Эриенн задохнулась от гнева:

— Я замужняя женщина, сэр!

Кристофер тяжело вздохнул:

— Опять все сначала!

— Вы фигляр! Почему вы не оставите меня в покое?

— Разве я просил вас следить за мной? — возразил Кристофер.

Эриенн застонала от досады:

— Я уже жалею об этом!

— Вы ушиблись? — Он нежно прижал ее к своему телу. — Мне так нравится быть с вами.

— Кристофер, если бы я не боялась этой лошади, то ударила бы вас, — пригрозила Эриенн.

— Отчего же? Я лишь справился о вашем здоровье.

— Потому что вы распускаете руки! Прекратите немедленно, — Она отбросила его руку, лежащую на ее бедре. — Неужели вам не надоест изображать из себя повесу?

— Азарт согревает и возбуждает меня, мадам, — сказал он, посмеиваясь в ее ухо.

Эриенн открыла было рот, чтобы выразить ему свое неудовольствие, но передумала, поскольку у Кристофера постоянно находился для нее готовый ответ. Хотя удержаться от дальнейшего препирательства было трудно, она продолжала путь в молчании.

В серебристом свете, который луна проливала на холмы и долины, картина, открывшаяся взору Кристофера, приобрела особое очарование. Он все чаще посматривал вниз, на то место, где под распустившимися шнурами рубахи Эриенн приоткрылась нежная припухлость груди с глубокой впадинкой посередине. Под каким-то предлогом он переместил тяжесть тела Эриенн, обняв рукой ее талию, и остался доволен результатом, позволившим боле полно видеть ее и наблюдать за соблазнительными видами темных частей округлости.

Эриенн была слишком расстроена невозможностью отодвинуться от распалившегося мужчины, чтобы обращать внимание на свое платье. Казалось, он был сильно взволнован ее близостью, и никакие усилия не помогали выбросить его из головы. Только на подъезде к Сэкстон-холлу Эриенн осмелилась заговорить снова.

— Я оставила свое платье на конюшне, — призналась она. — Мне надо пойти туда и переодеться.

— Я принесу вашу одежду, — предложил Кристофер. — Только расскажите, где ее искать.

Эриенн не нашла веских оснований вступать в спор и подробно объяснила, где она спрятала платье.

— Оставьте вещи в пещере, — приказала она. — Я их заберу позже.

Казалось, прошло совсем немного времени, как Эриенн очутилась в своих покоях и уже блаженствовала в теплой, мягкой воде в ванной. Эгги отпустила Тесси, позволив молодой служанке отдохнуть вечером, а сама осталась разобрать постель, приготовить ночную рубашку и помочь молодой хозяйке. Экономка поставила два кувшина с чистой водою возле ванной и, пообещав вернуться, когда Эриенн начнет мыть голову, вышла, чтобы принести еще несколько полотенец.

Эриенн слышала, как дверь закрылась за спиной женщины, а затем словно эхо пронесся отдаленный бой часов, возвестивший о том, что уже одиннадцать вечера. Эриенн привстала в удивлении, ей показалось, что вечер пролетел невероятно быстро. В любую минуту мог вернуться лорд Сэкстон, и как она объяснит принятие ванны в столь поздний час? Если она осмелится сказать про Кристофера, то в ее глазах лорд Сэкстон может заметить нечто такое, что выдаст ее страсть к этому человеку.

Заторопившись, Эриенн смочила волосы, намылила их душистым мылом и принялась мыть. От стекающих с бровей мыльных ручейков глаза защипало, и Эриенн плеснула в лицо воды, пытаясь смыть едкую обжигающую жидкость. Плотно зажмурившись, она стала нащупывать рядом с ванной полный кувшин и тут услышала, как открылась и закрылась дверь.

— Эгги, подойдите и помогите, пожалуйста, — позвала Эриенн. — Мне мыло попало в глаза, а я не могу найти кувшин с водой, чтобы сполоснуть волосы.

Большой ковер в ее спальне приглушал звук шагов, и Эриенн почувствовала, как кто-то подошел к ванне. Кувшин был поднят, и она наклонила голову вперед, ожидая, когда по волосам потечет чистая теплая вода. Вода полилась, и Эриенн раздвинула мыльные пряди, чтобы успеть промыть их под очистительной струей. Второй кувшин был вылит прежде, чем она успела попросить полотенце. Отжав волосы, Эриенн поднялась в ожидании полотенца, затем, получив его, туго обмотала им голову. Вздохнув, она запрокинула голову назад, а когда наконец открыла пощипывающие глаза, увидела перед собой улыбающееся лицо Кристофера Ситона.

— Кристофер! — в ужасе воскликнула Эриенн, ее охватила полнейшая паника, и она прижала одну руку к груди, а второй рукой попыталась закрыть треугольник между ног. — Убирайтесь! Убирайтесь отсюда!

Он протянул руку к ее халату:

— По вашему голосу я понял, что у вас неприятности, миледи, и решил, что вам может потребоваться помощь. — Он как ни в чем не бывало протянул ей одежду. — Вам это не нужно?

Хотя для того, чтобы принять помощь, Эриенн потребовалось пойти еще на одну жертву и показать свое обнаженное тело, она схватила халат без промедления и прижала его к груди. Сверкнув глазами, Эриенн указала рукою на дверь:

— Вон! Убирайтесь вон! Немедленно!

— Но в коридоре Эгги, — возразил Кристофер, чуть улыбаясь.

Зеркало позволяло ему видеть соблазнительное отражение наиболее выдающейся части ее спины.

