Слуги принялись торопливо укутывать путников, чтобы оградить их от холода на пути от гостиницы до кареты, однако Эшарт отстранил горничную, собиравшуюся помочь Джениве.

Она не знала, как помешать ему, даже когда он подошел к ней так близко, как этого не сделал бы ни один слуга. Набросив на ее плечи накидку, маркиз просунул под нее руки у самой шеи, и Дженива с трудом проглотила вставший в горле ком, в своем воображении видя себя словно сквозь облако горячего пара.

Уловки распутника!

Взяв пряжку, она отступила, застегивая ее, а когда ей это удалось, повернулась.

Лакей помог Эшарту надеть его дорожный плащ, и он застегнул его на шее, прямо на ее глазах превращаясь в незнакомого хищника.

Опасность! Но ощущение опасности не делало его ни на йоту менее привлекательным, даже наоборот. Как может внешность так не соответствовать характеру?

Натянув кожаные перчатки, маркиз проводил Джениву от комнаты до теплой кареты. Все уже расселись, включая Шину и ребенка, который не спал и выглядел просто очаровательным.

Дженива смотрела, как Эшарт вскочил на лошадь; плащ за его спиной покрыл круп коня. Дыхание лошади и всадника превращалось в морозном утреннем воздухе в облачка пара, и в этом не было ничего удивительного, но ее расстроенное воображение видело в этой картине что-то дьявольское.

— Так что же, будет у нас рождественская свадьба?

О Господи! Дженива повернулась к Талии, чувствуя себя пленницей Трейсов.

— Пока слишком рано об этом говорить.

— О нет, дорогая! Откладывать было бы ошибкой, а свадьбы на Рождество, как говорят, сулят счастье.

— Я выйду замуж только в присутствии моего отца.

— Так пусть приезжает! Мы пошлем за ним карету — как ты видишь, она очень удобная — и привезем его и твою мачеху в Эбби.

— Думаю, мачеха слишком занята праздничными развлечениями…

— Чепуха! Что может быть важнее свадьбы? Дженива беспомощно посмотрела на леди Каллиопу.

— Ну-ну, Талия! Мы понимаем твою заботу, но ты не должна так сильно давить на нашу Джениву, они с Эшартом только что познакомились…

Талия, словно помолодев, значительно посмотрела на сестру:

— Я всего лишь хочу, чтобы они были счастливы, Калли.

— Да, дорогая, знаю. Но пока ты не должна вмешиваться.

Дженива с облегчением вздохнула, словно не замечая этого «пока». Конечно, леди Каллиопа не могла желать такого мезальянса больше, чем Эшарт, но кто может понять семейство Трейсов?

Глава семьи в злейший мороз ехал верхом, от холода он даже натянул на голову капюшон плаща, хотя мог по праву расположиться в карете — тогда Шина разместилась бы вместе со слугами. К тому же он мог нанять еще один экипаж… Теперь же, с поднятым капюшоном, вид у него был просто устрашающий. Не поэтому ли она между чтением старым леди и игрой в вист не спускала с него глаз?

Некоторое время маркиз ехал впереди, и когда вскоре они остановились, чтобы сменить лошадей и горячие кирпичи, Дженива поняла, что он занял место лакея, который был послан предупредить хозяина гостиницы об их приезде.

То же произошло и на следующей остановке, где они задержались довольно долго, давая всем возможность выйти из кареты и справить естественную надобность. Потом они не спеша выпили горячий чай, слуги, ехавшие на лошадях, а также сам маркиз должны были отогреться.

Дженива вспомнила собственные слова, сказанные, когда Линчболд беспокоился о нем: «Дьявол заботится о своих». Гипербола, но… Маркиз и в самом деле казался ей необыкновенным человеком, при каждой остановке он спрыгивал с седла так же легко, как и садился, словно морозный воздух был для него нектаром.

Когда они вернулись к карете, Дженива с ужасом увидела, что маркиз сидит на козлах с вожжами в руках. Она остановилась, собираясь протестовать, но, тут же поняв, что это бесполезно, кое-как устроилась в карете и приготовилась к катастрофе. Мужчины часто воображали себя умелыми кучерами, но управление шестеркой запряженных в карету лошадей являлось слишком сложным и рискованным делом.

Теперь она знала, к какому типу людей он принадлежит, вопреки внешнему равнодушию и искушенности маркиз Эшарт страдал избытком энергии. Как правило, в сражениях такие люди великолепны, но в будничной жизни они могут представлять немалую опасность.

Возможно, потому, что Дженива постоянно молилась, чтобы дорога оказалась ровной и по пути им не встретилось неожиданностей, с ними ничего не случилось, и они остановились пообедать в «Сан», что в Мул-Грине, нисколько не пострадав от того, что их вез кучер благородных кровей.

Эшарт легко соскочил с козел и повел своих спутниц в гостиницу.

— Полагаю, вы рады, что не оказались в канаве, моя дорогая?

Он определенно читал ее мысли! Сбросив накидки на руки слуге, Дженива и Талия поспешили в теплую гостиную. Как только туда внесли и Каллиопу, все сели за стол. Подали суп из бычьих хвостов.

— Долго нам еще ехать? — устало спросила леди Каллиопа.

