Ответ Кристофера, хотя голос его и прозвучал глухо, задел ее куда больнее, чем любые угрожающие вопли отца:

— Может быть, мне показать вам, к чему могут привести ваши оскорбления?

Эриенн вскочила, в отчаянии стягивая вокруг себя редингот. Она вдруг испугалась того, что она здесь с ним наедине, и того, что он может сделать, если вздумает обладать ею. И все же она решила, что не доставит ему удовольствия видеть ее страх перед его угрозами.

— Вы слишком высоко себя ставите, сэр, если полагаете, что я упаду в обморок к вашим ногам.

Словно не прилагая никаких усилий, одним быстрым движением Кристофер оказался на ногах. Эриенн успела только охнуть. Его едкая усмешка и полуобнаженная широкая грудь заставили девушку осознать, как глупо было его поддразнивать. Он ведь сказал, что он не джентльмен и делает именно то, что считает нужным делать. Он может счесть нужным овладеть ею.

Сжав плащ вокруг плеч, Эриенн неловко отпрянула. Но он приближался. Шаги его были неторопливы и уверенны, а на губах играла своенравная дьявольская усмешка. Кристофер подошел ближе и внезапно наступил сапогом на край редингота, блокируя ее отступление. Эриенн попыталась высвободить плащ, но Кристофер продолжал двигаться вперед. Девушка выпустила плащ и, издав сдавленный крик, бросилась в дальний угол конюшни. Обваливавшаяся стена не могла укрыть ее от этого натиска. Эриенн поискала глазами хоть какое-нибудь оружие, но ничего под рукой не обнаружила.

— Не подходите ко мне! — Эриенн затравленно осмотрелась по сторонам, однако быстро оставила мысль проскочить мимо него. Ее предыдущий опыт подсказывал, что Кристофер так же быстр, как и силен.

Кристофер остановился перед девушкой. Его широкие плечи ограничили ее жизненное пространство тесным и темным углом. Разгневанно она толкнула его в грудь, по попытка отпихнуть Кристофера прочь привела только к тому, что у него на груди еще шире разошлась рубашка. Его длинные пальцы сомкнулись вокруг ее запястья.

— Гордость и глупость, — усмехнулся он. А глаза его огнем жгли ее глаза.

Эриенн попыталась вырвать руку, но Кристофер обвил ее свободной рукой вокруг талии и всем телом крепко прижал к себе. В следующий момент его губы были на ее губах, сливаясь с ними, раздавливая их, требуя их ответа. Огонь его жаркого поцелуя проник внутрь и дошел до ее самых потаенных уголков. Губы его жадно прижимались к ее губам, заставляя их раскрыться навстречу разгоравшемуся в нем пламени. Его язык скользнул по ее зубам, потом проник внутрь и неспешно вкусил всей сладости ее уст, отнимая у Эриенн право на себя саму. Она попыталась отвернуть лицо, опасаясь, что ее воля и ненависть, будут раздавлены под натиском его страсти. Но он держал ее так, что ей было не повернуться. Ее талия была крепко обвита его рукой, а ее мягкие груди прижаты к его груди. Его рука скользнула вниз ей на бедро и прижала так, что Эриенн уже больше не могла не обращать внимания на очевидное проявление сжигавшей его страсти.

Губы его оставили ее уста и скользнули вниз по шее, взрывая ее чувственность подобно тому, как извергается огонь из жерла вулкана. Она не могла ни свободно вздохнуть, ни прекратить эти жаркие, пламенные поцелуи. Эриенн неловко покачала головой, пытаясь остановить его до того, как ее саму охватит страсть. Когда его губы дошли до ее груди, дыхание девушки перехватило. Влажный, раскаленный огонь прожег тонкую материю, превратив ее сосок в остроконечную вершинку. Собрав вместе остатки своей скромности, Эриенн попыталась оттолкнуть его. Она чувствовала, что упадет в обморок, если он не остановится.

— Кристофер… не надо!

Тихо усмехнувшись, он отпустил ее. Голова у Эриенн пошла кругом, когда он отступил. Обессиленно и тяжело дыша, она прислонилась к стене. Прижав руку к своей трепещущей груди, она не могла сделать ничего, кроме как смотреть на него, словно она, он и весь мир сошли с ума. Никакие девические банальности не в состоянии были стереть с ее лица выражение необычайного удивления или усмирить беспорядочный стук сердца.

— Удовлетворитесь вашими древними поклонниками, если сможете, Эриенн Флеминг. Или повернитесь лицом к правде, которую вы услышали от меня.

Почти в полном оцепенении Эриенн смотрела, как он повернулся и направился к жеребцу, который захрапел и стал нервно переступать с ноги на ногу. Она была чрезвычайно смущена своими же собственными эмоциями. Только что произошедшее новое знакомство с Кристофером Ситоном напомнило ей рассказ о мыши, которая грызет стену изнутри. Это предвещало грядущие беды, предотвратить которые в данный момент не было никакой возможности.

Выйдя в туманную темень, Кристофер отошел от конюшни и долго тихо стоял в темноте. Он поворачивал голову то в одну, то в другую сторону, чтобы суметь уловить самый неразличимый звук. И звук этот долетел до него. Тихий, приглушенный далекий звук. Словно какой-то незваный гость крался в тишине, или это был перестук конских подков, только намного тише, чем обычно, словно…

Кристофер вбежал назад в конюшню и начал собирать одежду, сохшую у костра.