— Я принес вам одежду, но Эгги поднялась наверх, и мне пришлось скрыться здесь, чтобы не быть замеченным.

— Я же сказала вам оставить одежду в пещере! — сквозь зубы прошипела Эриенн.

— Но там же крысы и вообще разные насекомые, мадам. — В его глазах плясали веселые чертенята, когда он намекал на ее брезгливость. — Я не хотел, чтобы они поселились в вашей одежде.

Эриенн признала оправдание разумным, потому что одна лишь мысль о грызунах в одежде заставила ее содрогнуться, однако она быстро возразила:

— А если Эгги обнаружит вас здесь?

Кристофер вяло пожал своими широкими плечами, демонстрируя, что его это не волнует:

— Я запер дверь. Она, без сомнения, подумает, что вернулся ваш супруг, и уйдет.

— А если вернется Стюарт? — раздраженно спросила Эриенн, — Вам ведь придется посмотреть на него через прицелы дуэльных пистолетов.

Он усмехнулся и снова взглянул в зеркало, восхищаясь узкой линией ее талии и округлыми ягодицами.

— Я позабочусь об этом, когда придет время.

Заподозрив неладное, Эриенн обернулась и тут же тихо вскрикнула при виде отражения своей обнаженной спины в амальгамированном зеркале. Издав глухой яростный вопль, она бросилась вперед со сжатым кулаком, однако Кристофер со смехом поймал ее руку и держал, несмотря на попытки Эриенн освободиться.

— Наконец-то я поймал вас, миледи, — Он широко улыбался, а глаза его блестели. — И вам не удастся от меня скрыться, пока я не выскажусь.

— Вы полагаете, что можете ворваться сюда, как взбесившийся сумасшедший, не думая о приличиях, и заставить меня слушать вас? — Гнев Эриенн разгорался при мысли, что Кристофер может счесть ее легкой добычей своей прихоти. — Неужели вы полагаете, что произошедшее в карете дает вам право приставать ко мне в моей же спальне?! Вот уж нет, сэр! Я не хочу выслушивать никаких ваших признаний. Я настаиваю на том, чтобы вы ушли прежде, чем вас здесь обнаружит Стюарт!

Она яростным рывком натянула на себя халат и уже собиралась оставить Кристофера в спальне одного, как вдруг сильные руки приподняли ее над полом и, несмотря на яростное восклицание, прижали к крепкой груди.

— Эриенн, выслушайте меня, — произнес Кристофер, становясь серьезным.

В сине-фиолетовых озерах вспыхнул огонь. Эриенн не уступала, потому что боялась, что происшествие в карете может повториться, и с еще более катастрофическими последствиями.

— Я закричу, если вы немедленно не уйдете! Клянусь вам, Кристофер.

Мускулы на его щеках напряглись и вздулись, когда их взгляды скрестились. Кристофер понял, что слова, которые он хотел сказать, лучше оставить до более спокойной минуты, но он надеялся в конце концов решить это дело.

— Я оставлю вас в вашей безгрешной постели, мадам, — прорычал он, — но сначала мне потребуется кое-что от вас, и я этого добьюсь!

Склонившись над ней, Кристофер приоткрыл своим ртом ее губы, и сердце Эриенн внезапно упало, когда она поняла, что он собирается сделать. Она предприняла слабую попытку отвернуться, зная, как расслабляет его поцелуй, но взгляд Кристофера пронзал насквозь, парализуя ее волю. Его губы прикоснулись к ее губам, и словно влажная, горячая комета пронеслась через Эриенн, воспламенив ее. Это был страстный, безумный поцелуй, который лишил ее тело всех ощущений и сокрушительной мощью неиссякаемого пыла обратил в пепел вялое сопротивление. Его рот прижимался к ее рту, наполняя его освежающим теплом до тех пор, пока Эриенн не оказалась поглощенной этой сладостью. Появившаяся в теле слабая дрожь рассеяла решимость Эриенн и сломила ее волю, но Кристофер продолжал целовать ее.

Казалось, прошла вечность, прежде чем он поднял голову. Тут его пылающий взор вонзился в Эриенн, и он, не говоря ни слова, отнес ее на кровать. Эриенн осознавала свою незащищенность и боялась, что не сможет даже поднять руку, чтобы отстранить Кристофера, если он решится взять ее. Взор серо-зеленых глаз проникал в самые глубины ее сознания, и она вряд ли заметила, как очутилась на кровати. Когда Кристофер отвернулся, она испытала самые противоречивые чувства — от облегчения до разочарования. Эриенн не хотела, чтоб Кристофер уходил, но она не могла просить его остаться. В следующую секунду он был у дверей, а затем исчез.

Эриенн натянула покрывала на плечи и свернулась под ними в плотный, жалкий комочек. Случившееся в этот вечер был тяжелым испытанием для ее чувств, и она не могла остановить дрожь. Тело ее было подобно натянутой тетиве, которая звенит после того, как стрела уносится прочь. Эриенн сжала зубы и попыталась унять бурю поднявшихся чувств, однако никакими усилиями не могла добиться успокоения.

Со стоном отчаяния она поднялась и, сорвав полотенце с головы, сбросила его на пол. Из-за холодных сырых волос дрожь усилилась, и Эриенн, подойдя к очагу, уселась возле него на скамеечке. Склонив голову над коленями, она растрепала длинные пряди перед жарким огнем и стала сушить волосы, расчесывая их. Хотя от распространяющегося тепла кожа ее согрелась, нервное напряжение не спадало.