Фитц откинулся на спинку стула и стал раскачиваться.

— Если за этим странным случаем стоит твой кузен, тебе, возможно, следует поручить это дело мне.

Эш задумчиво посмотрел на Фитца. Он еще не рассказал ему о последних событиях.

— У меня есть кое-что, что могло бы заставить Родгара рассказать правду.

Фитц присвистнул:

— Ого! А что это?

И тут Эш почувствовал, что ему не хочется рассказывать правду даже Фитцу. Пока. Компрометирующие бумаги всегда подобны дымящемуся бочонку с порохом.

— Для тебя безопаснее ничего не знать; я упомянул об этом лишь затем, чтобы ты перестал волноваться. Теперь инициатива в моих руках.

Фитц чуть не упал со стула.

— Ты имеешь в виду Родгара? Эш, эта вражда должна закончиться прежде, чем она погубит и Трейсов, и Маллоренов.

Маркиз отвел глаза и оглядел комнату, заполненную людьми с простыми проблемами.

— Было бы в самом деле хорошо покончить с этим, — сказал он и снова посмотрел на приятеля. — Но когда двое сражающихся упираются кончиками шпаг друг другу в горло, как ты думаешь, кто первым опустит оружие?

— Для этого требуется честный посредник. Эш рассмеялся:

— Разве есть кто-нибудь, кто заслуживает доверия нас обоих — и Родгара, и мое? Довольно об этом, — сказал он, возвращаясь к непосредственным делам. — Кто-то должен найти Молли, пока мне придется сопровождать тетушек.

Неожиданно он увидел недовольство на лице друга.

— Черт побери, ты как будто боишься выпустить меня из виду! Но ты не мой ангел хранитель и не моя совесть.

— Может, мне просто нравится твое общество, — со свойственной ему беззаботностью ответил Фитц. — С тобой жизнь никогда не бывает скучной.

— Преследуя Молли Керью, ты тоже не соскучишься. Возможно, Фитц действительно считал, что охраняет его от безрассудства и греха; возможно, даже он, Эш, в этом нуждается, и не зря Фитц оказался причастен к той перемене, которая произошла за последние шесть месяцев в его жизни.

Он встал и похлопал друга по плечу:

— Не думаю, что она уехала далеко, но если ты в ближайшее время не найдешь ее, особо не старайся, остановись где-нибудь переночевать и не забудь хорошенько поесть. Молли не стоит того, чтобы ты умер от холода и голода.

— Не бойся, я не изнеженный вельможа. — Фитц допил эль, встал и взял плащ и перчатки. — Если она ускользнет от меня, я тебя догоню.

— Если мы разъедемся по дороге, поезжай к Гаррестону, и там встретимся, завтра я все равно не уеду дальше порога моего кузена.

— Лучше я вернусь в Лондон.

Эш вспомнил, что Фитц был невысокого мнения о Найджеле Гаррестоне, который на Рождество недалеко от Кента устроил холостяцкую вечеринку. Странно, но тогда и ему самому это сборище не очень понравилось.

— А что мне делать, если я найду Молли? — поинтересовался Фитц.

— Тащи ее за волосы в Лондон и держи там. Удачной охоты!

Проводив Фитца взглядом, Эш спросил у служанки, как пройти в холл гостиницы; оказалось, что туда вел узкий коридор, заканчивающийся дверью. Эш открыл ее и, заметив вновь прибывших постояльцев, отступил назад, не желая оказаться узнанным.

И тут же, взглянув на чету Броуксби, Эш похвалил себя за сообразительность. Он случайно познакомился с ними через Молли, и они как раз относились к тем людям, которыми можно было воспользоваться.

Не являлись ли и они участниками того, что задумала Молли? Возможно, ему стоило последовать совету Фитца? Он чувствовал себя в ловушке — знакомое неприятное ощущение, не оставлявшее его с той самой ночи в январе прошлого года, когда он покинул маскарад вместе с леди Бут Керью, вдовой. В апреле она заявила, что носит его ребенка, а когда он стал отрицать это, начала жаловаться всему Лондону, что он дал ей обещание, а затем грубо бросил ее.

Когда это ей не помогло, она сбежала в Ирландию и оттуда засыпала письмами друзей, которых имела при дворе. Письма были полны отвратительных подробностей о растущем животе и неисчислимых страданиях.

Эш ожидал, что эта нелепая история в конце концов затихнет сама собой, но не тут-то было: дело дошло до короля. И как умно воспользовался Родгар приверженностью короля к соблюдению приличий, чтобы нанести такой удар! Конечно, Родгар, забери его чума, умел заставить короля выслушивать его.

Когда горничная повела Броуксби наверх и хозяин гостиницы остался один, Эш вышел в холл.

Сначала тетушки.

— Мистер Дэш! — На лице хозяина расплылась слащавая улыбка. — Вы все-таки вернулись за плащом, сэр!

— Нет, я вернулся ради моих тетушек, как только узнал, что здесь леди Талия и леди Каллиопа Трейс. Кажется, они попали в бурю, и я непременно должен помочь им.

Улыбка мистера Линчболда утратила уверенность.

— Но ведь бури нет, сэр. Эш хмыкнул:

— Это всего лишь образное выражение. Не могли бы вы проводить меня в их комнаты и позаботиться о комнате для меня?

