Татьяна Герцик - Зимняя встреча

– Не волнуйся, через месячишко я, как положено нормальному мужику, сам буду носить тяжелые сумки, тебе больше не придется.

Она вскипела.

– Естественно, не придется – я сегодня же уезжаю домой! Дальше ты вполне справишься и сам!

Он укоризненно покачал головой, и снисходительно, как с несмышленым ребенком, усовестил:

– Ну, дорогая, нельзя же постоянно думать только о себе!

От этих наглых слов Аня опешила. Воспользовавшись моментом, Антон, театрально приложив руку к груди, продолжил:

– Мне еще долго нельзя будет напрягаться. А сколько километров в день делает домохозяйка по кухне, чтобы приготовить примитивный обед? – он закатил глаза и трагическим тоном, будто полжизни потратил, выверяя статистику, заявил: – Пять километров!

Аня унесла покупки на кухню, недовольно бормоча под нос:

– А никто не заставлял такую квартирищу отхватывать. Вот у меня никаких километров наматывать не надо. Любое блюдо можно приготовить сидя, дотянувшись до любого угла кухни. Сплошная экономия жизненной энергии.

Войдя на кухню, остановилась, пораженная, – на обеденном столе стояло блюдо с куриными рулетиками, три вида разных салатов и приготовленные приборы. Антон самодовольно пояснил:

– Мы с дядей Колей, отцовским водителем, после больницы заскочили в универсам. – Достал из холодильника бутылку французского вина и ловко вытащил пробку. – Это в честь превращения меня в нормального человека. Иди мой руки.

Аня вымыла руки, а заодно и переоделась в простенькое синее платье. Выпендриваться перед придирчивым работодателем она принципиально не желала.

Сели за стол. Магазинные салаты были, конечно, похуже, чем свои, но, в принципе, ничего. Антон был в ударе, без конца сыпал анекдотами, смешными случаями из жизни, и относился к собеседнице внимательно и предупредительно. Ане даже показалось, что он к ней немного неравнодушен. Самую малость, но всё же…

Она не заметила, как закончилось вино в бутылке, и они перешли в комнату Антона посмотреть очередную серию «Звездных войн». Аня не любила дурацкие сериалы, но он убедил ее, что все нормальные люди смотрят «Звездные войны» или хотя бы знают, о чем там идет речь.

Они устроились на широком кожаном диване, и Аня с удовольствием откинулась на спинку. После сидения десять часов кряду за неудобной университетской кафедрой для ее уставшей спины это было настоящим блаженством.

На экране развертывался душераздирающий сюжет, но Антон и не думал его смотреть. Он подвинулся к Ане и спросил, наматывая на палец ее короткие пушистые волосы:

– Почему ты не носишь длинных волос?

Она вытащила у него из руки светлую прядь и сухо пояснила:

– Нерационально. Длинные волосы требуют особого ухода. Одних шампуней переводится – жуть. И шампуни нужны дорогие.

Он задумчиво произнес:

– Да, красота дорогая штука…

Она демонстративно отодвинулась от него, ожидая, что он подвинется вновь, но он лишь раскинул руки по спинке и уставился в экран, забыв о ее существовании. Почему-то ей стало обидно и одиноко. Хотя хотела она именно этого – выхолощенных дружеских отношений. По крайней мере безопасно.

Она прикрыла глаза, не видя, что Антон тут же повернулся к ней и обвел ее лицо ласкающим взглядом. Но стоило ее векам дрогнуть, как он немедля уставился в экран, изображая полную поглощенность сюжетом.

В конце фильма, когда она уже откровенно зевала, попросил:

– Слушай, помоги мне расправить диван?! Я после травмы ни разу и не спал нормально. Всё с этими дурацкими подставками. Хоть раскинусь как хочется. Душ я уже принял, вот был настоящий кайф, а то обтирания достали уже.

Она подняла сиденье и вытащила постельные принадлежности. Застелив постель, повернулась, чтобы уйти к себе, но внезапно оказалась распластанной на мягкой поверхности. Нелепо барахтаясь под его крупным телом, возмущенно запротестовала.

Антон обеспокоенно спросил:

– Ты что так нервничаешь, в первый раз, что ли?

Она с силой пихнула его в грудь.

– Нет, просто не хочу!

Он искушающе прошептал:

– Не хочешь, так захочешь. В этом деле желание – дело наживное. И не пихайся так, у меня нога болит!

Она сурово потребовала:

– Тогда отпусти меня сейчас же!

Он пропыхтел, стягивая и себя, и с нее остатки одежды:

– Не могу! Ей-богу! Слишком долго терпел!

Аня пожалела, что непредусмотрительно переоделась в легкоснимаемое платье. Через мгновенье уже почувствовала его внутри себя, и поняла, что сопротивляться поздно. Закончив, он сгреб ее, как куль картошки и собственнически прижал к себе. Она, обескураженная и обиженная, тихо проговорила:

– Пусти! Пойду в ванную!

Антон, выравнивая дыхание, воспротивился:

– Зачем? В последний раз, что ли? – и просунул ногу между ее бедер.

Ни поцелуев, ни ласковых слов. Она всепрощающе решила, что это от слишком долгого воздержания. Накрыв ее своим телом, Антон перенес тяжесть на здоровую ногу, и задвигался, дыша все тяжелее.

