Дженнифер Доннелли - Зимняя роза

Фиона присела на корточки, взяв племянницу за руку:

– Я очень рада знакомству с тобой. По-моему, ты просто удивительная девочка.

Шарлотта покраснела и крепко обняла Фиону за шею. Фиона тоже обняла девочку, поцеловала в щеку и с большой неохотой отпустила.

Она вышла на крыльцо проводить их. «Чарли, пожалуйста, возвращайся к ним, – мысленно воззвала она к брату, глядя, как Индия с Шарлоттой садятся в экипаж. – Ты им очень нужен».

Проводив Литтонов, Фиона вернулась в дом. Детей ждал дневной сон. Анна отвела их в детскую. Взрослые остались втроем: она, Джо и Шейми.

– Я тоже пойду вздремну, – сказал Шейми. – И в ванне пополощусь. Выжат до предела. Через час-другой оклемаюсь и вернусь.

– Шейми, не торопись. Отдыхай, сколько хочешь. Так здорово, что ты вернулся домой.

– И так здорово вернуться домой, – ответил Шейми; он поднялся на несколько ступенек и вдруг остановился. – Фи, а ты побывала у Олденов? Рассказала им про Уиллу?

– Конечно. В тот же день, когда получили твою телеграмму.

– Как Олдены восприняли печальную новость?

– Очень тяжело. Особенно миссис Олден. К счастью, дома оказался Альби.

– Она пишет родным?

– Когда мы заезжали в первый раз, никаких писем не было. Потом Альби сообщил, что им пришла открытка с Цейлона. Затем вторая – из Гоа. Уилла писала, что намерена отправиться на север. В Дарджилинг…

– А потом в Непал, – сказал Шейми.

– Да. Откуда ты знаешь?

– Там Эверест. Она хочет увидеть Эверест.

Голос Шейми звучал глухо. Глаза у него были печальными. Фиона хотела узнать причину, но брат уже ушел, оставив ее наедине с Джо.

– Может, еще чая? – предложил Джо.

– Нет. Мне понадобится что-нибудь покрепче.

Они вернулись в оранжерею. Джо признался, что устал сидеть в коляске. Фиона помогла ему перебраться на диван и села рядом. Фостер принес им бутылку марочного портвейна и бокалы. Фиона смотрела на мужа, и ее сердце переполняла любовь к нему. Она потянулась к его руке и поцеловала. Фиона представляла, что́ пришлось пережить Джо. Встретиться с Фрэнки Беттсом, едва не убившим его. Надавить на министра внутренних дел, чтобы справедливость восторжествовала. Он пригласил Индию Литтон, чтобы Фиона узнала правду о Сиде и Шарлотте.

– Джо, ты так много сделал для Сида, – тихо сказала она. – Я ведь знаю, что тебе очень не нравилось, как он живет и чем занимается.

– Фи, я это сделал для тебя. Мне хотелось вернуть тебе брата. Тебе и Шейми. Я хотел, чтобы ты перестала горевать по Чарли-старшему.

Из глаз Фионы брызнули слезы, которые она сдерживала все утро.

– Джо, все эти годы я была очень не права. Мне не следовало его искать и упрямо пытаться с ним увидеться. Если бы не мое упрямство, многое было бы по-другому. Не было бы покушения на тебя и этой инвалидной коляски…

– Фиона, не говори так. Не ты была не права. Я. Напрасно я пытался тебя остановить, лишить тебя возможности надеяться, любить и верить.

Джо обнял жену. Оба молчали.

– Думаешь, он когда-нибудь вернется к нам? – нарушила молчание Фиона.

– Да.

– Но прошло больше пяти недель. Считай, два месяца от него никаких вестей. Не хотелось говорить при Индии, но я знаю: у нее схожие чувства. Да и могут ли они быть другими? Расставшись с ней, он обрек себя на одиночество. Один в Африке, а мы знаем, каково быть там одному. Уйдя из лагеря, Шарлотта едва не стала добычей львов. А Фредди даже оружие не спасло.

– Фиона, с твоим братом все будет в порядке. Уверен. Вспомни, через что он прошел, начиная с ранней юности. Пройдет и через это. Он найдет способ вернуться к ним. Обязательно найдет. – Джо обнял жену и поцеловал. – Дорогуша, не сомневайся в своем Чарли. Тебе нельзя сомневаться. Особенно теперь, после стольких лет боли и испытаний. Ты сейчас нужна ему, как никогда. Он должен чувствовать, что ты его ждешь. Однажды ты помогла ему. Помоги снова.

– Как, Джо? – сквозь слезы спросила Фиона. – Как?

– Очень просто, любовь моя. Делай то, что делала всегда. Верь в него, Фи. Верь. 

В темной гостиной дома 45 по Беркли-сквер Индия потягивала бренди. Время перевалило за полночь. Индии хватало лунного света, струившегося из высоких окон и окрашивавшего гостиную в серебристые тона. Индия была одна. Все слуги уже спали.

Долгое морское путешествие измотало ее, а после встречи с семьей Бристоу она чувствовала себя окончательно выжатой. Однако сон не шел, и индия сидела, глядя на луну, полную и удивительно красивую своей неброской красотой. Такая же луна светила сейчас и в Африке над головой Сида, где бы он ни находился.

Бристоу были ее последней надеждой. Когда в Найроби Шейми сказал ей, что Джо хочет ее видеть и что Фиона – их с Сидом родная сестра, сердце Индии возликовало. Уж родным-то Сид обязательно даст знать о себе. Такая уверенность сохранялась у Индии до самой встречи с Бристоу. Но оказалось, они тоже ничего не знают. Возможно, Сид догадался, что Индия побывает в доме его сестры и таким образом узнает о его местонахождении. А этого ему не хотелось. Казалось, он старательно оборвал все нити, связывающие его с Индией. Сознавать это было невероятно тяжело.

