Исабель неуверенно улыбнулась:
– Какой ты смешной.
– Да неужели?
Она отбросила прядку волос, которой только что играл ветер:
– И вряд ли тебя это по-настоящему сердит, – Исабель задумчиво разглядывала бескрайний простор. – Похоже, что ты просто поддразниваешь меня.
– Разве что самую малость. Это очень легко. Ты все время такая серьезная, – но он не забыл, с чего начал. – Так почему же ты вдруг решилась задать вопрос?
– Не знаю. Мне показалось, что мы стали как-то… ближе друг к другу. Со дня отъезда из Сан-Хуана ты все время был таким добрым и внимательным.
– Ты хочешь сказать – вежливым? Едва уловимая улыбка озарила ее лицо:
– Нет, этого я не говорила.
– А тебе и незачем говорить, – продолжал Джед, прищурившись и внимательно вглядываясь в ее лицо. Сначала ей показалось, что он не собирается продолжать. Но он все же закончил:
– Я пишу книгу. Разве ты не знаешь, все ведущие теленовостей в глубине души мечтают написать бестселлер?
– Описание того, что ты пережил во время съемок боев?
– Нет. Это художественное произведение. Исключительно плод моего воображения.
– И о чем оно?
– Боже! Два вопроса подряд. Какая смелость с твоей стороны. Представляю, как нелегко тебе это далось. На историческую тему.
Удивление, пробежавшее по ее лицу, говорило, что она совсем не ожидала такого ответа, и он усмехнулся:
– Считаешь, это не мое дело?
– Ты всегда был занят лишь актуальными проблемами. Выезжал в самые горячие точки. Мне казалось, что тебя интересует только современность.
– Каждый ищет свою отдушину в этот век высоких скоростей. И все хотят найти свою скорлупу, чтобы спрятаться в ней.
– И для тебя такой скорлупой стала история?
– Это не значит, что люди в те времена жили безмятежно и все было ясно, как днем. Многое тогда оставалось неразрешимым. Но уклад жизни все же был несравненно проще и естественнее. А жизнь – не такой напряженной. Время текло более размеренно и упорядоченно.
– Значит, и в этой своей работе ты продолжаешь говорить о том, что важно сегодня, об одной из самых острых проблем?
– Разве я говорил, что не собираюсь затрагивать современные темы? Просто, оказавшись в том времени, начинаешь жить в другом ритме и получаешь возможность перевести дыхание. – Джед вскинул брови. – Ты наконец утолила свое любопытство?
– Да, спасибо. – Но это было не правдой. Из-за невольной близости, в которой они оказались, ее интерес и любопытство нарастали, как снежный ком. Чего можно ждать от него, Исабель не знала и не догадывалась, тем более что два проведенных на яхте дня совсем сбили ее с толку. Во время работы он практически не обращал на нее внимания. Но, закрывая ноутбук, готовил кофе и начинал расспрашивать о каких-то случаях из ее жизни, интересовался, как и чему она училась, пытался выяснить ее мнение о том или ином вопросе. Днем он обращался с ней почти как с Ронни, а ночью проявлял братскую нежность. И ни разу не выказал ни раздражения, ни недовольства, ни гнева.
– Опять «спасибо»! – поморщился Джед. – Мне показалось, что мы уже перешли эту черту.
– Я стараюсь. Труднее всего расстаться с привитыми еще в детстве навыками. – Откинувшись на поручни, она подставила лицо солнцу. – Почему ты так переменился ко мне?
– Тебе кажется, что я переменился? – Джед покачал головой. – На самом деле нисколько. Просто пытаюсь сдержать свое обещание.
– А ты всегда держишь данное слово?
Джед кивнул:
– Много раз я был свидетелем того, как дипломаты и политики давали обещания, которые воодушевляли народы, а потом по разным причинам увиливали от исполнения взятых обязательств. И это было так подло, так противно. – Он смотрел невидящими глазами мимо, в морскую даль. – Может быть, еще и по этой причине мне так интересно изучать историю. В наше время не мешало бы восстановить кодекс чести, принятый во времена короля Артура.
– Насколько мне известно, – живо возразила Исабель, – рыцари довольно часто нарушали свои клятвы, и это никак не пятнало их честь.
– И все же, когда белое больше не называют белым, а черное – черным, исчезает четкая граница между добром и злом. В те времена она была определеннее. А когда нет зыбучих песков, то тебя в них не затянет.
Она усмехнулась:
– Значит, я была недалека от истины, когда сказала, что в тебе есть что-то рыцарское. У тебя такой же строгий кодекс чести, как и у рыцаря Галахэда.
Легкая улыбка раздвинула уголки его губ:
– Нет, я не Галахэд. Скорее уж Ланселот. Мне кажется, ему легче давалось переступить черту, когда он хотел заполучить что-то лично для себя.
– Королеву Гинерву, например, – закончила за него Исабель, тоже улыбнувшись.
Он кивнул:
– Будь то слава или кусок пирога – в виде добычи. Он более земной персонаж, чем Галахэд.
– Как я посмотрю, ты хорошо знаешь все легенды о рыцарях Круглого Стола.
– Когда растешь в замке в окружении старинных картин и тем более рядом с портретом «Невесты», невольно начинаешь интересоваться средневековьем. «Невеста» настолько овладела моим воображением, что мне захотелось узнать, кто эта девушка, откуда, как жила… – Джед помолчал, переведя взгляд на Исабель. – И почему она смотрит так испуганно и настороженно на замок, словно не ждет ничего хорошего от жизни в нем.
