На этот раз Ванька уверенно прокладывал маршрут сам. Я понятия не имела, куда он собрался, но шагали мы так быстро, что даже не успели замерзнуть. К моему удивлению, нашей целью оказался обыкновенный палаточный тир, где за меткие выстрелы дают мягкие игрушки. И все посетители мажут мимо, ибо ружья в этих киосках убитые.

— Соскучился по службе? — съехидничала я, переводя взгляд на парня. — Быстро ты.


— Можно пристреляться? — спросил Ванька у флегматичного парня, всячески меня игнорируя. Тот пожал плечами и протянул руку за стандартной таксой.

Ванька определил мишень и несколько раз выстрелил, проверяя прицел. Сделал четыре выстрела, даже не потратив все патроны, а потом, еще раз заплатив парню и перезарядив ружье, перешел к маленьким картонным изображениям зверей. Он стрелял мгновенно, почти не прицеливаясь, но каждый раз попадал в мишень. Несколько секунд, и выстрелы отгремели. Нам же с флегматичным продавцом нехитрого развлечения потребовалось больше времени, чтобы отмереть. Первым подхватился он: вытащил откуда-то огромного плюшевого медведя и протянул Ваньке. Я поспешила отступить на шаг. Игрушечная животина оказалась с половину моего роста!

— Это тебе, — весело сказал Ванька, протягивая мне медведя и откровенно наслаждаясь замешательством. — На помолвку. И в извинение за отказ.

— Класс, спасибо. — В голове не нашлось ни одного умного ответа.

Я взяла медведя и тут же пожалела: он оказался увесистым. Испугавшись, поспешила отойти в сторону и пристроить свой презент на ограждении клумбы. Проходящий мимо маленький мальчик сказал маме, что хочет такую же игрушку. Вдруг подумалось, что моему малышу тоже наверняка понравится медведь. Подумала — и сразу удивилась. Раньше в моей голове таких мыслей не возникало.

— Саф, — позвал Ванька, привлекая мое внимание. — Твой Новийский придурок, но к тебе относится хорошо. Так что давай, счастья вам и иди повторять этикет перед встречей с его снобскими родственничками. Помни: лучшая стратегия — помалкивать и садиться так, чтобы никто не смог посчитал, сколько раз ты посмотрела на часы.

Я кивнула, в последний раз задумчиво посмотрела на Ваньку и потащила игрушечного медведя в сторону метро. Он занял целое сидение.

Едва я переступила порог квартиры, Сергей вышел мне навстречу с телефоном в руках.

— Собирался тебе звонить… — хотел что-то добавить, но удивленно уставился на заботливо усаженную на лавочку плюшевую животину.

— Поздравляю, милый, у нашей Анастасии Сергеевны появилась первая игрушка, — съехидничала.

— Или Алексея Сергеевича, — поправил Новийский. — Ты что, рассказала сыну Гордеева?

— Это на помолвку, — торжественно объявила, опустив, что не «нам», а «мне». Право, смешно даже. Можно подумать, Ванька бы стал делать Сергею подарок!

— Слушай, странные все же у тебя друзья. То розовые пони на новоселье, то медведи-переростки на помолвку.

— Какие есть, — пожала плечами. — Теперь нужно определить, где мишка будет жить, — подсказала я, тонко намекая на то, что комнату под детскую мы так и не выбрали. — Думаю, в твоем кабинете ему будет достаточно комфортно.

Сергей заметно помрачнел, но ничего не сказал. Он догадывался, что его святилище под угрозой с тех самых пор, как впервые закрылся в нем во время нашей размолвки. Хотя, если честно, я на этот счет колебалась. Искушение избавиться от гостевой спальни и, соответственно, гостей с потенциальной гонореей было практически также велико.

Впрочем, злопамятная часть меня, как всегда, возобладала над здравым смыслом, и через пять минут плюшевый трофей оказался на любимом столе Сергея Афанасьевича. Флаг был воткнут, а противник — обезврежен.

* * *

Родители Сергея пришли к нам в гости в воскресенье днем, на обед. Со свекровью Анной Павловной мы друг другу не понравились сразу. Эта строгая женщина с безупречной прической и ниткой жемчуга на шее окинула меня оценивающим взглядом с головы до ног, а потом обернулась к сыну и расцвела такой ласковой улыбкой, что я удивленно моргнула. Преображение оказалось феноменальным. Афанасий Ильич отнесся куда благосклоннее, хотя, мне и самой он понравился больше. Во-первых, мужчина выглядел как состаренная копия Сергея, а, во-вторых, он был шутником. Чувство юмора у Афанасия Ильича было очень специфическим, и я так и не смогла к нему привыкнуть. Но он не цедил фразы сквозь зубы и не смотрел на меня как на грязь под ногами — уже успех.

— Это к чаю, — нехотя протянула мне — как хозяйке — торт собственного приготовления Анна Павловна.

— Спасибо большое, — ответила.

Спокойствие, молчание, кротость, минимум эмоций — напомнила. С помощью такого коктейля я и старалась пережить этот день.

— Благодарю, мама, с вашей стороны это очень мило.

Мой мозг забил тревогу и начал лихорадочно подыскивать иное объяснение, кроме обращения на «вы» к родителям. Возможно, торт пекли родители Сергея вместе, или этикет требовал поблагодарить обоих, однако это было ошибочно. Новийский называл родителей на «вы». Точка. Это сказало мне об их семье больше, чем все прошлые слова. По всему выходило, что в доме Новийских не спорили с пеной у рта, не повышали друг на друга голос, не давали друг другу ключи от квартир. Наверняка моя семейка ужасала Сергея не меньше, чем его — меня.

— Знакомая люстра, думал, ты ее уже выбросил, — с неприкрытой гордостью проговорил Афанасий Ильич, и я поняла, о чей подарок мы с Сергеем столько раз ударялись. Итальянское барокко, ну конечно!

— Как можно, отец. Это же истинный шедевр, — усмехнулся Сергей. — Прошу к столу, надеюсь, вы голодны.

Анна Павловна двигалась вглубь квартиры, осматриваясь. Ни разу не была у сына дома? Или была так давно, что успела все позабывать? А, может, любовалась? Как бы то ни было, на лице ее появилось одобрительное выражение, и уже от одного этого стало легче дышать.

За столом разговаривали, преимущественно, мужчины. О новинках в искусстве и изменениях в законодательстве по части переправки ценностей через границу. Отчего молчала Анна Павловна, я не представляла, а вот мне попросту нечего было сказать. В последнее время я видела пару свежих спектаклей, однако не могла похвастать даже отзывами критиков на них. Теперь жалела.


— Мама, вы молчаливы, — отметил Сергей.

— Все замечательно, милый, — ответила она спокойно.

— Как вам обед?

— Вино прекрасное, но мясо пересушено, а в салат бы добавить заправки,

— ответила она без обиняков и стрельнула в меня глазами.

— Жаль, я так старался, — отметил Новийский.

— Ты готовил сам? — Прозвучало как обвинение.

— Разумеется. Было бы бесчеловечно подставить Ульяну таким образом,

— прозвучало недвусмысленно, и Анна Павловна укоризненно взглянула на сына.

Зато Афанасий Ильич заулыбался, хитро так, по-плутовски даже.

— Ульяна, расскажите о себе, мы все же пришли знакомиться, — сменил он тему.

Потребовались нечеловеческие усилия, чтобы сдержать вопрос: «а вам это точно нужно?», — и все же я улыбнулась и в двух словах перечислила свои биографические данные и сомнительные достижения в жизни. Закончила журналистику? Прекрасно! Выехала из общежития, купив квартиру? Какая молодец! Устроилась личным помощником к Гордееву? Просто прелесть! Меня выслушали, не перебивая. Пришли в ужас тоже молча. Могло быть куда хуже!

— На какую дату назначили свадьбу? — спросила Анна Павловна у Сергея, дослушав рассказал о моих сомнительных достижениях.

— На пятое августа.

— Мы приглашены? — уточнила.

— Разумеется, мама, — делано оскорбимся Сергей.

— Замечательно, мы придем.

На мгновение мне показалось, что она встанет и уйдет. Все выяснила, к чему оставаться? Смешно даже.

— И еще, — Сергей утешающе сжал мою руку под столом, и я попыталась сдержать тяжелый вздох. — Мы с радостью сообщаем, что вы станете бабушкой и дедушкой.

— Милый, это было понятно с тех самых пор… как невеста отказалась от вина, — отозвалась Анна Павловна, продемонстрировав нам свое истинное отношение к браку.

Она тронула Сергея за руку и скривила губы в подобии улыбки. Я же вдруг подумала, что не будь я в интересном положении, будущая свекровь могла бы закатить истерику и потребовать у сына расторжения помолвки с помощью каких-нибудь угроз. Что ж, не все так страшно!

— Поздравляю вас обоих, — закончила Анна Павловна, вспомнив, что инкубатор тоже присутствует в комнате.

Зато Афанасий Ильич желал нам всего доброго от души. Как он относился ко мне лично, я никогда не понимала, однако был искренне благодарен за внука, которого уже не надеялся дождаться. Впрочем, желать большего было бы глупо.

Когда родители Сергея ушли, а это случилось довольно быстро, я не окропила квартиру святой водой лишь потому, что у меня ее не было.

— Гляжу, тебе мои родные приглянулись, — подметил Новийский.

— Напомни, почему я выхожу замуж за человека из такой семьи?

— По залету, — милостиво подсказал Сергей.

Он относился к деликатной ситуации куда спокойнее, а вот я подобные шутки воспринимала очень болезненно. Не сдержалась:

— Именно так они и думают! — пожаловалась.

— И пусть думают дальше, пока помалкивают, — закончил Сергей, окончательно подтверждая догадку, что вертел он беспокойство близких о его благополучии. — Советую не разубеждать их, а то в жизни не объяснимся. Не уверен, что моя матушка хоть раз в жизни произнесла слово «люблю».

Я задумчиво на него посмотрела, про себя подумав, что не так это и плохо. Моя мама, к примеру, часто оперировала своей «любовью» как последним аргументом в споре. «Ульяна, ты же знаешь, что я тебя люблю и это из лучших побуждений».

Ох не знаю, в какую сторону должна была повернуться Земля, чтобы свести нас с Сергеем Новийским в одном месте в один час. Но все же спасибо ей за это.