— Два часа, если все пойдет хорошо. Мы должны приехать уже до темноты, дорогая.

И все же Эшарт казался слегка обеспокоенным. Очевидно, маркиз искренне любил старых дам, что делало ему честь, но Дженива знала люди могут делить мир на части, некоторых любить, некоторых ненавидеть, некоторыми дорожить, а некоторых убивать.

Маллоренов Эшарт явно относил к той части, которую надо ненавидеть, или по меньшей мере к категории тех, кому он с удовольствием навредил бы, если бы мог. Разумеется, история леди Августы весьма печальна, но стоило ли продлять существование такой горькой обиды между следующими поколениями? Дженива с сожалением предвидела, что это будет только разрушать жизни людей.

Когда в разговоре наступила пауза, она сделала слабую попытку вмешаться:

— Поскольку ваши семьи в таких плохих отношениях, милорд, как, по-вашему, вас встретит лорд Родгар? Надеюсь, обойдется без неприятностей…

— Вам не стоит беспокоиться, любимая, знать умеет владеть собой в противном случае можно заслужить неодобрение, всего лишь чихнув в присутствии короля.

— Но как от этого удержаться? — наивно спросила Дженива и потянулась к главному блюду.

— О! — воскликнула Талия. — Это совсем не просто. Я помню, леди Миллисент Флокс простудилась, но королева Анна не отпустила ее. Тогда она засунула в нос кусочки ваты в надежде, что это помешает ей чихнуть, однако потребность чихнуть оказалась сильнее, и ватные тампоны пролетели по комнате как пули из пистолета! В результате бедной Миллисент запретили появляться при дворе, хотя я думаю, она об этом не жалела.

Дженива поставила на стол фрикасе из цыпленка, затем блюдо тушеного горошка.

— Удивляюсь, что кто-то, кроме находящихся в безвыходном положении, желает служить!

Эшарт, подняв бровь, посмотрел на нее:

— А если бы от этого зависело, получит ли ваш отец звание адмирала, вы бы пошли на службу?

— Чины на флоте не покупаются, как в армии.

— Но продвижение часто надо подмазывать. Дженива добавила еще блюдо жареного картофеля и села, молча соглашаясь с ним. Карьере отца и в самом деле помогал его троюродный брат, виконт.

Разговор перешел на другие дворцовые дела, и из него Дженива узнала, что обе леди Трейс одно время являлись фрейлинами королевы и, помимо прочего, в их обязанности семья вменяла необходимость держаться поближе к монарху и блюсти интересы Трейсов. Она призналась себе, что такое существовало во всех слоях общества. Много раз сама Дженива и ее мать старались ублажить джентльмена, занимающего высокий пост, или его жену, потому что они могли повлиять на карьеру отца. Она была рада, что служба при дворе и дворцовые интриги не грозят ей в будущем, если только дом великого маркиза Родгара не окажется своего рода королевским двором и ей не придется пятиться, покидая его общество, вставать и делать реверанс каждый раз, когда он будет входить в комнату, и сдерживаться, чтобы не чихнуть.

Дженива знала и менее знатных дворян, которые требовали почти того же, но это было уже слишком; и все же тяжелые тревожные мысли не выходили у нее из головы всю остальную часть пути.

Глава 12

Первым знаком их прибытия был пробежавший мимо лакей с блестевшим на солнце позолоченным жезлом, он обогнал их, спеша предупредить о приезде. Эшарт ехал рядом с главной каретой с застывшим лицом, глядя прямо перед собой.

Какова же была истинная цель, заставлявшая его остаться здесь? Готовился ли он к схватке или намеревался затеять ее сам? Дженива понимала, что их помолвка — всего лишь предлог и маркиз решил использовать его.

Когда они въехали в ворота, затрубил рог, предупреждая о вновь прибывших обитателей огромного дома, видневшегося за голыми ветвями деревьев. Вероятно, Родгар-Эбби был построен из светлого камня, но лучи заходящего солнца позолотили его, и теперь крыши и трубы дома ярко сверкали. Тот же сказочный свет заливал склоны холмов, вечнозеленые кустарники, лужайки и живописные озера. Хотя парк явно создавали для наслаждений, он производил впечатление островка нетронутой природы, но даже это не успокоило Джениву.

Вероятно, Шина разделяла ее тревогу, ибо она ухватилась за руку Дженивы и сжала ее, однако сама Дженива опасалась, что является всего лишь утлым суденышком в этих водах.

Одну Талию ничто не тревожило.

— Какой восхитительный парк, даже зимой! И как прекрасно смотрятся вместе вечнозеленые кусты и другие деревья! А еще олени. Я люблю оленей! О, посмотрите на этот китайский мостик — правда милый? И греческий храм. Я очень надеюсь, что погода улучшится и позволит нам погулять! — Она повернулась к Джениве: — Знаешь, я ведь никогда не была здесь. Это такой подарок, да к тому же на Рождество! Я слышала, что дорогой Беовулф празднует Рождество с большой пышностью.

Вот этого-то Дженива и боялась больше всего.

— Ты бы лучше называла его Родгаром, Талия, — строго сказала леди Каллиопа. — Как-никак он уже взрослый мужчина.