— Ты сейчас такая же, как твои родители, — огрызнулся он, выпрямляясь, чтобы прямо смотреть на нее.

И хотя лунный свет был слабым, она разглядела силу его злобы, неистовства оттого, что она отвергла его.

— Ты считаешь себя выше меня после всего, что я сделал ради тебя, чем рисковал… Но больше ты не будешь такой заносчивой после того, что я с тобой сделаю…

Он попытался схватить ее, но Розамунда уже была готова к этому. Она вскочила, не обращая внимания на то, что мышцы ног затекли, что ступням было больно от холода, в ее-то легких праздничных туфлях. Она сбросила накидку и, не помня себя, со всех ног бросилась бежать. Дышать было больно, живот свело от страха, сердце стучало где-то в ушах так громко, что она едва слышала, как сзади преодолевает снег Ричард. Она перепрыгнула через поваленное дерево, а Ричард споткнулся об него и зарылся в снег.

— Ведьма! — крикнул он!

В панике она вдруг вспомнила, как ловко в детстве лазала по деревьям, залезала все выше и выше, пока мама не узнала об этом и не запретила лазать. Как раз над головой был низкий толстый сук, и она решилась повторить то, что умела в детстве. Подоткнув юбки под свой золоченый пояс, она забралась на сук, вытянулась, что было силы, пока не дотянулась до другого сука. Руки скользили, грубая промороженная кора раздирала нежную кожу. Наконец она добралась до развилки ветвей и села, крепко обхватив ствол дерева. Ветер трепал ее волосы, жалил онемевшую кожу. Она вспомнила золотые мгновения, проведенные с Энтоном, как они целовались, занимались любовью, и она знала тогда, что они предназначены друг для друга. Сейчас она цеплялась за мысли о нем, как за спасительную нить.

Помоги мне, найди меня…

Энтон быстро скользил по льду, войдя в ритм движения на длинную дистанцию. Он не замечал ни холода, ни темноты. Одна мысль пульсировала в нем: он должен найти Розамунду, и как можно скорее! Он любил ее, это было теперь совершенно ясно. Он любил ее, и ничто уже для него не имело ни смысла, ни значения: ни поместье, ни ее родители, ни королева… только их чувства друг к другу. Он должен сказать ей об этом, должен сказать, как он раскаивается, что оттолкнул ее.

Он бежал вдоль следа, оставленного полозьями саней, — они были тяжелыми, и их след был заметным. Мысль о том, что Розамунда где-то дрожит от холода в ночи, испуганная, беззащитная, вызывала в нем такую злость, какой он не чувствовал никогда. Жгучая ярость, которая сожжет все, если дать ей волю. Но он понимал, что такая ярость, неограниченная, вышедшая из-под контроля, сослужит плохую службу. Нужна холодная, острая сосредоточенность. Злиться можно будет потом, когда Розамунда окажется в безопасности. Он бежал вперед, вспоминая ее улыбку, как она прижималась к нему в постели, доверчивая и любящая; его красавица, его очаровательная зимняя королева. Она была сверкающим духом надежды и радости, который, как он думал, не может существовать в этом жестоком мире. Она заставила его задуматься о будущем, чего с ним раньше не бывало. Заставила поверить, что его мечты о доме и семье могут сбыться, что одиночество навсегда уйдет из его жизни.

А теперь Розамунда исчезла! Без следа, похищенная из дворца самой королевы. Но он найдет ее, в чем он не сомневался. Найдет ее и покарает похитителей. Сейчас только это имело значение. Теперь он следует за своим сердцем, чему учила его мать, и оно вело его вперед. Наконец он заметил какой-то слом в бесконечном однообразии береговой линии. Он подбежал ближе и увидел сани, валявшиеся на боку. Они были пустыми, и какое-то мгновение ему показалось, что единственными живыми существами были здесь только кони, спокойно стоявшие в снегу возле своей упряжи. Ни Розамунды, никого! Только тишина! Потом он услышал слабые звуки, приглушенное бормотание-ругательства. Он пригнулся, подкрадываясь ближе, вытащил из ножен короткий меч. По другую сторону саней на коленях стоял кто-то в черном плаще, зачерпывал пригоршнями снег и прикладывал его к бородатому лицу. Когда он на секунду повернулся к мертвенно-бледной луне, Энтон узнал в нем шотландца Макинтоша!

Шотландский заговор?! Почему-то Энтон не удивился. Он снял лезвия коньков со своих сапожков на кожаной подошве и осторожно пошел к Макинтошу. Тихо, как кот, зашел со спины, схватил его крепким захватом за шею и завалил назад, приставив к горлу предателя меч. Макинтош дернулся, сопротивляясь, но тут же стих, почувствовав на горле острую сталь.

— Где леди Розамунда?! — сурово спросил Энтон.

— Убежала, глупая девица, — сдавленным голосом ответил Макинтош. — Мы и не думали ее трогать, просто она оказалась не там, где надо…

— Вы приняли ее за королеву Елизавету.

— Я не собирался сделать ей что-то плохое, даже когда она расцарапала меня. Но сейчас это уже не важно. Она замерзнет где-нибудь, а наше дело полностью провалилось.

— И ты позволил беспомощной даме убежать в снег? И не побежал за нею, чтобы вернуть? — Энтон сдавил Макинтоша сильнее.

— За ней этот дурак, Саттон, побежал. Жалкий… парень. Это он ее схватил. Совсем взбесился. Если он ее поймает, то она пожалеет, что не успела замерзнуть до смерти.

Значит, Ричард Саттон в заговоре! Намеревался отомстить за то, что Розамунда отвергла его? Такой способен на все, если его разозлить.

Энтон надавил на меч, приставленный к горлу шотландца.

— Ты хочешь убить меня?! — прохрипел Макинтош.

