Он прошел под высокой аркой, ведущей в другую часть двора. И остановился пораженный. «Здесь, — с удивлением догадался принц, глядя на искривленные, почерневшие стебли, беспорядочно торчавшие из-под снега, — когда-то был розарий. Когда-то он был великолепен, полон красок, ароматов и негромкого ^пения пчел».

Сейчас перед его взором простиралось огромное заснеженное поле, окруженное льдом. Оно было разделено на две половины красивой дорожкой, вымощенной серебристым камнем, которую кто-то тщательно очистил от снега. Здесь были сотни кустов, мертвых и ломких, чьи побеги торчали из своей холодной могилы, как почерневшие кости.

Изящно изогнутые, украшенные драгоценными камнями скамейки тоже были очищены от снега и льда. Рубины, сапфиры и изумруды сияли среди мертвых ветвей и безжалостной белизны снега. Чуть дальше когда-то находился пруд в форме распустившейся розы. Теперь его заполнял шероховатый лед. Мертвые побеги, усеянные острыми шипами, обвивали железные опоры. Черные плети карабкались по серебристому камню стен, словно перед тем, как холод убил их, цветы пытались выбраться отсюда и спастись.

В самом центре, там, где сходились все дорожки, высилась ледяная колонна. Под ее блестящей, словно стекло, поверхностью принц увидел усыпанные длинными шипами почерневшие ветви с сотнями увядших роз, в момент своей смерти навсегда захваченных в ледяной плен.

«Розовый куст, — подумал Кайлер, — с которого были сорваны цветы лжи. Нет, — мысленно поправил он себя, — это больше похоже на дерево». Куст был выше, чем принц, а ветви его простирались дальше, чем Кайлер смог бы достать вытянутыми в стороны руками. Он провел пальцами по гладкой поверхности льда. Потом зачем-то вытащил из-за пояса кинжал и с силой провел острием по колонне. Сталь не оставила на льду даже царапины.

— Здесь сила не поможет.

Кайлер обернулся и увидел стоявшую возле арки Орну.

— А остальные? Почему мертвые ветви не убрали и не пустили на топливо? — спросил он.

— Это означало бы отказаться от надежды, — Орна все еще верила в чудо, особенно сейчас, глядя в глаза Кайлеру. Она читала в его взгляде именно то, что было им так необходимо — верность, силу и храбрость.

— Дейрдре приходит сюда.

— Зачем ей так мучить себя?

— Я думаю, что это напоминает ей о том, что было. И о том, что есть.

«Но, боюсь, не о том, что могло бы быть», — подумала Орна.

— Однажды, когда моей госпоже было около восьми лет, умерли последние собаки. Ее сердце разрывалось от горя. Тогда она взяла меч своего дедушки. В горе и гневе она пыталась пробиться сквозь этот лед к розовому кусту. Около часа она колола, резала и била колонну, но не смогла даже поцарапать ее. Под конец, упав на колени на том самом месте, где вы сейчас стоите, она разрыдалась так, словно это бессилие убивало ее. В тот день что-то в ее душе действительно умерло вместе с нашими последними собаками. С тех пор я больше никогда не видела, чтобы она плакала. Хотя лучше бы она лила слезы.

— Почему ты хочешь увидеть слезы своей госпожи?

— Потому что тогда она поняла бы, что ее сердце не умерло, а, как роза, всего лишь ждет.

— Если к нему нельзя пробиться силой, что может помочь? — Кайлер сунул кинжал в ножны.

Орна улыбнулась, зная, что он спрашивает не только о розовом кусте, но и о сердце ее королевы.

— В свое время вы станете хорошим королем, Кайлер из рода Мрайдон, потому что слышите то, что не было сказано. То, что нельзя взять мечом или силой, можно завоевать честностью, любовью и самоотверженностью. Госпожа сейчас в конюшне, милорд. Точнее, в том, что от нее осталось. Она никогда в этом не признается, но ваше общество ее порадует.

Конюшни с трех сторон огораживали еще один внутренний двор. Но эта площадка была сплошь изрезана запутанными тропинками, прорытыми или попросту протоптанными в снегу. Увидев небольшую стайку детей, затеявших в дальнем конце двора оживленную перестрелку снежками, Кайлер понял, чьих это рук дело. «Даже в таком мире, — подумал он, — дети все равно остаются детьми».

На подходе к конюшне он услышал негромкое кудахтанье кур. На крыше несколько мужчин возились с дымовой трубой. Они вежливо приподняли шапки в знак приветствия, когда принц прошел мимо них.

Благодаря бережно поддерживаемому в печи огню здесь было тепло. И чисто, как в парадной гостиной. «Королева, — с улыбкой подумал Кайлер, — очень заботится о своих козах и курах». Над огнем висели железные котлы. «Воду для скота здесь добывают, растапливая снег», — догадался он. Навоз был сложен в аккуратные кучи. «Чтобы потом использовать его как удобрение для сада, — решил он. — Королева Дейрдре — мудрая и практичная женщина». А потом он увидел «мудрую и практичную женщину», которая, небрежно отбросив на спину капюшон своего алого плаща и распущенные золотистые локоны, ласково разговаривала с его боевым конем.

Когда конь мотнул своей большой головой и фыркнул, она засмеялась. «Этот мягкий женский смех может согреть не хуже огня», — решил принц.