Линчболд умоляюще сложил руки:

— О, сэр, я в отчаянии! Я только что отдал мои последние комнаты вновь прибывшей паре: брат и сестра, видите ли.

— Неужели в гостинице нет мест? Ни за что не поверю, одна комната всегда найдется. — Эш вынул из кармана гинею.

— Право, сэр, я уступил собственную спальню леди…

Эш протянул ему гинею:

— Придумайте что-нибудь, а пока отведите меня к моим тетушкам.

Хозяин гостиницы, покачав головой, повел его по коридору. У одной из дверей он остановился.

— Вы сказали, ваше имя Дэш, сэр?

— Я сказал, что приехал встретить миссис Дэш, а это, как вы понимаете, совсем другое дело.

Лицо хозяина застыло, но все же он повернулся к двери и постучал.

Глава 4

Дженива окончательно смирилась с тем, что ребенок останется на их попечении по крайней мере на эту ночь, и попросила положить в гостиной леди Талии матрац для него и его няни. Затем она приказала одной из трех горничных, обслуживающих леди Талию, помочь девушке помыться. Другой было поручено устроить стирку одежды няни и ребенка.

Стирка в декабре — дело непростое, но Дженива знала, что, пообещав щедрое вознаграждение, можно получить все, чего хочешь. Однако она на этот раз тратила деньги Талии и поэтому спустилась вниз, чтобы объясниться с обеими леди.

Когда Дженива закончила заранее обдуманный отчет о случившемся, леди Каллиопа нахмурилась.

— И что же нам теперь делать с этими подкидышами? — Она сердито смотрела из-под шалей и пледов, вытянув плешивую голову, прикрытую отороченным мехом капюшоном. Ее роскошный рыжий парик лежал рядом на полу совсем как рыжая кошка.

— Возможно, родители вспомнят о своем долге.

— Если эти двое женаты, то я просто глупая гусыня. Дженива пришла к такому же выводу.

— Если «миссис Дэш» пытается навязать незаконнорожденного «мистеру Дэшу», почему она думает, что он возьмет его? И как бессердечно подкинуть своего ребенка совершенно незнакомым людям.

— Мир полон бессердечных авантюристов. Это грозит страшными неприятностями!

Дженива успокоила старую леди, понимая, каким тяжелым оказалось для нее это путешествие. Самая роскошная карета не могла сгладить дорожные ухабы и смягчить холодную погоду, к тому же леди Каллиопа терпеть не могла спать на чужих кроватях даже с собственными простынями и подушками.

— Полагаю, сейчас уже ничего не изменишь, — проворчала леди Каллиопа, — но… — Она замолчала, услышав стук в дверь. — Что еще там?

Дженива подошла к двери, чтобы открыть ее, надеясь, что каким-то чудом за ней окажется миссис Дэш, однако она увидела Линчболда, имевшего растерянный вид.

— Простите меня, мэм: этот джентльмен заявляет, что он родственник этих леди и желает быть им полезным.

Он отступил в сторону, и вперед шагнул… Мистер Дэш!

Но какова наглость этого человека! Хотя… Он, казалось, был удивлен не меньше ее. Уж не испортила ли она ему какую-то новую игру? Она очень на это надеялась.

Дженива не успела ничего сказать, как вмешалась Талия:

— Родственник? Замечательно. И кто это? — Она подошла к Джениве. — Ах, Эшарт, дорогой мой мальчик! Входи, входи же!

Эшарт!

Мужчина кивнул разинувшему рот хозяину гостиницы и вошел, отодвинув в сторону Джениву.

Ей очень хотелось опять преградить ему дорогу, но этого нельзя было сделать из-за Талии и Каллиопы, которая приветствовала вошедшего с искренней теплотой.

Так значит, волк — маркиз Эшарт? Тот самый человек, которому принадлежит эта старомодная роскошная карета и портрет которого, должно быть, был написан еще в его юности. Даже в напудренном парике, с мушками он на этом портрете, созданном по какому-то торжественному случаю при дворе, не мог бы выглядеть более безобидным.

Эш поцеловал леди Талию в щеку и обернулся к леди Каллиопе:

— Капли, дорогая моя!

Капли! Сестры леди Каллиопы иногда называли ее этим девичьим именем, но в устах мужчины оно звучало довольно нелепо.

— Какого черта ты здесь делаешь? — Леди Каллиопа пыталась говорить как можно более суровым тоном. — Вряд ли что-то путное, будь я проклята.

— Меня прислали ангелы, чтобы выручить вас, сердце мое. Я случайно задержался здесь и узнал, что вы сделали непредвиденную остановку в этой неподходящей для вас гостинице. Мои люди еще ответят мне за это.

— Не сердись на них. Это мы так решили. А если хочешь полюбезничать с дамой, флиртуй с кем-нибудь помоложе. — Тут леди Каллиопа повернула голову и подозвала Джениву. — Позволь мне представить тебе мисс Смит, Эшарт.

Он мгновенным взглядом смерил ее с головы до ног, так, что тетушки ничего не заметили, а Джениве захотелось схватиться за пистолет.

— Я в восторге, мисс Смит! — Он поклонился. — Это настоящее имя, полагаю?

— Только идиот может выбрать себе фальшивое имя, милорд.

— Или хитрый мерзавец, который рассчитывает, что люди ничего не заметят.

Спохватившись, Дженива сделала реверанс, но с таким выражением, холод которого мог сравниться со стужей за окном.