— Нет. Предоставлю решать королеве. Уверен, она захочет кое о чем спросить, когда тебя доставят в Тауэр!

— Нет! — вскрикнул в ужасе Макинтош. Но большего сказать не успел: Энтон ударил его рукояткой меча по затылку, и он без сознания бесформенной кучей упал в снег.

В санях лежал моток веревки, без сомнения предназначенный для королевы или… Розамунде, и он пригодился, чтобы связать Макинтоша. Энтон быстро управился, уложив шотландца в сани ждать, когда появятся люди королевы.

Несомненно, лорд Лэнгли с Анной Перси предупредили Лестера о том, что случилось. А чтобы мерзавец не сбежал, Энтон выпряг лошадей. Теперь ему надо поскорее найти Розамунду! Он осмотрел опушку леса на берегу, и в мутном свете луны разглядел цепочку следов к деревьям: большие осыпавшиеся следы, будто кто-то нес что-то тяжелое или кого-то тащили. Он пошел по блуждающим из стороны в сторону следам, пока не вышел к утоптанному пятну под деревом, будто там кто-то сидел. И там же валялась смятая белая меховая накидка, слегка припорошенная снегом. Он наклонился, поднял мягкий холодный мех, еще хранивший запах фиалок от духов королевы и розы от Розамунды. А вдоль края виднелись капельки запекшейся крови. Сердце у Энтона зашлось, стоило ему только подумать, что она где-то истекает кровью, раненная, одинокая. Он медленно поднялся, рассматривая следы, которые шли от этого места: маленькие изящные следы, петлявшие зигзагом, будто она бежала, и рядом следы больших сапог. Отбросив накидку, он побежал по этим следам. С чувством щемящей нежности он подумал о том, что девочка бежала ловко, маневрируя между деревьями, перепрыгивая через упавшие деревья. Наконец он услышал звуки, донесшиеся из этой жуткой прозрачной ночи: хриплый мужской крик и женский визг. Сжимая меч, разбрасывая снег, Энтон побежал на эти звуки и быстро нашел их источник.

Зрелище было ошеломляющим! Розамунда сидела высоко в развилке дерева; юбки подоткнуты за пояс, и только чулки блестят в лунном свете! А Ричард топчется под деревом, орет на нее и размахивает мечом, но достать не может! Розамунда качалась на своем насесте, крепко вцепившись в ствол дерева; казалось, она вот-вот сорвется.

— Саттон! — заорал Энтон, двигаясь к Ричарду и держа меч наготове. — Почему бы тебе, не повернуться к подобающему тебе противнику, а не к напуганной беззащитной женщине?

Ричард повернулся к нему:

— Беззащитной?! Тебя надули, чужестранец. Эта ведьма умеет защищаться, и у нее холодное изменчивое сердце. Она тебя бросит так же, как и меня.

— Энтон! — громко всхлипнула Розамунда, не в силах держаться пальцами за кору.

— Держись крепче! — крикнул Энтон, стараясь не сделать опрометчивого движения.

— В ее надменных глазах ты никогда не будешь достойным ее! — орал Ричард. — И в глазах ее семьи тоже.

— Но у меня есть то, чего у тебя никогда не будет. — Энтон перекидывал меч из руки в руку, надвигаясь на свою жертву.

— И что же?! Деньги?! Земля?!

— Нет. У меня есть любовь этой леди. — Или, во всяком случае, была не так давно. И он будет драться, чтобы вернуть ее на всю оставшуюся жизнь.

С яростным воплем Ричард бросился на Энтона, нанося страшный удар мечом. Энтон выбросил свой меч вверх, лезвия со звоном встретились. Энтон почувствовал, как дрогнула у него рука, но выдержала, и он повернул меч, парируя удар Ричарда. Вначале он только оборонялся, отражая дикие атаки Ричарда, стараясь не поскользнуться на обледенелой земле. Но горящее неистовство противника быстро лишало Ричарда сил, в то время как Энтон оставался свежим, поддерживаемый своим спокойствием и холодной яростью. Когда атаки Ричарда стали неуверенными, Энтон развил свое преимущество, атаковав его каскадом легких ударов. Под его натиском Ричард отступал к огромному дереву, пока не споткнулся и не упал спиной на ствол дерева. Со страшным ревом он попытался ударить Энтона в ничем не прикрытую грудь, но тот был намного быстрее и сам успел нанести удар, пригвоздив рукав Ричарда к дереву.

— Кажется, у меня есть еще кое-что, чего вам не хватает, — свирепо произнес Энтон, — умение владеть мечом!

— Ублюдок! — рявкнул Ричард.

Он сделал выпад, отрывая свой рукав, и достал-таки кончиком лезвия до плеча Энтона. Энтон вздрогнул от полученного удара, а потом изумился тому, что произошло дальше. Ричард сорвался с места и бросился убегать, ломясь через деревья, как раненый кабан! Энтон побежал по извилистому, будто пьяному следу, который вел к реке. Плечо болело, через камзол сочилась кровь, и он терял силы. Пот замерзал на спине, но он не замечал и преследовал убегавшего труса. Ричард выбежал из леса, скатился по склону заснеженного берега к саням, намереваясь вскочить в них и умчаться. Но выпряженные лошади уже ушли, только Макинтош без сознания лежал на дне саней. Ричард побежал дальше, вдоль реки; Энтон — за ним, но затормозил, скользя по льду, когда услышал знакомый угрожающий треск, который часто слышал в Швеции в весеннюю пору. Он попятился к берегу, наблюдая, как под тяжестью Ричарда трескается тонкий лед, покрывавший промоину. Завизжав от ужаса, Ричард провалился под воду. На короткое время голова его показалась на поверхности, бледное пятно над бриллиантовыми крошками льда.