— Одевайтесь. Нам придется уйти. Сюда едут всадники. Десятка два или больше. У их лошадей копыта обмотаны тряпками. — Он швырнул Эриенн ее одежду. — Сомневаюсь, что это порядочные люди, если принять во внимание час и способ передвижения.

Эриенн поспешно подчинилась. Она затягивала шнуровку корсажа, когда он снова вернулся. Кристофер отбросил ее руки в стороны и торопливо доделал за нее эту операцию.

— Это самое меньшее, что я могу сделать, миледи, — прошептал он у ее уха.

Эриенн безмолвно и неодобрительно поморщилась, рывком надевая свои нижние юбки и платье.

— Вы уверены, что кто-то едет?

Кристофер набросил на девушку свой редингот и, не давая ей времени застегнуть платье, подтолкнул к лошади.

— Если вы мне не верите, оставайтесь! Довольно скоро вы все выясните.

Эриенн удовлетворилась его ответом на данный момент и отступила в сторону, а Кристофер схватил старое деревянное ведро, из которого поил лошадь. Он подбежал к костру и моментально залил его. Потом он стал бросать землю на шипевшую и дымившуюся горку золы, пока она не скрылась под толстым слоем грунта. Снова в полуразрушенной конюшие воцарилась ничем не нарушаемая темнота. Кристофер взялся за поводья, набросил на седло их плащи, свои жилет и сюртук и вывел лошадь из конюшни в заросли в стороне от дороги. Эриенн держалась за хвост скакуна, пока они пробирались сквозь адский мрак. Они притаились в густой тени, а звук обмотанных тряпьем копыт приближался. В ночи послышался тихий выкрик, и шайка остановилась на дороге. Скоро от нее отделились три всадника и стали пробираться через кусты к конюшне.

— Я же говорю, что чувствую дым, — спорил приглушенным голосом один из них. — Я достаточно поездил по этой дороге и знаю, что идти он мог только отсюда.

— Твой клиент ушел, парень, и нет нужды высматривать его в каждом закоулке и любой расщелине. Да, ты упустил его между пальцев.

Выехавший вперед всадник слез с коня и вошел в конюшню. Он лишь переступил порог и осмотрелся. Вернувшись к своему коню, он вскочил в седло:

— Если там кто-то и был, они уже ушли.

— Теперь ты можешь расслабиться, Тимми, — крякнул один из всадников. — Здесь никто не наскочит на тебя из темноты.

— Придержи свой длинный язык, ты, дурень. Да я ведь столько и прожил лишь потому, что всегда был осторожен, всегда.

— Давайте вернемся к остальным, — предложил первый. — Нам еще предстоит долгий путь.

Когда всадники возвратились на дорогу, Эриенн позволила себе тихий и продолжительный выдох. До этого момента она и не чувствовала, что не дышит. Она была в высшей степени благодарна своим инстинктам за то, что они подтолкнули ее пойти с Кристофером, а не оставили в конюшне. Пока они ожидали, когда шайка уедет, в голове у нее промелькнула мысль, что она и в самом деле оказалась бы во власти этих людей, если бы с ней не было Кристофера Ситона.

Дорога к Мобри была окутана мокрым серым туманом, который скапливался в болотистых низинах и цеплялся за каменистые склоны. Туман обвивал суковатые и скрученные стволы древних дубов и укрывал петлявшую дорогу так, что иногда им казалось, будто они плыли в целом мире густых, клочковатых испарений, в каком-то нереальном мире.

Эриенн испытывала ужасную неловкость из-за того, что позади нее находился в седле мужчина. Она пыталась сидеть прямо и не шевелиться. Однако путешествие было неблизким, а она устала. Редингот согревал ее, и, несмотря на решимость сохранять дистанцию, она то и дело оказывалась у Кристофера на груди. Потрясение от соприкосновения с этой широкой и мускулистой грудью неизменно заставляло ее вздрагивать и тут же выпрямляться. Снова и снова Эриенн пыталась побороть одолевавшую ее слабость.

— Успокойтесь, Эриенн, — не выдержал наконец Кристофер. — Достаточно скоро вы избавитесь от моего общества.

Слова его возвратили тревожащие душу воспоминания о том чувстве утраты, которое она испытала, когда он ушел из их дома и когда они расстались после встречи на заднем дворе. Мысли о его поцелуе действовали на нее совсем уж невыносимо. При встречах с другими мужчинами Эриенн лишь содрогалась от отвращения, даже когда они хотя бы пытались чмокнуть ее. С Кристофером все было совсем не так, и Эриенн боялась, что помнить всю оставшуюся жизнь его пылкие объятия ей предопределено самой судьбой.

К тому времени, когда они подъехали к Мобри, рассвет начал теснить туман. Через городок Кристофер пустил лошадь обходным путем, нагнувшись, открыл задние ворота и подвез Эриенн к черному ходу ее жилища.

Из распахнутого окна комнаты Фэррелла вовсе не доносилось громкого храпа. Это успокоило Эриенн: значит, он еще не добрался до дома. Опершись на уверенную руку Кристофера, она скользнула на землю, сняла редингот и бросила его ему. Затем Эриенн не замедлила бы оставить его, но вопрос Кристофера задержал ее: