-одиночку.