– Мне она не кажется испуганной. Скорее неуверенной и немного встревоженной. Но она знает, что сумеет справиться с тем, что ждет ее впереди. И еще мне почему-то казалось, что муж, который ждет ее в замке, будет считаться с этой женщиной.
Джед вдруг как-то сразу окаменел:
– Что ж, тебе, наверное, лучше знать.
Ощущение тепла и доверия улетучилось. Исабель почувствовала сожаление, что этого уже не вернуть. Но ей удалось выдавить из себя улыбку:
– Да, у меня была пропасть времени. Целую вечность я сидела, смотрела на картину и думала. – Она быстро посмотрела на Ронни, которая стояла у штурвала на другом конце яхты. – Пойду сменю ее. Она простояла почти три часа.
Выражение лица Джеда несколько смягчилось, когда он посмотрел в ту же сторону:
– Ничего страшного. Если у нее не будет какого-нибудь занятия, то она вцепится в свою камеру и тогда нам не миновать массы хлопот. Никто не может ручаться, что ей взбредет в голову. Схватит акваланг и кинется снимать стайку вот этих дельфинов, что плывут за нами.
– Да, – Исабель уже поняла, что изнывающая от безделья Ронни может утомлять не меньше, чем Ронни, захваченная какой-то идеей. Девушка, похоже, не могла оставаться без дела ни секунды – это угнетало ее. Поэтому она сначала готовила еду, потом делала уборку и, наконец, вставала у штурвала.
– Ронни обмолвилась, что с ее точки зрения ты все эти дни ходишь необыкновенно раздраженным.
Джед пожал плечами:
– Ты понятия не имеешь, как живут репортеры. И у тебя никогда не было врагов. А у меня есть несколько, которые меня ненавидят до печенок. Это настоящие враги, смертельные.
Ошеломленный взгляд Исабель остановился на нем с недоверием:
– Смертельные враги?
– А что тебя так удивляет? Ты же знаешь, например, про генерала Марино.
– Но я считала, что он один-единственный, а Сан-Мигуэль далеко от Америки. Почему же ты тогда так смело ходишь везде? Почему не нанял телохранителя?
– Не могу же я возить его с собой повсюду!
Его ответ был как удар в солнечное сплетение.
– Жизнь – драгоценный дар. Зачем же так рисковать собой… – она замолчала, не в силах продолжать.
– Ты рассердилась. – Едва заметная улыбка заиграла на лице Джеда. – Ни разу еще не видел, чтобы ты выходила из себя. Хм… интересно.
– Я не рассердилась. Какое мне дело до того, что один болван разгуливает по белу свету, словно по своему поместью, в то время как за ним ведут настоящую охоту! – Исабель вскочила. – И перестань ухмыляться. – Она чуть не бегом прошла на другую сторону палубы. Руки ее все еще дрожали, когда она взялась за поручни. Конечно, это всего лишь гнев. Гнев, а не страх за его жизнь заставил ее сердце сжаться.
Джед прошел следом за ней, но она не хотела смотреть на него:
– Уходи.
– Почему? Меня очень воодушевила твоя реакция. А тебе известно мое любопытство.
– Нечего меня препарировать. Я не лягушка.
– А разве не наступил мой черед? Ты сегодня расспрашивала меня сколько хотела, и я отвечал на твои вопросы. А что удалось узнать мне? Что ты любишь пиццу и терпеть не можешь артишоки. – Голос его оставался негромким, интонации приобрели бархатистый оттенок. – Давай поговорим, Исабель. Каким образом я смогу узнать тебя в твоем новом качестве, если ты не доверяешь мне, не позволяешь даже щелочку приоткрыть в своей душе. Как мне понять, с кем я имею дело?
Боже, ей необходимо поговорить с ним, позволить переполнявшему ее потоку слов хлынуть сквозь закрытые шлюзы. Она так устала от одиночества. Губы ее приоткрылись… но она вовремя спохватилась.
– Позже, дрожащим голосом ответила она. – Когда мы доберемся до цели нашего путешествия.
Исабель видела, как Джед отпрянул, словно от удара хлыстом, и сразу насупился. И голос его тотчас стад едким и резким:
– Я устал от этой игры в кошки-мышки. Неужто такая большая разница, когда ты мне все расскажешь: сегодня или завтра?
Она продолжала молчать.
– Нет? Это означает, что я должен знать свое место, не так ли? – развернувшись, Джед пошел прочь от нее.
Глубоко вздохнув, она закрыла глаза. Джед обиделся. Она нанесла удар по его самолюбию. Его слова об опасности, что следует за ним по пятам, вывели ее из состояния равновесия, и она не смогла правильно построить разговор, чтобы не задеть его. Раньше ей и в голову не приходило, что она способна задеть или обидеть Джеда. Но она слишком хорошо знала, какой болезненной может быть душевная рана, чтобы не различить эту боль в голосе другого человека. И еще Исабель понимала, насколько несправедлива к нему. Но страх и осторожность так глубоко въелись в душу, что ей непросто было выдавить из себя хотя бы слово о том, что она привыкла хранить за семью печатями. И она не могла открыться ему сразу.
"Зимняя невеста" отзывы
Отзывы читателей о книге "Зимняя невеста". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Зимняя невеста" друзьям в соцсетях.