От осознания того, что он не пользуется презервативами, у Ани выступили на лбу крупные капли пота. Неужели он из тех мужчин, что совершенно не думают о женщинах, их желаниях и безопасности? Она почувствовала себя резиновой куклой, безжалостно использованной, и решила завтра же уйти домой.

Антон проговорил, нежно поглаживая ее грудь:

– Я думаю, нам нужно пожить вместе. Может, что и получится… Кстати, и матери своей поможешь. Она же молодая еще женщина, у нее тоже есть нормальные физиологические потребности. Вдруг замуж выйдет?

Аня поняла – то, что сейчас было, для него просто оправление нормальной физиологической надобности. И не более того. Во рту появилась неприятная горечь.

Он продолжал:

– Мать наверняка бы хотела иногда привести в дом мужика, а там взрослая дочь. Выросшие дети должны жить отдельно.

Аня саркастически уточнила:

– И сколько же я должна жить отдельно от мамы? Пока тебе не надоем?

Он пожал плечами.

– Чего так далеко заглядывать? Поживем, – увидим.

Она слишком устала, чтобы спорить, и закрыла глаза. Антон, виновато поправил завиток у нее на лбу, старательно подоткнул ей одеяло, с удовольствием вытянулся рядом, и, пробормотав под нос что-то про истинное облегчение, тоже уснул.

От сигнального экземпляра Студенческого вестника остро пахло типографской краской. Осторожно разворачивая листы, Аня с томительным чувством читала заголовки. «Что такое ученье?», «Хочу славы и денег», «Как прилично заработать по время каникул». С сожалением положила выпуск на край стола и пригорюнилась. Пришла пора передавать шапку главного редактора новому поколению.

На последнем заседании редколлегии был выбран новый глава их университетской многотиражки. Виктор учится на третьем курсе, как и она в те времена, когда принимала этот пост. Разница была лишь в том, что ей с огромным облегчением спихивал газету талантливый, но перегруженный заботами и славой Костя Калинин, их студенческая звезда. Теперь Костя уже кандидат наук, при редких встречах свысока интересующийся их мелконькими журналистскими проблемами.

В отличие от него она передает газету с унынием в душе. Слишком много в нее вложено страсти и времени. К тому же это увлечение хоть как-то компенсировало другое, по имени Антон. Аня присела за теперь уже чужой редакторский стол и тяжело задумалась, неосознанно крутя в пальцах старую заслуженную ручку с красным гелевым стержнем, не сразу услышав обращенные к ней несмелые слова:

– Аня, может, что-нибудь еще пожелаешь? Всё-таки у тебя такой богатый опыт.

Она встрепенулась и перевела сумрачный взгляд на присевшего рядом Виктора. Нормальный парень с открытой улыбчивой физиономией откровенно поедал ее настойчивым взглядом. Она тихонько вздохнула. Почему б ей не влюбиться в него?! Общность интересов, вкусов, образования и вообще. Только вот не нравится он ей.

Виктор преданно, как послушная собачка, заглянул ей в глаза.

– Ты на меня за что-то сердишься?

Аня удивилась.

– С чего это ты взял?

– Да смотришь ты на меня, как на личного врага. Как минимум я у тебя перед экзаменом тетрадку с конспектами взял почитать и не вернул.

Она отвернулась и промямлила:

– Не выдумывай! Просто я устала.

Парень с готовностью предложил:

– Давай в кафешку пойдем. Посидим, отдохнем.

Она чопорно возразила:

– Милый мальчик, поищи подружек среди первокурсниц. А у меня другой возрастной ценз.

Виктор нравоучительно возразил:

– А сейчас женщинам спутников жизни надо искать среди более молодых мужчин. А то рано вдовами рискуют остаться. И разница в два года – самая перспективная.

Аня в упор посмотрела на его ухмыляющуюся физиономию.

– Это что, предложение?

Он радостно подтвердил:

– Ага! Прогуляться до кафе! А там как масть пойдет!

Она хотела ответить что-нибудь строгое, чтобы наследник редакторского кресла немного отошел от эйфории, в которую его ввергли выборы на столь высокую должность, но не успела. На плечо ей легла жесткая рука, и суровый голос отчеканил:

– Какая, какая масть? И куда она пойдет?

Она испуганно дернулась и подняла глаза. Рядом стоял мрачный, как античный бог возмездия, Антон, и свирепо смотрел на растерявшегося Виктора. Тот замялся и счел за лучшее скоренько исчезнуть от греха подальше, едва кивнув Ане на прощанье. Антон презрительно проводил его негодующим взором и нетерпеливым жестом поднял с кресла подругу.

– Пошли скорей, у меня на улице машина стоит. Кругом студенческой шпаны полно.

Аня хотела возразить, что он и сам совсем недавно был такой же шпаной, но споткнулась об его скептический взгляд и промолчала. Сели в машину, Антон быстро вывел ее на шоссе. Влившись в плотный поток выезжающих от универа автомашин, кисло прокомментировал:

– Я-то думал, почему ты так долго не выходишь, а ты с этим недоумком воркуешь! И для чего? Чтобы заставить меня ревновать?