В недрах дома послышался бой вычурных антикварных часов, принадлежавших ее матери. Скоро она продаст эти часы. Продаст все. Они с Шарлоттой лишней минуты здесь не задержатся. Этот дом был полон ужасающих воспоминаний, ранних и поздних, связанных с Фредди.

Личные вещи покойного мужа она отдаст Бингэму, в том числе и отвратительный портрет Ричарда Литтона, Красного Графа. Этому портрету место в Лонгмарше. Здесь он всегда выглядел чужим.

– Я и сама здесь чужая, если уж на то пошло, – пробормотала Индия.

В конце недели она выставит дом на продажу. Мебель и вещи пойдут на аукцион. Они с Шарлоттой подыщут себе другой дом, а пока поживут у Мод. В каком месте будет их новое жилище – Индия пока не знала, равно как не знала, чем станет заниматься. Ей некуда торопиться. Дальше по жизни она пойдет сама. Шаг за шагом. Без оглядки на Фредди.

– Мамочка, ты не спишь?

Индия обернулась. В дверях стояла Шарлотта в ночной рубашке, поверх которой накинула халат.

– А ты почему не спишь, дорогая? Ты же говорила, что ужасно хочешь спать.

– Можно тебя спросить?

– Спрашивай.

– Помнишь, как мы ехали на поезде из Момбасы в Найроби? Лорд Деламер сказал про мистера Бакстера, и ты почему-то сразу сделалась грустной. Никто не заметил, а я заметила. Я видела твое лицо. Ты знала мистера Бакстера еще до приезда в Африку? Была знакома с ним по Лондону?

– Ну и вопросы ты задаешь, Шарлотта.

– Мамочка, ты должна мне ответить. Обязательно. Это очень важно.

– Если я отвечу, ты вернешься в постель?

– Да. Так ты знала его?

– Да.

– Много лет назад?

– Да, много лет назад.

– Мистер Бакстер – мой настоящий отец?

– Шарлотта!

– Да или нет? Я слышала, как отец говорил, что я не его дочка. В кабинете. И еще я слышала, как он назвал меня… ублюдком. Это было еще до Африки и до ямы. Я не знала, что́ значит «ублюдок», и спросила у Мэри. Она меня отругала и назвала это слово нехорошим. Тогда я спросила одного мальчишку на корабле, и он мне рассказал. Я рада, что лорд Литтон не был моим отцом. Я тоже не чувствовала себя его дочкой. Так мистер Бакстер – мой отец? В смысле, настоящий? Мамочка, ты должна мне ответить.

– Да, Шарлотта. Он твой отец.

– Ты когда-то его любила?

– Ты задаешь мне очень взрослые вопросы.

– А мне пришлось все это время быть очень взрослой.

– Согласна, – кивнула Индия. – Ты права. Да, я любила его. Очень.

– И сейчас любишь?

– Да.

– Он хороший человек?

– Хороший.

– Тогда почему ты загрустила?

– Шарлотта, почему тебе приспичило это знать?

– Мама, отвечай! Почему ты загрустила?

– Я загрустила не из-за него. Наоборот, он дарил мне много счастья. Мне грустно, что я не могу быть вместе с ним.

– А мистер Финнеган – брат мистера Бакстера? Я слышала, он так говорил в доме леди Уилтон.

– Да, брат.

– И он же приходится братом миссис Бристоу. Значит, он мой дядя, а миссис Бристоу – моя тетя. Тогда получается, Кейти, Чарли, Питер и маленькая Роуз – мои двоюродные братья и сестры.

– Все так.

Шарлотта помолчала, переваривая услышанное.

– По-моему, они очень приятные люди, и они мне очень нравятся.

– Согласна с тобой. Они мне тоже очень нравятся.

Шарлотта посмотрела на полосы лунного света, льющегося из окон, и задумчиво наморщила лоб.

– Я должна тебе кое-что отдать. Это от мистера Бакстера. Я долго думала, отдавать или нет. Теперь решила отдать.

Шарлотта полезла в карман халата и достала конверт.

Индия едва не вскрикнула.

– Шарлотта, и давно у тебя этот конверт?

– Мистер Бакстер дал его мне, когда уезжал из дома леди Уилтон.

– Шарлотта! Я же тогда тебя спрашивала, оставил ли он хотя бы записку. Ты говорила, нет. Значит, врала?

– Ну… немножечко.

– Теперь отвечай: почему сразу не отдала мне его письмо?

– Думала, тебе станет еще грустнее. – Шарлотта поцеловала мать в щеку. – Спокойной ночи, мамочка. Надеюсь, письмо тебя развеселит.

– И ты даже не хочешь узнать, о чем он пишет?

– Утром расскажешь. Я жутко устала. Ужасно трудно быть взрослой.

Шарлотта ушла. Индия вскрыла конверт. Там лежал листок бумаги. Она сразу узнала почерк Сида. Кроме письма, в конверте оказалась согнутая пополам фотография с пожелтевшими краями. Индия развернула снимок. У нее перехватило дыхание. Эту фотографию она когда-то подарила Сиду. Снимок участка, доставшегося ей по завещанию Уиша. Пойнт-Рейес, место на побережье Калифорнии. Снимок потрескался и немного выцвел, но не потерял своей красоты. Дрожащими руками Индия развернула письмо.