— Его зовут Касмор.

Захваченная врасплох, Дейрдре смущенно отдернула руку, которую уже протянула было, чтобы погладить морду коня. И ведь знала же, что не стоит здесь задерживаться! Знала, что принц может прийти проведать своего коня, что он, по словам слуг, делал дважды в день. Но ей так хотелось своими глазами увидеть коня!

— У вас очень легкие шаги.

— Просто вас отвлек конь, — принц подошел к ней. К удивлению и восхищению Дейрдре, жеребец, приветствуя хозяина, толкнул его носом в плечо.

— Это означает, что он рад вас видеть?

— Он надеется, что я принес ему яблоко. Дейрдре потрогала спрятанную в кармане маленькую морковку из сада.

— Может быть, это тоже подойдет? — девушка вынула лакомство и протянула Кайлеру.

— Касмору понравится, если его угостит дама. Нет, не так! Принц забрал у Дейрдре морковку, заставил распрямить пальцы и положил угощение сверху.

— Вы никогда не кормили лошадь?

— До сегодняшнего дня я ни одной не видела, — Дейрдре затаила дыхание, когда Касмор наклонил голову и осторожно взял морковку с ее ладони. — Он намного больше, чем я себе представляла. И красивее. И мягче.

Не удержавшись, она все-таки погладила коня по носу.

— Дети составили ему компанию. Если бы им разрешили, они совсем его избаловали бы.

— Вам хотелось бы на нем прокатиться?

— Верхом?

— Ему, как и мне, нужно поразмяться. Я хотел съездить сегодня утром на охоту. Поедете со мной?

Прокатиться верхом на лошади? От одной мысли дух захватывало!

— У меня много дел.

— Я могу заблудиться, — принц поймал ее руку и положил на длинную шелковистую шею Касмора. — Я не знаю вашего леса. И все еще чувствую слабость во всем теле.

Она насмешливо улыбнулась:

— Положим, остроумие к вам уже вернулось. Я могу послать с вами кого-нибудь из мужчин.

— Я бы предпочел ваше общество.

«Прокатиться верхом, — снова попыталась представить себе Дейрдре. — Разве могу я отказаться? Да и почему я должна отказываться? Я не какая-нибудь стеснительная девица, чтобы заикаться и краснеть, оставшись наедине с мужчиной. Даже с этим мужчиной».

— Хорошо. Что я должна делать?

— Сначала вам придется подождать, пока я его оседлаю.

— Нет, — она упрямо покачала головой. — Покажите мне, как это делается.

Когда со сбруей было покончено, Дейрдре отправила одного из мальчишек к Орне с просьбой передать, что она поедет на прогулку с принцем. Оказалось, в этом не было никакой необходимости, поскольку, когда они вывели жеребца из конюшни, все обитатели замка уже собрались у окон, выходящих во двор.

Когда принц вскочил в седло, раздались бурные овации.

— Прошло уже немало времени с тех пор, как они видели всадника, — объяснила Дейрдре. Касмор от неожиданности встал на дыбы. — А некоторые, я например, не видели всадника никогда. Как высоко!

Взглядом она неуверенно смерила расстояние, разделявшее землю и лошадиную спину.

— Дайте мне руку, — принц наклонился к ней. — Доверьтесь мне.

Придется, если она хочет узнать, что это за удовольствие. Девушка протянула ему руку и ойкнула от неожиданности, когда принц подхватил ее и посадил в седло перед собой.

— Могли бы и предупредить, что собираетесь тащить меня, как мешок с репой. Если у вас снова откроется рана…

— Тихо, — прошептал он над самым ее ухом, находясь… слишком близко. Под приветственные крики ее людей он пустил коня рысью.

— Ой! Это не совсем то, чего я ожидала, — глаза Дейрдре округлились от удивления, когда ее несколько раз подбросило, а затем весьма чувствительно приложило мягкой частью о седло.

«И вряд ли подобает королеве», — мысленно добавила она.

С криками и улюлюканьем ватага детей неслась по пятам за конем, рысившим к воротам замка.

— Постарайтесь поймать ритм шагов коня и двигаться вместе с ним, — посоветовал принц.

— Да, я пытаюсь. А вы должны быть так близко? Он усмехнулся.

— Да. И я наслаждаюсь каждым мгновением. Дейрдре, почему вы испытываете неловкость в присутствии мужчины, которого вы, собственно говоря, уже видели голым?

— После того как я увидела вас обнаженным, я поняла, что расслабляться в вашем обществе — безумие.

Раскатисто расхохотавшись, он пустил коня галопом.

У девушки перехватило дыхание, но на этот раз не от страха, а от восхищения. Ветер хлестал ее по горящим щекам, хлопья снега неслись навстречу, словно обрывки ледяного кружева. Дейрдре закрыла глаза, чтобы до последней капли вобрать в себя эти новые ощущения. От возбуждения у нее закружилась голова.

«Такой быстрый, — думала она, — и такой сильный». Когда конь несся по склону холма, ей захотелось раскинуть руки, словно крылья, и закричать от наслаждения. Ее сердце стучало в том же бешеном ритме, что и копыта жеребца. Оно продолжало громко биться даже когда на опушке леса, который она всю свою жизнь звала Забытым, Кайлер наконец заставил коня перейти на шаг.